– Наверное, с моим наставником из Белого Совета. Я знаю его с шестнадцати лет.
– Ты видишь его каждый день? Беседуешь с ним, работаешь?
– Нет.
– А, – кивнула она. – Отношения с кем-то, кто тебе близок. С кем-то, кто разделяет твою жизнь.
– Э-э-э, – протянул я. – Несколько подружек. Мой кот.
Ее губы искривились.
– Временные подружки и кот. Один кот.
– Это потрясающий кот.
– Твои слова означают, что ты никогда не делил ни с кем свою жизнь на протяжении долгого времени, – сказала Дейрдре. – Самое хорошее, что ты сделал, – это обеспечил домом и вниманием существо, которое принадлежит и полностью подчиняется тебе.
– Только не когда его мою…
Она проигнорировала шутку.
– У тебя были лишь скоротечные отношения, вспыхнули и погасли. Я же вместе с Никодимусом видела, как возвышаются и рушатся империи. Ты зовешь его моим отцом, но не существует слов, чтобы описать наши отношения. Да и откуда им взяться? Слова смертных не могут описать то, чего никогда не постичь и не понять смертным. – Ее губы сложились в ухмылку. – Ты ничего не знаешь про обязательства, дитя-чародей. И я не могу объяснить тебе, почему делаю то, что делаю.
– И что же именно, по твоему мнению, вы с ним делаете? – поинтересовался я.
– Мы сражаемся ради спасения мира, – совершенно искренне ответила она.
По правде сказать, это было самое жуткое, с чем я столкнулся сегодня.
– От чего?
Она слабо улыбнулась и промолчала.
Я не стал настаивать. Мне больше ничего не хотелось от нее слышать.
Я спустился к столу.
– …Ужин, – говорил Грей. – Разумеется, при условии, что мы будем живы и до неприличия богаты.
– Я обязательно скажу «нет», – шутливо ответила Кэррин. – У меня от вас мурашки по коже, Грей.
– Гудман, – поправил ее Грей. – Повторяйте за мной. Гудман.
– Я двадцать лет работала копом, Грей, – возразила Кэррин. – И умею распознать фальшивое имя.
Я сел рядом с Кэррин, вытащил из кармана свою новую пушку, положил его на стол в пределах досягаемости и сказал Грею:
– Привет!
Грей посмотрел на меня, затем на пистолет. Потом обратился к Кэррин:
– Он ваш мальчик на побегушках?
– Плоско и банально, Грей, – отозвалась Кэррин. – Честно говоря, я надеюсь, что он в вас выстрелит. Никогда не видела, как пули из этого чудовища попадают в кого-то.
Грей откинулся на спинку кресла и мрачно посмотрел на меня.
– Парень, – сказал он, – ты меня обломал.
В ответ я поднял этот жуткий ствол.
– Вовсе нет. – Я взвел курок большим пальцем. Вместо щелчка раздался зловещий треск. – А вот сейчас я тебя обломаю.
За столом воцарилась тишина. Глаза Анны Вальмон расширились.
– Туше?. – Грей кивнул. – Ведь мой вопрос леди не причинил никакого вреда?
– Ей – никакого, – дружелюбно согласился я. – Пристрелить его, Мёрфи?
Кэррин задумчиво постучала пальцем по губам.
– Вынуждена признаться, мне ужасно любопытно. Однако это немного непрофессионально, ведь он сдался.
– Слышал? – спросил я Грея.
– Вы, люди, настоящие дикари, – ответил Грей. Покачал головой, пробормотал что-то себе под нос, встал, покинул стол и устроился неподалеку от геносквы. Тот не возражал. Они с Греем обменялись едва заметными кивками и начали тихо беседовать на незнакомом мне языке.
Я осторожно отпустил курок и положил револьвер на стол. Еще мгновение стояла тишина, затем Вязальщик произнес веселым голосом, будто и не прерывался:
– Итак, я оказался в Белизе с тридцатью мартышками, пандой и карликовым слоном…
Он начал рассказывать историю, которую все присутствовавшие сочли придуманной, хотя сам Вязальщик утверждал, что это чистая правда. Тут в цех вошел Никодимус. Он воспользовался аварийным выходом и впустил с собой облачко ледяного тумана и зимнего воздуха. На Никодимусе было длинное пальто, которое он сбросил по дороге к столу. Его тень скользила по полу рядом с ним, слишком большая, перемещавшаяся немного не в такт хозяину.
– Добрый вечер, – сказал Никодимус, занимая место во главе стола. – Дамы и господа, прошу внимания. Чародей Дрезден, пожалуйста, вкратце ознакомьте нас с природой путей и тем, как их открыть.
Я моргнул. Все уставились на меня.
– Э… Пути – это, по сути, порталы между миром смертных и какой-нибудь областью Небывальщины, мира духов. В любой точке мира смертных можно открыть портал, если знаешь, как это сделать. Путь открывается в место, которое имеет нечто общее с исходной точкой в мире смертных. Ну, например, если вы хотите открыть портал в ад, нужно найти в мире смертных какое-нибудь адское место и начать оттуда. Если хотите отправиться в какое-то мирное место в Небывальщине, нужно начать с мирного места здесь. Как-то так. Чикаго – отличное место для путей, поскольку это перекресток, и немаленький. Отсюда можно попасть почти куда угодно.
– Спасибо, – кивнул Никодимус. – Наша задача – открыть путь в охраняемый объект, где лежит то, что нам нужно. – Он взял у торопливо подошедшего рыцаря большой рулон бумаги. – С учетом всех этих факторов, уверен, вы поймете, почему мы начнем работу именно здесь.
Махнув рукой, он развернул бумагу.
Это был чертеж, план этажа. Нахмурившись, я уставился на него, но он казался незнакомым.
Кэррин поперхнулась.
– Мёрф? – спросил я.