Список желаний

– Помню, но, по-моему, давно настало время сменить черную полосу на белую. И замутить интрижку. Знаешь, как придает уверенности? И самооценку восстанавливает.

– Рассуждаешь прямо как Люси. Вы оба зациклены на сексе.

– Зато ты как будто из монастыря сбежала.

– Все, мне пора. Прибереги свои грязные советы для Педро. А мне еще планы составлять, список писать… Потом поболтаем.

Оливер, как всегда, все опошлил. Да что он вообще понимает?..

Вторник, 4 января

Не успела снова выйти на работу после новогодних праздников, а уже тянет себя поджечь. Проработала в этой газете три года, и примерно три недели из них были приятными. После того как в семнадцать лет с криками ужаса сбежала из старшей школы, выяснилось, что сфера рекламы – единственная область, где мое так называемое «обаяние» важнее образования. Других вариантов не было – еле-еле наскребла проходной балл на экзамене по родному языку, зато за умение подделывать мамин почерк в многочисленных записках о вымышленных болезнях заслужила магистерскую степень. До сих пор удивляюсь, почему никто не устроил благотворительный сбор средств на мое лечение. Главная трудность работы в рекламном отделе состоит в том, что я должна быть коммуникабельной. Более того – обворожительной. С неподдельным интересом выслушивать все, что говорит собеседник, и постараться расположить к себе, заставить доверять. Да что там доверять – полюбить! Причем до такой степени, чтобы назвал в мою честь первого ребенка, а потом не включил чадо в завещание, отписав все имущество мне. Но на деле получается по-другому – светскую беседу поддерживать не умею. Более того, терпеть не могу всю эту пустую болтовню. А если кто-то не захочет покупать рекламное место в нашей газете – да ради бога! Мне до лампочки. Кстати, последняя фраза как нельзя лучше характеризует мое отношение к работе – мне до лампочки. Но стараюсь хоть как-то соответствовать, ежедневно продавая свою душу. Плату за съемную квартиру никто не отменял. Офисное здание мы делим с десятью другими компаниями, большинство которых относится к финансовому сектору. Поэтому часто еду в лифте с надутыми самодовольными типами в дурацких галстуках, которые разговаривают только о цифрах и гольфе. Правда, есть и плюсы, и в их числе идеальное расположение. От станции всего две минуты ходу, а на первом этаже располагаются паб и отличная закусочная, где почти каждое утро беру кофе с тостами. Планировка у нас в отделе рекламы открытая, а мой рабочий стол, как назло, стоит прямо напротив кабинета начальника, Фрэнка. Через стеклянную перегородку ему прекрасно видно, чем я занимаюсь весь день (чаще всего – ничем). У большинства других сотрудников на столе стоят рамки с фотографиями членов семьи. Мои же «авгиевы конюшни, которые язык не поворачивается назвать рабочим местом» (цитата из репертуара Фрэнка) украшает снимок кошки с половинкой арбуза на голове, но даже его почти не видно из-за пустых чашек и упаковок аспирина.

Сегодняшняя регулярная утренняя летучка прошла относительно безболезненно. Фрэнк произносил вдохновляющие напутственные слова, которые, естественно, никто не слушал. Такого напыщенного типа, как наш босс, еще поискать. Потом я открывала примерно четыре сотни электронных писем, накопившихся на почте с Рождества, которые сотрудники, дежурившие в офисе в праздники, проигнорировали, сделав вид, что не заметили.

Люси, как всегда, опоздала. На ходу жуя рогалик и запивая завтрак кофе из сверкающей гламурными блестками фляжки, она крикнула на весь офис:

– Ну что, подруга? Очухалась?

– Да, бодра и свежа. Давай сегодня поужинаем вместе. Хочешь суши?

– Не могу. Планы на вечер.

– Новый бойфренд?

– Старый бойфренд. Парень, с которым встречалась в прошлом году. У него еще была постоянно тявкающая шавка. Терпеть ее не могла.

– Помню, ты тогда дала зарок не связываться с мужчинами, у которых есть собаки. Ну и что изменилось?

– Собака приказала долго жить.

