Серебряный ангел

– Не начинай сначала.

– Дерек…

– Успокойся, Марш. Знаешь, ты никогда бы не вел себя так, если бы был послом на Востоке. Там в начале разговора надо прежде всего обменяться несколькими приятными фразами. Лучше уж расскажи, как идут ваши дела со шпионажем.

– Ты же знаешь, что мы не любим этого слова. Внешняя разведка…

– Шпион он и есть шпион, как его ни назови.

– Пусть будет так, – сказал Маршалл, переходя на добродушный тон. – Теперь мы уже сказали достаточно приятных фраз или еще должны обсудить погоду?

– Климат довольно мягкий для…

– Дерек, клянусь, тебе не очень удается роль невинного святого. Ты сидишь здесь, мелешь всякую чепуху, а Чарити Вудс в это время подвергается издевательствам.

– А ты не думай, что ей обязательно плохо, Марш, – довольно резко оборвал друга граф. – Ты не знаешь, как обращаются с этой девушкой сейчас. Мне доводилось знать женщин, которые сами продавали себя в рабство, чтобы оказаться в таком положении, в каком, возможно, находится твоя мисс Вудс. Женщин гарема лелеют и осыпают роскошью. С ними редко обращаются плохо.

Маршалл наклонил голову и со вздохом закрыл глаза. Он знал, что необходима уйма времени, чтобы уговорить Дерека изменить точку зрения. Если не было такой серьезной причины для отказа, какую Дерек назвал в прошлый раз, граф выдвигал аргументы, подобные нынешним. Дело было прежде всего в том, что они просто не могли смотреть одними и теми же глазами на положение, в котором оказывались в мусульманских странах женщины, проданные в рабство. И где это жил Дерек, что там к ним так хорошо относятся? Ведь так происходит далеко не везде. Неужели он не знает этого?

Но расспрашивать Дерека Синклера о его жизни до приезда в Англию было бесполезно. Он никогда не говорил о подробностях и высказывал только общие суждения, которые были слишком восточными и слишком умозрительными. Правда, в прошлый раз Дерек не философствовал. Он просто наотрез отказался уехать из Англии и назвал причину. Довод, однако, был достаточно резонным.

– У меня свадьба через несколько месяцев, – сообщил тогда граф Маршаллу.

– Лучше не напоминай. Ты похитил у меня единственную девушку, которую я мог полюбить, а теперь сыплешь мне соль на рану, приглашая на свою свадьбу с ней, – улыбаясь и как бы поддразнивая друга, ответил Маршалл, хотя, к сожалению, ему было совсем не весело. – Но ты мог бы отложить свадьбу.

– Нет, я не могу. А кроме того, старик просил оставаться около него. Ему нездоровится, ты же знаешь.

– Он здоров как черт, – возразил Маршалл.

– Он не вставал с постели всю последнюю неделю.

– Но я слышал, что это была просто простуда.

И тут Дерек привел свой основной довод:

– Ты же знаешь, сколько ему лет, Марш. Он хочет увидеть моих детей, прежде чем уйти навсегда.

Возразить что-либо против этого Маршалл, конечно, не мог. Маркизу было уже около семидесяти, и в последние годы здоровье его в самом деле начало пошаливать. К тому же мысль о детях – о детях Каролин и Дерека привела Маршалла в такое уныние, что этого было достаточно, чтобы закрыть тему. И только сильнейшее давление, которое оказывали на него с тех пор, заставило его приехать, чтобы попросить Дерека еще раз. Была, правда, еще одна причина. Его сердце все еще надеялось, что приближающуюся свадьбу удастся отсрочить. Хотя что хорошего могло это ему обещать…

– Ты не сказал, что удалось сделать английскому консулу.

Маршалл недовольно хмыкнул.

– Ничего. В последнее время он даже не может добиться аудиенции у дея. Хорошо, что ты напомнил мне. Ведь мисс Вудс теперь не единственная причина, из-за которой мы хотели бы, чтобы ты съездил в Барику. Хотя официальным предлогом остается именно она, ведь ее родственник требует, чтобы туда были направлены военные корабли, если вскоре девушку не возвратят.

– И они пошлют туда эскадру?

