Второй взгляд

В дверях гостиной возникла Ив О’Доннелл, придерживающая рукой полы халата.

– Как дела? – спросила она.

– Думаю, мы можем с уверенностью сказать, что вы не единственные обитатели этого дома. – Кёртис протянул ей монетку, которую дал ему Росс. – Я только что обнаружил на чердаке вот это.

– Да… иногда мы находим монетки в самых неожиданных местах. Я говорила об этом Россу.

– Вот как?

Росс, нахмурившись, повернулся к своему боссу. Но прежде чем он успел спросить у него, какого черта он строит из себя дурака, Кёртис снова заговорил:

– Призраки частенько пускаются на подобные шалости. Особенно призраки детей.

Росс физически ощутил, как атмосфера в комнате изменилась. Ив мгновенно прониклась к Кёртису доверием.

– Должен вам сказать, что я чрезвычайно отчетливо ощущаю чье-то присутствие, – продолжал Кёртис. – Здесь есть некто, кого вы хорошо знаете и кто хорошо знает вас. – Он наморщил лоб и потер висок. – Чувствую, это девочка… и еще вижу цифру… семь. У вас, случайно, не было младшей сестры, которая умерла в детстве?

Росс оцепенел. Он смирился с тем, что восемьдесят пять процентов сверхъестественных явлений – розыгрыши, на которые люди пускаются по самым разным причинам. Некоторые просто развлекаются подобным образом, другие надеются попасть на телеэкран, третьи хотят доказать, что все паранормальные исследования – это полная фигня. Сколько было случаев на шоу, когда в стенах, исходящих стонами, обнаруживались микрофоны; еще чаще попадались трясущиеся люстры, к которым была привязана тонкая леска. Но до сей поры Росс был свято уверен, что сами Уорбертоны играют честно.

– Полагаю, было бы неплохо провести спиритический сеанс, – продолжил Кёртис. – За дополнительную плату, конечно.

У Росса застучало в висках.

– Кёртис, можно тебя на минутку? – пробурчал он.

Они набросили куртки, вышли на улицу. Дождь по-прежнему хлестал как из ведра, и они остановились под козырьком гаража.

– Дело принимает неплохой оборот, – заметил Кёртис. – Ты прервал меня как раз в тот момент, когда я подцепил ее на крючок.

– Но ты же не ощущаешь никакого потустороннего присутствия! И об ее умершей сестре ты только что узнал от меня!

Кёртис закурил. Огонек сигареты светился в темноте, словно горящий злобой глаз.

– И что с того?

– То, что ты не должен лгать женщине, чтобы раскрутить ее на деньги и сделать очередную сенсацию на пустом месте!

– Моя работа – исполнять желания клиентов, – усмехнулся Кёртис. – Поэтому я говорю О’Доннеллам то, что они хотят услышать. Эти люди уверены, что в их доме завелось привидение. И они хотят, чтобы мы это подтвердили. Кстати, отсутствие активности нынешней ночью вовсе не доказывает, что никакого призрака нет. Возможно, он просто затаился, увидев в доме чужих.

– Так или иначе, мы здесь не для того, чтобы обманывать хозяев, – дрожащим голосом возразил Росс.

– Вот уж не думал, что ты такой упертый моралист. Мне казалось, за эти месяцы ты понял правила нашей игры.

Росс никогда не считал себя упертым моралистом. Напротив, за свою жизнь он совершил немало такого, что лишало его претензий на это звание. Но смириться с тем, что творилось сейчас, он никак не мог.

– Мне тоже казалось, что я понял правила игры. И то, что мы пудрим людям мозги, – для меня полное открытие!

Кёртис в сердцах швырнул на землю окурок:

– Мы ничего никому не пудрим! Я собственными глазами видел призрак своего деда. Черт побери, я же показывал тебе фотографию, на которой призрак стоит в изножье моей кровати! Я не занимаюсь изготовлением фальшивок, Росс. Вспомни, ты же сам видел, как из озера поднималась голова призрака. По-твоему, это устроил я? Если ты не забыл, я тогда вообще был в другом штате. – Кёртис несколько раз глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться. – Никто не собирается дурачить этих О’Доннеллов! Но я бизнесмен, Росс, и должен соответствовать запросам своих клиентов.

Росс не нашелся с ответом. Зато он точно знал, что подобный бизнес ему не по душе. Выходит, он впустую потратил девять месяцев своей жизни! Он вовсе не был простофилей, но, очевидно, поддался обаянию Кёртиса – так же как и О’Доннеллы. Похоже, Росс видел лишь то, во что хотел верить…

Пожалуй, Мэйлин вправду обладала телепатическими способностями, потому что она неожиданно выглянула из дверей:

– Кёртис, вы долго собираетесь здесь торчать?

– Видишь ли, Росс у нас стоит на распутье. Не может выбрать между дорогой I-81 и путем высоких моральных принципов.

Росс выскочил под дождевые струи и зашагал прочь. Пусть Уорбертоны думают что хотят. Он тоже имеет право думать все, что хочет. Видеокамера и рюкзак Росса остались в доме, но ему было на это наплевать. Взамен утраченных вещей можно приобрести новые. А вот если он полностью утратит самообладание, восстановить его будет куда сложнее. Оказавшись в своей машине, Росс включил обогреватель на полную мощность, пытаясь избавиться от дрожи, сотрясавшей его тело. Проехав не менее мили, он заметил, что забыл включить фары. Росс съехал на обочину и несколько раз вдохнул полной грудью, пытаясь заставить свое сердце биться спокойно и ровно.

