Архивы Дрездена: Грязная игра. Правила чародейства

Что-то резко дернуло меня за лодыжку, а затем моя воля соединилась в сплошной барьер из энергии между нами и стрелком. Пули ударились об него с яркими вспышками. Со стороны это напоминало светящийся полукупол с очень рваными краями. Каждый удар отдавался во всем моем теле, словно звук большого барабана в слишком шумном ночном клубе. Это были тяжелые патроны, специально созданные, чтобы пробивать любое прикрытие. Убивать солдата через толстое дерево, разрывать на куски человека в бронежилете и превращать бетонные стены в кучи щебня и пыли.

Без помощи магических предметов, помогавших концентрировать энергию, сделать щит, способный полностью остановить пули, можно только ценой огромного расхода жизненных сил. Достаточно замедлить их и не дать рикошетить куда попало. Эти пули прошили бы стены и перекрытия «Пенинсулы», словно мягкий сыр. Невинные люди за пять этажей отсюда могли погибнуть, если бы я не замедлил их полет. Отскакивая, они металлическим дождем прыгали и стучали по полу вокруг меня.

Это не смутило черную «водолазку». Он начал медленно двигаться вперед, по-дурацки перекатываясь с пятки на носок походкой обученного ближнему бою боевика. Тем самым шагом, который держит глаза, голову и плечи на одном уровне все время движения. Он упорно продолжал стрелять короткими очередями и приближался, заполняя коридор светом и оглушительным грохотом. А я мог только продолжать держать пули подальше от нас.

Удерживать щит было той еще работенкой, и через несколько секунд мне придется встать на одно колено, чтобы уменьшить размер щита. Нужно продержаться еще немного. Скоро у «водолазки» кончатся патроны, и ему придется найти другое оружие или сменить магазин. И тогда у меня появится шанс на ответный удар.

Вот только его приятель, что шел с ним рядом, – не стрелял. И готов был взять на себя огонь, когда магазин первой «водолазки» опустеет. Я сглотнул. Я не был уверен, что моих жизненных сил хватит, чтобы продержаться так долго.

Мне сильно бы пригодился мой браслет из щитов. Но его не было со мной, когда я очнулся на Духоприюте, и у меня не имелось ни времени, ни материалов, чтобы сделать еще один такой же. Мой новый посох тоже сгодился бы, но было довольно трудно протащить его на официальный прием.

Мне нужен был новый план.

Вальмон что-то кричала мне. Я был так сосредоточен, что поначалу ничего не разобрал.

– Закрой глаза! – крикнула она, затем напряглась и махнула рукой. Что-то пролетело над слабо светящимся верхним краем моего щита и шлепнулось на землю к ногам «водолазок».

Оба стрелка среагировали мгновенно, бросившись в стороны. Через секунду коридор заполнила вспышка совершенно ослепительно-белого света, и что-то хлопнуло, как ладони гиганта.

Я не успел вовремя закрыть глаза, и теперь всюду плясали красные и пурпурные пятна, в ушах все время звенело, но щит заслонил меня от энергии небольшого взрыва, и голова оставалась достаточно ясной, чтобы, пошатываясь, выбраться из смертельного коридора, тащась на буксире у Вальмон.

– О господи! – со злостью сказала она на бегу. – Это же была всего-то чертова упаковка конверта! Другая лестница!

Оказавшись в темном банкетном зале после мерцавшего, как стробоскоп, коридора, мои глаза безуспешно пытались приспособиться.

– Я ничего не вижу, – сказал я и почувствовал, как она взяла меня за руку. – Отлично. Вперед!

Вальмон побежала, и я, словно малыш-переросток, рванул вместе с ней, стараясь не упасть. Мы пересекли, наверное, половину зала, как вдруг Анна остановилась. Мои арендованные ботинки оказались дьявольски скользкими, и я едва не налетел на нее, прежде чем тоже остановился.

– Что случилось? – спросил я.

– Тихо, – зашипела она. – Одна из этих тварей у двери.

– У тебя есть еще что-то типа твоей светошумовой гранаты? – спросил я шепотом.

– Знаешь, обычно девушки их с собой не носят, – чопорно ответила она. – Мне трудно сосчитать, сколько дел прошло нормально с тех пор, как я последний раз видела тебя. Но как только ты появляешься, все летит к чертям.

– Этот девиз вышит у меня на полотенце, – подтвердил я.

Через пару секунд, проморгавшись, я смог различить расплывчатый силуэт одного из осьмиконгов, ждущего нас у двери. Ну, технически он находился над дверью. Его щупальца растянулись по потолку, как лапы огромного паука, а обезьяноподобные руки свисали вниз. Вальмон остановилась за колонной, в тени позади лампы аварийного освещения.

– Ух ты! Какие уродины! – Я моргнул еще пару раз. – Ладно, держись поближе.

– Ты уже видишь?

– Ага. Почти. Нам надо бежать со всех ног. Если эта штука бросится на нас, я отшвырну ее подальше, и мы – бип-бип – отсюда к чертям.