На девяносто семь процентов уверена, что Люси к кончине несчастной собаки не причастна. Как и Оливер, Люси меняет романтических партнеров как перчатки. Когда только устроилась в «Пост», она встречалась с двумя мужчинами одновременно и не видела в этом ничего предосудительного. На представителей противоположного пола Люси действует как Гамельнский крысолов из сказки – они, словно загипнотизированные, следуют за моей подругой, куда бы она ни пошла. Но остепеняться и связывать себя обязательствами Люси в ближайшее время не намерена.

– В отношениях самая приятная часть – свидания. Как только начинается вся эта фигня с совместным проживанием, веселью конец – здравствуй, рутина! Поэтому предпочитаю не заморачиваться. Обожаю знакомиться с новыми людьми! Вот где главный интерес!

Не разделяю взглядов Люси – при одной мысли, что придется идти на первое свидание и знакомиться с новым человеком, со страху коленки подгибаются. За всю жизнь у меня было пять первых свиданий, и во всех пяти случаях дело заканчивалось отношениями – длительными или не очень. Сначала был Крис, мой первый школьный парень. Гуляли ровно полгода, пока он не уехал учиться в Манчестерский университет. Потом появился Адам, парень с исключительно крупным пенисом. Встречались пять месяцев, пока он не решил, что лучше пойдет служить в военно-воздушные силы, чем будет торчать в Глазго со мной. Затем сошлась с Джозефом. Этому дала отставку всего через три месяца: страх перед серьезными отношениями и низкая квалификация в постели – страшный коктейль. С Джеймсом продержалась год, на протяжении которого он безумно меня раздражал – и он сам, и его фобия – навязчивый страх перед консервированной фасолью. И наконец, встретила Алекса, который оказался самой большой ошибкой в моей жизни. Хотя со дня нашего расставания прошел почти год, новые отношения заводить по-прежнему не решаюсь и переходить в статус девушки в поиске пока что не планирую.

Четверг, 6 января

Опять много думала об Алексе, но сегодня в моих мыслях к нему присоединилась она – с бодро подскакивающими кудрями и сиськами, не сдерживаемыми огромным розовым лифчиком. Вряд ли существует простой способ узнать, что тебе изменяют, но когда становишься непосредственным свидетелем процесса, да еще и в вашей общей постели, потом эту картину очень и очень трудно выкинуть из головы. Не представляю, что он в ней нашел, но Люси, как и полагается верной подруге, всегда готова прийти на помощь и просветить меня.

– Знаю, что он в ней нашел! – радостно гаркнула Люси в трубку, едва не оглушив меня. – Увидел в этой грудастой стерве мамашу и захотел стать ее сыночком! Классический эдипов комплекс. Готова поспорить, его отец умер. Типичный случай.

– К твоему сведению, отец Алекса жив, здоров и прекрасно себя чувствует, но версия интересная. Кстати, как прошло свидание? Без собаки легче найти общий язык?

– Какое там! Только о ней и говорил. Даже фотографии показывал! Сказал, что теперь его жизнь пуста. Подумывает о том, чтобы завести хомячков! Нет, серьезно. Он что, восьмилетняя девочка? Встречаться со взрослым мужчиной, который держит хомячков? Ну уж нет! Извини, мне пора, но, пожалуйста, постарайся не думать про Алекса. Хватит над собой издеваться.

Прошло три часа, а я все еще думаю про Алекса. После разрыва осталось столько вопросов, и теперь едва ли получу на них ответ! Даже если припру Алекса к стенке и потребую объяснений, вряд ли они меня удовлетворят. Впрочем, сомневаюсь, что вообще смогу ему поверить. Очевидно одно – у меня по-прежнему сохранились к нему чувства. Только не знаю какие – то ли любовь, то ли просто ощущение незавершенности. В любом случае Оливер не прав: пытаться вернуть «прежнюю Фиби» – пустая трата времени. Даже меня саму многие ее слова и поступки ставят в тупик. Возможно, для Оливера я все еще семнадцатилетняя оторва, которая курила травку у него в комнате и вместе с ним искала способы проникнуть в ночной клуб. Но эта девчонка давно в прошлом. Верное направление пути – не назад, а вперед, к «новой Фиби». Независимой, смелой женщине, которая добивается чего хочет и… хотя бы не говорит о себе в третьем лице.

