Дело о четырёх стаканах

Крупная женщина нахмурилась, передала набитый прямоугольными коробочками розовый пакет с надписью «Ву ю шир» своей дочери и взяла фотографии в обе руки.

–Нет, – на изображения предполагаемых убийц в основном смотрели из-за маминого плеча любопытные глаза её дочери, – я вспомнила, почему утром мне показалось, что они алкаши. В тот вечер двери их купе всё время были закрытыми. Так делают пассажиры, когда устраивают пьянку и не хотят, чтобы их увидели и высадили из поезда. В купе такая тишина стояла, словно прятались от других пассажиров и от меня. Значит, пили. Что же ещё?

–Спасибо, – задумчиво поблагодарил проводницу Овсов, – извините нас.

–В твою голову пришла умная мысль? Небольшое озарение? – бросил Феликс, как только они отъехали от торгового центра «Салют».

–Эти прятки в поезде подтверждают версию о том, что химики планировали убийство. Они не хотели никому показывать свои лица, потому что знали – на утро у покойников будут другие физиономии и мгновенно вспыхнет вопрос: кто находился в купе вечером перед убийством?

–Тем более непонятно, зачем было рисковать – сидеть в купе парней, которых ты собираешься ночью застрелить и перенести в это же купе. Идиотизм какой-то.

–А вот тут я с тобой соглашусь, – качнул головой Овсов, – странно это всё.

–Значит, теперь ты уже не считаешь химиков убийцами?

–А гостиница? Заселившиеся жильцы маскируются под художников, расспрашивают о комнатах с проживающими четырьмя постояльцами и тут же покупают дополнительный комплект постельного белья на четверых человек. Что это, как не подготовка к убийству? А перенесённые на целлофане трупы, а измазанный пол перед номерами, чтобы отбить нюх служебной собаке? Что это, как не сокрытие следов преступления?

–И в «Волшебном маяке», кстати, эти маньяки тоже рисковали, ведь ты же узнал двух химиков под гримом и париками.

–Да, – Овсов помолчал, – есть тут какая-то дьявольщина. Надо обдумать всё это ещё раз.

–Вы мне только неприятности приносите, – проводница четвёртого вагона сидела на обшарпанной лавочке перед подъездом старой, утопающей в зелени высоких деревьев, пятиэтажки. На тонкий, в сиреневый цветочек, халат была наброшена не застёгнутая серая лёгкая осенняя куртка. Женщина подставляла лицо тёплому солнцу и лениво щурилась.

Феликс вышел из машины и приоткрыл заднюю дверцу Жигули:

–Присаживайтесь.

–Мы куда-нибудь едем? – проводница уселась на заднее сиденье и закрыла за собой дверцу, – я не одета.

–Нет, нет, – Яблоков торопливо достал фотографии и протянул женщине, – сможете опознать людей из Вашего вагона, ехавших в тот день, когда в соседнем вагоне, третьем, нашли трупы?

–Да, – работница железнодорожного транспорта удивлённо посмотрела на Овсова, – мы с Вами как раз про него говорили в прошлый раз, – она ткнула указательным пальцем в одну фотографию, – У него губа всё время оттопыривалась. Остальных не помню. Даже если и видела, то всё равно не помню.

–Кто это? – Дмитрий повернулся к Феликсу.

–Андрей Геннадиевич Вершаков, – Яблоков достал анкету и стал читать вслух, – Саратовский детдом, параллельно с факультетом химии учился и на юридическом факультете. Химический успел закончить, а юридический нет, забрали в армию. Почти сразу после армии работал там, где ты взял эти листочки. Перерыв несколько месяцев.

–Мне можно идти? – проводница открыла дверцу Жигули и приготовилась совершить рывок для незамедлительного расставания с оперативными сотрудниками милиции.

–Нет, – строго пресёк её поползновения Овсов, – сейчас старший лейтенант оформит факт опознания Вами пассажира четвёртого вагона и только тогда мы с Вами распрощаемся.

–Навсегда? – с надеждой уточнила женщина.

–Только на сегодня, – буркнул Феликс, зашуршав бланками милицейской документации.

–Как желудок? – Овсов проводил взглядом громко шаркающую проводницу, торопливо заскакивающую в подъезд, и повернулся к Феликсу, – Есть не просит?

–Терпимо, – старший лейтенант с чувством глубокого удовлетворения на лице запихивал заполненные документы в свою папку и почти мурлыкал под нос, – получено первое значимое доказательство твоей бредовой версии. Заодно и мне, может, повезёт.

–Тогда в гостиницу, – внутри Овсова опять что-то знакомо сжалось. Повезёт ли? Он неторопливо тронулся с места и, набирая скорость, стал обдумывать предстоящий разговор. Надо сразу всех созвать. Всех, кто мог видеть этих художников воочию. Дмитрий прижался к обочине и остановился.