– Только не из-за этого и только не в тот момент, когда Барика превратилась в единственное государство мира, размеры флота которого невозможно даже оценить. Мы совершенно не представляем, с чем можем столкнуться там. И поверь мне, сильным желанием выяснить это на месте никто не горит.

– Это просто маленький порт, Марш. Мне кажется, старый дей мог иметь в своем распоряжении всего несколько судов. Но у вас же есть люди, которые могут проследить за каждым входящим в гавань кораблем. Как так может быть, что вы ничего не знаете?

– Действительно, следовало бы знать. Но твой друг Джамиль использует в качестве капитанов близнецов.

– Близнецов? О боже. Блестяще!

– Ты хочешь сказать, что не знаешь об этом?

– Послушай, Марш. То, что мы с Джамилем время от времени обмениваемся письмами, которые к тому же идут ужасно долго, еще не означает, что я посвящен в его систему обороны.

Маршалл усомнился даже, правильно ли он все расслышал. Впервые за все время их знакомства Дерек назвал дея Барики по имени.

– Нам может помочь, в самом деле может, если ты скажешь, в каких отношениях был с деем, когда жил там.

Дерек улыбнулся.

– Ты останешься на обед, Марш? – произнес он совершенно не относящуюся к делу фразу.

– Во имя бога, Дерек! Что за страшная тайна? Ты спас ему жизнь? Он в долгу перед тобой? – Выражение лица графа было непроницаемым, и уже с раздражением Маршалл произнес: – О! Никакой реакции! Я должен был знать, у кого спрашиваю. Но скажи мне по крайней мере, не занимаюсь ли я тем, что пытаюсь подстегнуть мертвую лошадь? Он был твоим другом или нет?

– Был.

– Хорошо, это уже кое-что, – вздохнул Маршалл. На этот раз Дерек и в самом деле открыл ему больше, чем за все время до этого. – А что касается стратегии, которую избрал дей для своего флота, она действительно блестяща. Никто – ни его враги, ни союзники не знают, сколько военных кораблей у него на самом деле. Об этом немыслимо говорить, если один капитан может оказаться двумя, и то же самое происходит с названиями судов. К тому же все корабли дея никогда не заходят в гавань одновременно. Мы можем вечно следить за портом, но точной численности флота так и не узнаем. Есть одно обстоятельство, однако…

– Оно заключается в том, что Англия не хочет объявлять войну Барике.

– Совершенно верно, – сказал Маршалл. – У нас хорошие отношения, даже отличные. Джамиль Решид, даже удивительно, – это, возможно, единственный оттоманец, который держит свое слово.

– Таким образом, Англия удовлетворена нынешним деем, – подытожил Дерек. – Но как это увязать со второй причиной моей поездки в Барику?

– Как я сказал, английский консул сэр Джон Блейк не может добиться свидания с деем. Вот мы и должны прежде всего выяснить почему. Не исключено, что это связано с недавней серией покушений на жизнь Джамиля Решида. Вполне естественно, что после них охрана дворца утроилась, а все внешние контакты, за исключением самых важных, прекращены.

– Но как я понимаю, выкуп одной рабыни не может быть признан дворцовыми чиновниками столь важным делом?

– Правильно. Однако ты, как я заметил, не обратил внимания на мои слова о покушениях на твоего друга. Может быть, ты уже знал о них?

– Ты сам доставлял мне письма дея, Марш, и знаешь, что последнее пришло чуть ли не год…

– Хорошо, хорошо. Ты, следовательно, не получал ни слова об этом. Но почему ты не удивился или не обеспокоился?

– Бог мой! Какой ты подозрительный сегодня, – засмеялся Дерек. – Я не удивился по той простой причине, что попытки убить правителя – достаточно обычное явление в Оттоманской империи. Ты же считаешь нормальным, что новый султан, придя к власти, убивает всех своих братьев.

– У Джамиля Решида есть младшие братья.

– Я знаю. Но Джамиль Решид не султан, а деи Барики не практикуют братоубийства. Они просто окружают себя такой охраной, что добраться до них почти невозможно.

– Почти – да, но не абсолютно невозможно.

– Правильно. Повод для беспокойства действительно есть. Имеются ли какие-нибудь предположения относительно того, кто стоит за попытками убить дея?