Тайна Зеленого змея

Жу Си вспоминает душераздирающие вопли из дальнего двора, и по спине пробегает холодок.

– Ваша мать живет в дальнем дворе?

Мысленно Жу Си влепила себе несколько пощечин. Не ее это дело.

Но правда в том, что из других поместий, где она служила, ее выбрасывали не за халтурную работу. Правда в том, что она соврала, когда говорила, что не из любопытных.

– Нет, в дальнем дворе никто не живет, туда нельзя ходить. – отвечает Юю, хлопая длинными ресницами. Глаза – черные пруды, а рот – маленький, птичий. Так похож на Лю Шэ, но ни рогов, ни чешуи, ни хвоста.

Жу Си кольнула жалость к ребенку, растущему взаперти в окружении молчащих двигающихся статуй, отворачивающихся от него всякий раз, как он маленькими ручонками дернет подол в отчаянной просьбе обратить внимание. А его отец, похоже, жесток в постели. Иначе зачем ему платить избитой служанке, чтоб не сболтнула лишнего. И если изощряется так над женщинами, вряд ли милосерден к собственному сыну.

– Только недолго, мне еще коридоры и лестницы здесь мыть. – согласилась Жу Си.

Они запустили воздушного змея, тошнотворно-желтого, такого яркого, что на него смотреть больно. Змей раскинул крылья, покачался на волнах, а после спикировал в куст магнолий. Жу Си полезла доставать и переломала ветки. Юю завыл, слезы крупными каплями падали на дрожащий подбородок.

– Ма… ма… мамины любимые цветы! – разобрала Жу Си через невнятное бормотания и швырканье мокрым носом.

Жу Си пугливо озиралась, боясь, что кто-нибудь застанет ее в саду с ревущим господским сыном. Тогда палками по пяткам – самое мягкое, что ее ждет, учитывая наклонности хозяина Дворца.

– Она не будет ругать тебя слишком сильно. – уговаривала ребенка Жу Си, про себя добавляя: просто сломает бамбук о мой хребет, а тебе погрозит пальцем.

От ее слов Юю совсем скис. Надувшись, он заплакал уже беззвучно, заливая лицо соленой влагой. Жу Си не выдержала:

– Хорошо. Идем к твоей маме, скажем, что это я виновата.

Юю просунул свою ручонку в ладонь Жу Си и повел ее к восточному двору.

Там было молчаливо и пусто. В галереях гуляла тишина. Стрекозы танцевали над лотосовым прудом. Мерно покачивались понурые ветки плакучего кипариса.

Юю показал Жу Си просторные покои. На полу лежали причудливые тени, в воздухе витал запах запустения. Ни шлейфа духов, ни перезвона колокольчиков – ничто не выдавало жизни в простойной спальне с высоким потолком.

– Вот она. – Юю указал на нефритовый сосуд на сандаловом столе. – Моя мама.

Жу Си некоторое время тупо смотрела на вытянутый сосуд с широким горлом, накрытым крышечкой. Она ждала, когда жемчужную занавесь отодвинет изящная кисть, и из соседней комнаты покажется благородная госпожа. Но время шло, и с ней безмолвно говорил только пепел в роскошном вместилище.

Ночью, прежде чем лечь в постель, Жу Си краем уха услышала, как Мо-Мо произнесла:

– Этот Дворец – один большой склеп.

***

Свет фонаря плавит ночную тьму, как свиной жир. Пронзительно скрепят петли ворот в дальний двор. Внутри Дворца почти нет стражи, и тяжелые дубовые двери одиноки.

Жу Си опустила фонарь на землю, взялась за тяжелое металлическое кольцо и потянула на себя. Дверь поддалась. Жу Си подняла фонарь и проскользнула внутрь. Свет упал на унылые серые стены, угрюмые павильоны и выложенные камнем дорожки. С листьев склонившегося над прудом кипариса на ровную гладь падают слезы.

Жу Си вошла в южный павильон, где обычно располагались спальные комнаты, прокралась мимо наглухо запертых дверных створок. Сердце набрало бешеный ритм, чтобы внезапно замереть, когда ухо уловило тяжелое, хриплое дыхание. Жу Си прислонилась щекой к тонкой бумаге, прислушалась. Человек за перегородкой был нездоров, воздух вырывался из легких с мучительным мычанием.