–Что случилось? – удивление в глазах Феликса нагло прервало радужные мысли обладателя нескольких очаровательных любовниц. На мгновение Дмитрий даже позавидовал безмятежности Яблокова.

–Алло, это «Волшебный Маяк»? С Вами говорит старший оперуполномоченный уголовного розыска капитан милиции Овсов. Я сейчас подъеду к Вам в гостиницу, мне надо опросить всех администраторов и всех дежурных по третьему этажу, а также горничную третьего этажа. Да, по убийству. Что ж делать, такая работа. Пожалуйста, всех обзвоните и пригласите в комнату дежурной по третьему этажу, мы будем находиться там. Да, ждать будем всех до упора, хоть до ночи, это очень важно. Спасибо.

Около пяти часов вечера на руках у Овсова находились документы, несомненно свидетельствующие о том, что четверо пропавших с оборонного завода химиков через несколько суток после своего исчезновения на рабочем месте вдруг объявились в гостинице «Волшебный маяк», где проживали под видом художников вплоть до утра того дня, когда горничная обнаружила трупы в соседнем номере. Этот факт был неоспоримым и подтверждался показаниями всех пятерых администраторов гостиницы, тремя дежурными по третьему этажу и горничной всё того же этажа. Кто-то вспомнил одного химика, кому-то запал в голову римский профиль другого, Андрея Вершакова узнали все. Как с дорисованными длинными волосами и усами, так и безо всякой растительности на лице.

–Что будем делать? – Овсов требовательно смотрел на Новикова, Феликс вопросительно оглядывался на дверь кабинета старшего следователя городской прокуратуры.

–С чаем ты уже опоздал, – этот ответ Яблокову Александр Валерьевич мог дать быстро и абсолютно точно, – а вот ваши действия, кстати, вполне профессиональные и технически правильные, меня немного сбили с толку.

В смысле, ты не ожидал, что химики являются убийцами? То, что хотел произнести Овсов, было намного резче и нелицеприятнее. Дмитрий немедленно поднял ближайшую к Новикову руку и, полностью прикрываясь ею, распахнутой пятернёй почесал лоб. При этом задвигал скулами и демонстративно погримасничал, скрывая недовольное выражение лица. Капитан милиции никогда не был дипломатом, но очень давно научился прятать свои настоящие чувства.

Неужели Феликс не хвастался насчёт остроты восприятия собственных оголённых рецепторов? Неужели Яблоков лучше меня ощущает правдивость Новикова?

–Всё указывает на то, что наши подопечные и есть реальные убийцы, – старший следователь прокуратуры развёл руками, – а мотива, как не было, так и не появился. Сейчас это самое главное. И что мы будем делать?

–Я не понимаю, в чём проблема по признанию их преступниками и объявлению в розыск? – теперь и Феликс требовательно смотрел на Новикова, – для меня это жизненно важно. Имея на руках веские доказательства и личности преступников, я почему-то не могу завершить расследование по уголовному делу. Это бред. Меня за такое просто уволят. Их следует сначала поймать, а потом уже и мотив из них вытрясти, никуда они не денутся.

–Вот зайду я сейчас к прокурору города…

–То есть ты ещё не ходил? – скрывать подозрение Дмитрий даже и не старался.

–Ходил. И подробно докладывал, – Новиков спокойно выдержал пристальный взгляд Овсова, – Но таким образом, чтобы в голове у прокурора убийцы в поезде и гостинице не совпадали.

–Зачем?

–Чтобы он не поднимал лишнего шума и нам никто палки в колёса не ставил.

Понятно, Овсов задумчиво уставился на поверхность стола в кабинете Новикова. Тут только два варианта: либо прав я один, остальные не правы, либо я дурак, а все остальные как раз прекрасно соображают. С одной стороны мои показатели, которыми только сегодня козырял перед Феликсом, с другой стороны поведение такого мудрого человека, как Александр Валерьевич. Меня уже давно Гулин гнобит, а старший следователь прокуратуры спокойно продолжает расследование и мне ещё при этом обещает полноценную защиту. Да и про наркоту не забывает.

–Что с химическим анализом лаборатории?

–Молчат. Я думаю, он уже готов, но мне результаты докладывать не спешат.

–Военные пытаются себя оправдать? Скрывают ошибки? Прошляпили нечто громкое, но хотят выглядеть для всех белыми и пушистыми?

–И такое может случиться, – Новиков положил правую ладонь на стол и закинул ногу на ногу, – давайте думать о наших проблемах.

–Андрея Вершакова узнали все. Причём, безоговорочно.

–Я понимаю, не повторяйся – это они. Причём, безоговорочно. Но отсутствие мотива у этой четвёрки для прокурора – определяющий фактор.

–Узнай, где сейчас находится почтовый ящик, в котором служили химики.

–Зачем?

–И командируй меня туда от военной прокуратуры. Может, там что-нибудь прояснится.