Росс понимал, что значит научно фиксировать паранормальные явления. Знал, что документальные свидетельства можно интерпретировать по-разному. Он снимал на пленку блуждающие огни на кладбищах. Записывал голоса, звучавшие в пустых подвалах. Ощущал холод в теплых комнатах, где не было никаких сквозняков. В течение девяти месяцев Росс надеялся, что рано или поздно найдет вход в тот мир, где пребывает Эйми… и в результате нашел дверь, грубо намалеванную на стене.

Упершись лбом в эту чертову стену, он не представлял, куда двигаться дальше.

Проснувшись, Эз Томпсон обнаружил, что рот его полон камней, маленьких и гладких, как оливковые косточки. Выплюнув не менее пятнадцати камешков на свою морщинистую ладонь, он ощутил, что может дышать, не опасаясь подавиться. Эз сел на своей раскладушке, пытаясь прогнать неприятную мысль. Мысль о том, что камни, которые он только что выплюнул, могли оказаться в земле, быстро дать всходы и превратиться в густые зловещие заросли. Вроде тех, что в сказке белых людей оплели замок заколдованной девушки. Бедняжка погрузилась в сон, и разбудить ее мог только поцелуй…

Эз не имел ничего против ночевки в палатке; ему одинаково хорошо были известны два мира – мир природы и мир янки; он знал их с тех пор, как себя помнил. Старик откинул полог, вылез наружу и направился под навес, где все остальные уже собрались в ожидании завтрака. Плакаты и постеры, прикрепленные к деревянным щитам, кучей лежали в стороне. Подобно куклам чревовещателя, сейчас они, лишенные оживляющего их духа, казались ненужным и бесполезным хламом.

– Привет, – буркнул Эз и побрел к костру, зная, что для него непременно найдется там местечко.

Все остальные обращались с ним так, словно он – как минимум Эйб Линкольн, удостоивший их своим присутствием. Тот факт, что Эз еще жив, внушал людям уважение, переходящее в благоговейный трепет. Конечно, он не был ровесником Эйба Линкольна, но отставал от него совсем немного. Ему было не то сто два, не то сто три года – со счета он сбился много лет назад. Он знал умирающий язык своего народа, и по этой причине его почитали как гуру. К тому же возраст Эза сам по себе делал его племенным старейшиной, впрочем это не имело практически никакого значения, поскольку абенаки не относились к числу официально зарегистрированных племен.

Ощущая, как скрипят и хрустят все его позвонки и суставы, Эз опустился на складной стул. Взял бинокль и принялся разглядывать раскинувшуюся перед ним пустошь, обширное пространство к северо-западу от пересечения Монтгомери-роуд и Оттер-Крик-Пасс. Вдали на возвышении стоял большой белый дом, неуместный, как бельмо на глазу. Стоять ему осталось недолго, это Эз знал точно. Он знал об этом доме все, начиная от размеров участка и заканчивая регистрационным номером договора купли-продажи. Также старику было известно, в каких местах земля промерзает здесь особенно сильно и где никогда не будет хорошего урожая. Он помнил, какое окно в заброшенном доме разбили малолетние сорванцы, какая сторона крыльца обвалилась первой и какие ступени лестницы прогнили насквозь.

Еще он знал номера всех машин, стоявших на парковке. Все они принадлежали сотрудникам компании «Редхук». По городу ходили слухи, что Ньютон Редхук намерен построить в Комтусуке первый торговый центр. На месте, где находились захоронения индейцев.

– Есть такое диковинное явление, называется Эль-Ниньо, – сказал Толстый Чарли. – У нас, похоже, происходит что-то в этом роде.

– Настали последние времена, вот что я вам скажу, – затряс головой Уинкс. – Если с неба сыплются розы, это ничего хорошего не предвещает. Как если бы вода в реках превратилась в кровь, а стрелки на часах пошли бы вспять…

– Уинкс, старина, – расхохотался Толстый Чарли, – видно, ты насмотрелся фильмов ужасов, и теперь тебе всюду мерещатся зловещие знаки!

Эз бросил взгляд на землю, усыпанную лепестками роз. Обшарил языком пещеру своего рта и обнаружил еще несколько камешков.

– А ты как думаешь, Эз? – обратился к нему Уинкс.

Эз размышлял о том, что попытки понять, почему с неба падают лепестки роз, – занятие бессмысленное и бесполезное. То, что должно произойти, произойдет в любом случае. Еще он считал, что дождь из лепестков – наименьшая из проблем, с которыми придется столкнуться. Направив бинокль на дорогу, старый индеец увидел медленно приближающиеся бульдозеры.

– Я думаю, что нельзя копать землю и при этом ничего не выкопать, – произнес он.

Вот как Росс встретил Эйми: на углу Бродвея и Сто двенадцатой улицы, напротив Колумбийского университета, он буквально врезался в нее, так что она уронила в лужу скелет, который держала в руках. Эйми, студентка медицинского факультета, готовилась к экзамену по анатомии. Увидев, что плод ее кропотливой работы уничтожен, она едва не лишилась чувств. Однако сумела взять себя в руки и, опустившись на корточки, принялась собирать обломки. Только тут Росс понял, что в жизни не встречал такой красивой девушки.

– Позвольте вам помочь, – взмолился он, хотя был совершенно не способен отличить малоберцовую кость от фаланги. – Просто дайте мне второй шанс!

Вот как Росс сделал предложение Эйми: ровно год спустя он посадил ее в такси и повез ужинать в ресторан, расположенный неподалеку от перекрестка Бродвея и Сто двенадцатой улицы. Когда машина поравнялась с местом, где они познакомились, водитель, заранее проинструктированный, затормозил. Росс вышел и тут же, на грязном тротуаре, опустился на одно колено. Неотрывно глядя в искристые глаза Эйми, протянул ей открытую коробочку с кольцом.

– Выходи за меня замуж, – сказал он.