По пути с работы Оливер отправил мне эсэмэску: «Завтра вечером. Только ты, я, «Джек Дэниелс» и группа «Хьюмен Лиг».

Не пойму – то ли хочет меня подбодрить, то ли расстался с Педро.

Пятница, 7 января

Келли – у нас в отделе она отвечает за рекламу товаров и услуг в сфере красоты и здоровья – очень странная особа. Никто, кроме разве что Фрэнка, не знает, сколько ей лет, хотя бы приблизительно. Одевается как двадцатилетняя, но выглядит раза в два старше – лицо как старый кожаный сапог. Вдобавок создается впечатление, будто Келли заснула на пляже и проспала там пару десятков лет. Работать с ней трудно. Скрывать, с каким презрением она относится к нам, своим коллегам, Келли не находит нужным. Предпочитает выражать чувства в открытую при помощи гримас, истерик и пассивно-агрессивных стервозных выпадов. Сегодняшнее утро исключением не стало.

– Брайан, я, наверное, прошу о слишком многом, но буду очень признательна, если в следующий раз, когда тебе понадобится моя ручка, потом вернешь ее на прежнее место. Как прикажешь записывать важную информацию, когда ты спер мою чертову ручку?!

Келли ненавидит Брайана, и это взаимно. Брайан занимается объявлениями о вакансиях и подборе персонала, и, хотя он профессионал своего дела, это не отменяет того факта, что он нахальное, самодовольное дерьмо. Кроме того, Брайан – известный шовинист. Единственное, что его интересует в женщине, – размер сисек. Впрочем, мы с ним неплохо ладим. Хотя, возможно, причина отчасти в том, что грудь у меня довольно крупная.

Брайан взглянул на простую, стандартную шариковую ручку в своей руке:

– Купи вторую, чтобы всегда была запасная. Кажется, такие продаются пачками по десять штук.

– Не в этом дело. Ладно, если тебе так понятнее, буду выражаться прямо – лапы прочь от моего барахла! Заведи собственную ручку, а мою верни!

– Ты что, серьезно? – расхохотался Брайан.

– А ты как думал? Отдавай сейчас же!

Брайан покачал головой и поднялся из-за стола. Потом взял ручку, засунул в левую ноздрю и, оставив ее там висеть, приблизился к столу Келли.

– Прости, что посмел помешать твоей чрезвычайно важной работе. Вот, Келли, возьми свою ручку.

– Детский сад! Самому не стыдно? – Келли ладонью шлепнула его по носу. Ручка упала на пол.

Когда на пути в кабинет Фрэнка пылавшая праведным гневом Келли пронеслась мимо моего стола, я все еще смеялась. Брайан же невозмутимо пожал плечами и, подняв ручку, положил Келли на стол.

Эти двое друг друга стоят.

Оливер приехал в начале восьмого с большой сумкой и бутылкой бурбона.

– Что, из квартиры выгнали? Ко мне перебраться хочешь? – спросила я, закрывая за приятелем дверь.

– Нет, просто завтра еду в командировку в Эдинбург. Не хотелось оставлять вещи в машине. Так что я к тебе только на одну ночь. Переночую на диване – если не возражаешь, конечно. Собираюсь уделаться в хлам.

Протянув мне бутылку, Оливер достал из сумки «Лучшие хиты восьмидесятых».

– Ты разливай, а я пока диск поставлю. Предупреждаю – если не пустишься в пляс к шестой песне, ты мне больше не друг.

К пятой песне («Дети Америки» Ким Уайлд) уже наполняла второй бокал, пританцовывая на плиточном полу кухни в розовых носках. А к концу диска оба были изрядно подшофе и, как всегда в таких случаях, вели глубокомысленную беседу.

– Оливер, ты мне как брат.

– Чего?.. Еще не хватало!.. Звучит как-то стремно…

– Нет, правда. Ты для меня как член семьи. Больше чем просто друг.