– Бип-бип, – сухо повторила Вальмон. – Всегда приятно иметь дело с настоящим профессионалом.

– Ладно. Выберемся, эвакуируемся… как тебе больше нравится, – не стал спорить я. Затем перебросил ее ладонь в левую руку, чтобы правая была свободна, и скомандовал: – Вперед!

И мы побежали к двери.

Осьмиконг начал спускаться вниз по стене, перебирая щупальцами, пачкая все вокруг слизью и издавая противные кряхтящие звуки. Но не слишком быстро. И хотя я уже был готов выпустить в него новый заряд энергии, мы успели проскочить мимо, на пару дюймов разминувшись с кончиком ближайшего щупальца, и оказались в совершенно пустом коридоре – это было даже легче, чем я планировал.

Так что, естественно, в моей голове сразу же врубилась тревожная сирена.

Напротив выхода из зала была еще одна дверь, и я не стал сбавлять ход. Подставив плечо, я врезался в нее всем своим весом, всей силой Зимнего Рыцаря.

Я не хочу сказать, что мантия Зимнего Рыцаря делает меня суперсильным… но я поднимал в воздух машины. Может, это и не настоящая суперсила из комиксов, но парень я немаленький, вешу тоже немало. Дверь поддалась, и замок вылетел из дверной рамы настолько легко, словно она была наполовину прогнившей. Таща за собой Вальмон, я пролетел сквозь дверной проем, чувствуя горячую пульсацию в районе плеча.

Второй осьмиконг поджидал нас посреди коридора и уже начал спускаться вниз. Стоило нам замешкаться хотя бы на долю секунды, и он схватил бы нас. В качестве альтернативы я врезался в стойку с метлами и швабрами в задней части большой кладовки, сломав несколько рукояток и оставив огромную вмятину в стене из гипсокартона. А когда отлетел от нее, оглушенный, перед глазами все еще плясали круги.

– Дрезден! – закричала Вальмон.

Обернувшись, я увидел, что она покачнулась и пытается ухватиться за тяжелую металлическую полку с чистящими средствами. Я понял, что в какой-то момент выпустил ее руку из своей. Тут ногу Анны резко дернуло назад, и она не смогла удержаться за полку.

Я ухватился за Вальмон, прежде чем ее вытянуло из кладовки, одновременно осознавая, что вокруг ее лодыжки обернулось фиолетово-серое щупальце. Я упал на пол и изо всей силы лягнул ногами дверь, и она резко захлопнулась, аккуратно отрезав кончик щупальца осьмиконга.

С другой стороны двери раздался яростный рев.

– Назад, назад! – закричал я Вальмон, упираясь в дверь ногами. Она перебралась через меня в темноте кладовки, ее худые конечности оказались неожиданно твердыми. Секунду спустя раздался щелчок, комнату залил свет крохотного фонарика, и она тут же принялась оглядывать полки.

Я ждал, что осьмиконг будет долго колотить в дверь, но ему хватило нескольких ударов, дверь затрещала, словно ее раздирали на куски. Краем глаза я успел заметить несколько щупалец, сжимающих дверные обломки. А затем порог переступил осьмиконг. Передвигался он, согнувшись и опираясь на щупальца, которых все еще было много, и на обезьяньи лапы.

Я закричал и пнул его обеими ногами, впечатав их достаточно сильно, чтобы вызвать удивленный кашляющий рев и вытолкнуть тяжелое туловище обратно в коридор. Но щупальца вцепились в дверной проем со сверхчеловеческой силой, погасив импульс и снова бросая тело монстра вперед.

Я вскинул руку и прокричал:

– Forzare!

Вторая волна кинетической энергии врезалась в осьмиконга, отталкивая его назад. Несколько секунд моя воля противостояла силе всех этих рук и щупалец.

Но щит, созданный в коридоре, отнял у меня слишком много сил. Я чувствовал, как моя воля начинает угасать, как заклинание слабеет. Осьмиконг подбирался все ближе и ближе к моему распростертому телу. Перед глазами начали плясать звезды.

И тут раздался визг – пронзительный, воющий, по частоте и интенсивности напоминающий какой-то промышленный звук. Вспыхнул свет, сине-белый и такой яркий, что светошумовая граната Вальмон показалась в сравнении с ним простенькой фотовспышкой. Воздух прорезал ослабленный раскат грома, и на месте черепа осьмиконга возникла сфера огня величиной с два моих кулака.

Потом раздался короткий хлопок, словно лопнул мыльный пузырь.

И все пропало… остались только почерневшие кости и облако черной пыли.

Осьмиконг вздрагивал, подергивая десятью конечностями, но вскоре затих. Обезглавленное тело рухнуло на пол, и почерневшие останки черепа откатились от него в сторону, трескаясь и крошась.

Над телом возникла Ханна с парой вечерних туфель в руках. Глаза ее горели огнем.

– Дрезден? Ты в порядке?

Секунду я тупо пялился на нее.