Оценить:
 Рейтинг: 4.5

Герои

Год написания книги
2011
Теги
<< 1 ... 32 33 34 35 36 37 38 39 40 ... 47 >>
На страницу:
36 из 47
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
– Ну давайте, давайте, возвращайтесь, вы, бздуны херовы! Падаль вонючая! Трусы!

Что уж в этом такого. Человек сам по себе трус. Трус и герой одновременно. Смотря как все складывается. Они не возвратятся. Как-никак оставили здесь восемь трупов, не меньше. Нет, не вернутся. Впору помолиться, чтобы этого не произошло.

Скорри напевал задумчиво, тихо и печально. Достав из сумы иглу и нитку, он занимался штопкой. После боя веселых песен не поют. Бойкие напевы, слушать которые лучше перед боем, на фоне правды звучат как-то фальшиво.

Зобатый думал о том, как все же хорошо они вышли из переделки. Очень хорошо. Всего один убитый. Он глянул на Атрока – обмякшее лицо, неестественно скошенные глаза, изрубленный топором Красной Вороны кожаный камзол, мокрый от крови, – и ему сделалось тошно. Это останется, останется навсегда, и с ним, и с остальными. Всех нас что-нибудь да тянет книзу.

Он лежал на траве и смотрел, как с отрешенной степенностью плывут в вышине облака. И воспоминания, то одно, то другое. Хороший вождь не может сомневаться в своих решениях. Так говорил Тридуба. Да, но не задумываться о них хороший вождь тоже не может. Решение он принял единственно верное. Быть может. А может, таких и на свете не бывает.

День первый

Разумная армия обратилась бы в бегство.

    Монтескьё

Тишина

Ваше августейшее величество!

Лорд Байяз, первый из магов, передал Ваше требование, чтобы кампанию завершили как можно скорее. Маршал разработал план, по которому Черного Доу вызовут на решающую битву с наискорейшим ее завершением, и вся наша армия гудит верноподданническими настроениями.

Впереди всех выступает дивизия генерала Челенгорма, маршируя от рассвета до заката, а в каких-то нескольких часах за ней следует авангард генерала Миттерика. Существует, я бы сказал, даже некое дружеское соперничество из-за того, кто же первый схватится с врагом. Тем временем из-под Олленсанда отозван лорд-губернатор Мид. Три дивизии сомкнут ряды близ городка под названием Осрунг, вслед за чем совокупными силами погонят врага на север, к самому Карлеону и нашей победе.

Я сопровождаю ставку генерала Челенгорма, находясь на самом острие всей армии. Нам несколько препятствуют состояние дорог и переменчивая погода, солнце внезапно сменяется проливными дождями. Однако генерал не из тех, кого можно остановить кознями небес, а уж тем паче врага. Если мы вступим в столкновение с северянами, то я, разумеется, буду наблюдать и немедленно доложу Вашему величеству об исходе дела.

Засим остаюсь Вашим преданнейшим и недостойным слугой,

    Бремер дан Горст, королевский обозреватель Северной войны.

Рассветом это можно было назвать с большой натяжкой. Похоронно-серое свечение, а потом на небо всползает блеклое, бесцветное солнце. Люди вокруг словно вымерли или обратились в призраков. Пустынная страна, на глазах становящаяся обителью мертвых. Любимое время суток Горста. «Можно было бы надеяться, что здесь больше никогда не будет слышно людских голосов».

Он бежал почти час, колотя ногами по слякотным колеям от тележных колес. В длинных узких лужах отражались черные ветви деревьев и выцветшее, словно застиранное небо. Счастливые зеркальные миры, в которых он имел все, чего заслуживал, разлетались под коваными стальными башмаками, разбрызгивая грязную воду. Бегать в полных доспехах – сущее безумие, а потому на Горсте было лишь самое основное. Кираса, латная юбка, стальные поножи на лодыжках. На правой руке защитная накладка у предплечья и фехтовальная перчатка, чтобы свободнее орудовать мечом; на левой сочлененная сталь наибольшей толщины, что облекает парирующую руку от кончиков пальцев до увесистого наплечника. Толстые кожаные штаны, укрепленные металлическими полосами. Ну, и узкая прорезь в забрале шлема – тряское окно в мир.

Какое-то время позади тявкала пегая собачонка с несуразно раздутым брюхом, но отстала, предпочтя заняться большущей мусорной кучей у дороги. «Неужели мусор – это единственное, что останется после того, как мы покинем эту страну? Наш мусор и наши могилы?» Он протопал через лагерь дивизии Челенгорма – растянутый лабиринт палаток, все как одна в безмятежной сонной тишине. Туман льнул к примятой траве, обтекал ближние палатки, а отдаленным придавал легкую призрачность. На Горста хмуро поглядывали лошади с торбами на мордах. В молочном сумраке стоял одинокий часовой, протянув бледные руки к рдеющим углям на жаровне. Вокруг него светляками порхали оранжевые искры. Прогромыхавшее мимо железное чучело он проводил изумленным взглядом и разинутым ртом.

Слуги дожидались на утоптанной полянке позади палатки. Рурген подал Горсту ведро, к которому тот жадно припал; струи холодной воды стекали по разгоряченной шее. Унгер поднес сундук, сгибаясь под тяжестью, и Горст, откинув крышку, вынул тренировочные клинки – здоровенные тупые полосы побитого металла с рукоятями и гардами в полкирпича величиной, для создания видимости баланса, а весом втрое больше боевой стали, которая сама по себе отнюдь не легкая.