Рука потянулась к створке, но в последний миг пальцы дрогнули. Любопытство дорогого ей стоит, а на этот раз заплатить, возможно, придется жизнью. Жу Си набрала воздуха в грудь и взялась пальцами за холодное дерево. Если не узнает сейчас, не сможет спать уже никогда.

Дверь отъехала в сторону тяжело, но беззвучно. Жу Си спрятала за спиной фонарь, чтобы не потревожить человека, лежащего на кровати. Она видела человеческие очертания, закутанные во мрак, как одеяло.

Человеческое существо почуяло присутствие постороннего. Пошевелилось, принюхиваясь.

А потом с диким воплем бросилось на Жу Си.

Безумные, налитые кровью глаза. Бледная кожа с прожилками вен. Раззявленный в крике рот с кровавыми деснами. Это все, что Жу Си успела увидеть, когда в защитном жесте выставила перед собой фонарь, прежде чем ее повалили на пол.

От удара затылком о пол в глазах потемнело. Но сознание мгновенно вернулось к Жу Си, когда зубы сомкнулись на ее руке. Сквозь собственный крик она не сразу услышала суету ожившего павильона. В фонарях в коридоре зажегся свет. Несколько пар рук оттащили существо от Жу Си, другие поставили ее на ноги.

– Зови хозяина, живо! – крикнул кто-то.

Жу Си инстинктивно подчинилась и вылетела из спальни. Оглянувшись, она увидела служанок в нижних халатах, укладывающих беснующуюся женщину на кровать.

Жу Си вылетела из дальнего двора. Она запоздало вспомнила, что оставила фонарь там, но ужас, разгоняющий кровь, протолкнул ее через мрак коридоров и галерей. Баюкая истекающую кровью руку, она замерла у покоев Зеленого змея.

Тело сковало. Разбудить хозяина посреди ночи она не решалась.

Дверь отъехала в сторону, и Жу Си столкнулась с Лю Шэ. Спящий чутко, он проснулся, едва заслышав тревожный перестук шагов. Несобранные волосы лежат на плечах, поверх нижнего халата – одна тяжелая зеленая мантия.

Без слов он обошел Жу Си и стремительным шагом направился к дальнему двору. Она шла за ним след в след, как привязанная.

В дальнем дворе на ступенях павильона рыдала служанка. Из разбитого носа лилась кровь, пачкая белый нижний халат. Зеленый змей остановился перед ней на мгновение, вытащил из уха золотую серьгу и положил на ступень рядом с девушкой.

Женщина металась на кровати, кричала, рвала волосы на себе и девушках, пытающихся ее уложить. Отросшие ногти впивались в держащие ее руки, оставляя глубокие кровоточащие царапины.

Зеленый змей ласково, но твердо придержал ее за плечи, прижал к койке и влил в раскрытый в вопле рот жидкость из бутылька, спрятанного за поясом.

Женщина какое-то время еще кричала, цеплялась за плечи Лю Шэ, как утопающий. А после тяжелые веки упали, тело обмякло. Лю Шэ заботливо накрыл ее одеялом и смахнул с изможденного лица спутанные пряди.

– Подай гребень, раз ты здесь.

Жу Си вздрогнула, не сразу поняв, что обращаются к ней. Огляделась. Служанки уже разошлись, только она стояла посреди комнаты, как дура. С горящим лицом она подобрала с тумбы гребень и протянула его здоровой рукой.

Лю Шэ заметил окровавленную ткань.

– Закати рукав. – приказал он, забирая гребень из дрожащих пальцев.

Кровь уже пропитала ткань, и рукав прилип к ране. В глазах стояли слезы, когда Жу Си покорно отдирала материю. Лю Шэ равнодушно оглядел след от глубоко вонзившихся зубов.

– Возьми в тумбе мазь.

В первом же выдвинутом ящике оказалась небольшая баночка. Даже с закупоренной крышкой она источала горьковато-травяной аромат.

Раненая рука пульсировала. Жу Си держала баночку в руке и разглядывала белое, как траурные одежды, лицо женщины, болезненное и иссохшее, с глубокими черными тенями под глазами и тонким бескровным ртом. Лю Шэ осторожно пропускал черные пряди меж зубчиков гребня.

– Намажь. – раздраженно бросил он, заметив, что Жу Си не шевелится.

Та, сбросив оцепенение, поспешно отвинтила крышку.