Они двинулись на господина в чудесной тишине – Рурген со щитом и палкой, Унгер с торчащим вперед шестом; Горсту же надлежало парировать громоздкими железяками. Слуги не давали ему ни времени, ни возможностей, ни снисхождения; не шла в счет и титулованность. Горсту этого было не нужно. Возможности давались ему перед Сипани, а он позволил себе размякнуть, затупиться. Когда пришло время, он взалкал. Больше такому не бывать. Если время наступит еще раз, он встретит его выкованным из стали, отточенным до безжалостной, убийственной, бритвенной остроты. И вот каждое утро на протяжении последних четырех лет; каждое утро после Сипани; каждое, без перерывов и послаблений, будь то жара, снег или дождь – это.

Звонкий лязг и скрежет дерева о металл. Стук и кряхтенье, когда палки отскакивали от доспехов или ему, наоборот, от них доставалось. Ритм неровного дыхания, стучащего сердца, напористых усилий. Пот пропитывал куртку, щипал макушку, слетал каплями с забрала. Горение каждого мускула, все хуже и хуже, все лучше и лучше, как будто он мог сжечь этим свой позор и начать жизнь заново. Затем он безмолвно стоял с закрытыми глазами, ловя воздух ртом, пока они расстегивали на нем доспехи. Когда они снимали кирасу, впечатление было такое, будто он только что из купальни. Вверх, на небо, чтобы вниз больше никогда не возвращаться. «А что это там наверху, над всей армией? Ба-а, да это же не кто иной, как знаменитый козел отпущения Бремер дан Горст, отрешившийся наконец от тяги к этой грешной земле!»

Он стянул одежду, намокшую и провонявшую потом; руки так отекли, что трудно сгибать. Вот он встал голышом на утреннем холодке, весь в мелких ссадинах, исходящий паром, как запеканка, вынутая из духовки. Резко втянул воздух сквозь зубы, когда его окатили ледяной водой, только что из ручья. Унгер бросил холстину, и Горст растерся досуха. Рурген принес свежую одежду, и он оделся, а слуги оттирали и надраивали доспехи, приводя их в обычный презентабельно-глянцевый вид.

Солнце всползало над горизонтом сквозь клочковатые тучи, и за деревьями Горст различал бойцов Собственного Королевского Первого полка – как они, зябко поеживаясь, выбираются из палаток, и дыхание курится в рассветной прохладе. Как они брезгливо влезают в доспехи, с надеждой ворошат угли погасших костров, готовясь к утреннему маршу. Одну группу согнали посмотреть, как будут за какую-то там провинность потчевать плетьми их товарища. Вот плеть оставляет красноватые следы на оголенной спине, оханье солдата доносится вовремя, а щелканье плетки почему-то с небольшой задержкой. «Он не сознает своей удачи. Если бы мое наказание было столь кратким, резким и заслуженным».

Боевое оружие Горста изготовлено не кем иным, как Кальвецом, самым именитым оружейником Стирии. Дары короля за спасение его августейшей жизни в битве при Адуе. Рурген вынул из ножен длинный меч и предъявил с обеих сторон: безукоризненно отполированный металл мягко блеснул. Горст кивнул. Следующим слуга показал меч покороче, с холодно сверкнувшими краями. Горст кивнул еще раз, принял и нацепил перевязи с оружием. Положил одну руку на плечо Рургену, другую Унгеру и с улыбкой легонько их пожал. Рурген заговорил негромко, с почтением к тишине:

– Генерал Челенгорм просил, господин, чтобы, как только дивизия выйдет на марш, вы присоединились к нему во главе колонны.

Унгер покосился на разгорающееся небо.

– До Осрунга всего шесть миль, господин. Вы как думаете, битва будет сегодня?

– Думаю, нет.

«Надеюсь, что да. Прошу, прошу, прошу, умоляю, заклинаю вас, Судьбы, об одном: пошлите мне битву».

Амбиция

– Фин?

– М-м-м-м.

Он приподнялся на локте, глядя на нее с улыбкой.

– А я тебя люблю.

Пауза. Она давно перестала ждать любви, как молнии с небес. Одни такой любви подвержены. У других ум и сердце пожестче.

– Фин!

– М-м-м-м?

– Нет, правда. Я люблю тебя.

Она его тоже любила, хотя словами это выразить не могла, да и не бралась. Что-то такое, весьма близкое к любви. Он выглядел красиво в мундире, а еще лучше без; порой с ним было на удивление весело, а в поцелуях на первых порах определенно присутствовала огненность. Он был доблестным, щедрым, старательным, почтительным, от него хорошо пахло… ума не сказать чтобы палата, да где ж его на всех напасешься. У двоих в одном браке – многовато.

– Славный парнишечка, – мурлыкала она, похлопывая его по щеке.

Она чувствовала к нему душевное тепло, и лишь иногда немножко презрения, что, по ее меркам, можно сказать, куда ни шло. Подходили они друг к другу хорошо. Оптимист и пессимист, идеалист и прагматик, романтик и циник. Не говоря о его знатном происхождении и ее пламенной амбициозности.

Он опечаленно вздохнул.

– Тебя, как пить дать, любит каждый мужчина во всей этой чертовой армии.

– А твой командир лорд-губернатор Мид?

– Он-то? Насчет него судить не берусь, хотя подозреваю, даже он относился бы к тебе теплее, если б ты перестала его выставлять, черт возьми, дураком.

– Если б перестала я, он бы начал выставлять себя сам.

– Может быть, но у мужчин к этому бо?льшая терпимость.

– Есть только один офицер, чье мнение мне не совсем побоку.

– В самом деле? – улыбнулся он и ткнул ее пальцем в ребрышко.

– Капитан Хардрик, – она цокнула языком. – Это, наверное, из-за его кавалерийских лосин в обтяжку. Мне нравится ронять при нем предметы, чтобы он их для меня поднимал. Оп…

<< 1 ... 32 33 34 35 36 37 38 39 40 ... 47 >>
На страницу:
36 из 47