Хризалида. Путь предвестника

Второй бой проходил в таком же режиме, только противником был парень лет восемнадцати пятнадцатого уровня, который старался забить меня ногами. Пришлось пойти на хитрость: удар кулаком в колено – это страшно больно. Для противника он оказался критическим. Игра была реалистичной, и нога оказалась травмирована. Дальше надо было накинуться на здоровую ногу и добить противника. После боя лекарь быстро подлатал парня, а спор с судьей вышел в мою пользу – правил я не нарушал.

Бернард ставил мои и свои деньги на мою победу. А вот следующий противник был действительно силен. Тот самый монах шестнадцатого уровня. Разница в уровнях, росте, классовых навыках и экипировке. Если суммировать мои характеристики, то у меня примерно двенадцатый уровень. Значит, у монаха больше силы и выносливости, плюс классовые навыки.

– Ставьте на меня мои деньги.

Бернард был заядлым игроком – свои деньги тоже поставил. Сама суть интриги волновала его куда больше, чем деньги.

– И что ты ему противопоставишь?

– То, что знают только взрослые странники.

Незачем рассказывать ему раньше времени.

Гальбоа говорил, что всегда должно быть преимущество. Если его нет, необходимо было его найти. Парень использовал все свои классовые способности, обрушив град ударов на меня маленького. Монахи, когда пускают в ход классовые навыки, расходуют запас сил, но парень забыл, что от ударов можно уклоняться или парировать их. Блокировать удар монаха будет только псих. Финкс показывал, как это делать, но вот самостоятельно тренировать парирование я не мог. Только с ним, в доках. В драках сложно использовать такое. Приняв стойку для парирования на средней дистанции, я начал отклонять все удары. Хорошо, что он не использовал ноги: такое отклонить мне не под силу. В итоге парень слил запас выносливости, затем я его повалил и добрался до головы. Все-таки разница в уровнях была ощутима. Даже в таком состоянии он загнал мое здоровье в красный сектор. Очередной спор с судьей, по итогам которого меня проверили на бафы. Я-то был пуст и даже не знал, что такое можно применять, а вот монах сам себя скомпрометировал. Его тоже проверили. Он использовал зелье и благословение богини. Репутацию парню сильно подрезали, и стража его увела.

– Саджи, ты меня удивляешь! Чего еще я о тебе не знаю?

Бернард разве что не танцевал от удовольствия.

– Многого, но зачем портить удовольствие от предвкушения.

– Затем, что твой противник занял второе место в прошлом году. Я его помню, он ловок и очень силен. Старого чемпиона сегодня нет, он будет участвовать в следующем турнире, для участников от двадцатого до сорокового уровня.

Бернард снова стал спокоен, а вот мне такая смена настроения не понравилась. Это говорило о том, что он очень хорошо себя контролирует. Или о том, что он социопат.

– Понятно. Ставьте мои деньги на меня.

– И снова ты ведешь себя странно для подростка.

– Представьте себе ситуацию, в которой я рос бы в семье разбойников. В семье, где все хотят тебя убить… просто так. Скажите, вырос бы я обычным ребенком? Нет.

Не стоило ждать ответа, бой уже начался. Мой противник явно разбойник или убийца: у него стиль боя, рассчитанный на несколько ударов до полной победы. Значит, он будет постоянно бить и отходить. И если так, то мне есть что противопоставить. Когда у противника руки длиннее, это можно обратить против него. И главное, нужно применить то, что мне показал монах. Финкс был маньяком этого принципа: использовать любую силу противника против него самого. Именно это я собирался сделать сейчас.

Стойка – вполоборота корпуса, левая рука – для отклонения удара, правая – для контрудара. Ноги на небольшом расстоянии друг от друга, чтобы можно было быстро сместить центр тяжести вперед одним шагом. Так и получилось: противник преодолел разделяющее нас расстояние очень быстро. Замах для прямого удара правой я четко увидел еще в начале движения. То, что я левша, стало очередным преимуществом. Отклонить удар, движение вперед, всю силу удара вложить в одну точку – подбородок. По сути, это двойной контрудар – использовать силу инерции и силу моего удара. Противник получил оглушение, а после череды из четырех ударов в одну точку упал. Здоровье замерло на отметке в одну единицу.

Сейчас шли другие бои. Бернард подошел ко мне.

– Ты не из семьи разбойников, ты и вправду сын рыбака.

Как только я повернулся к нему, он продолжил:

– Вон стоят твои отец с матерью. Они, кажется, сильно переживают.

И правда, отец прижимал маму к себе. Она плакала. Я совсем не хотел ее огорчать. Не стал слушать Бернарда, а побежал к ним. Отец, видя меня, нахмурился.

– А почему мама плачет? – Мой детский вид и искреннее желание разделить боль не остались незамеченными.

– А сам как думаешь? Каково матери видеть, как сына колотят и пытаются убить.

Мама начала плакать еще сильнее. У меня самого навернулись слезы на глаза.

– Саджи, когда вернемся домой, тебя ожидают порка и наказание. И не говори мне ничего. Небось, деньги на сладости спустил, а сейчас пытаешься выиграть деньги за победу в турнире.

– Какие деньги?

– Понятно… Мы будем ждать в лавке, незачем матери видеть такое. А порку я удвою, причем пороть буду всю неделю.

Видимо, мой удивленный взгляд не сказал ничего. Отец взял под руку плачущую маму и ушел.

Когда я вернулся, Бернард отвесил мне подзатыльник такой силы, что искры из глаз полетели. А здоровье ушло в красную зону.

– Соберись. У тебя бой на носу. Ставка – двадцать к одному против тебя.

Я подошел к лекарю, а Бернард продолжил:

– Твой противник за все предыдущие бои не получил ни одного удара. Его все уже считают чемпионом.

– Я ставлю на себя.

Бой был серьезным, как и два последующих. Все делали упор на разницу в росте и старались достать или быстрыми атаками, или ударами ног. Только последний противник оказался действительно силен. Он тоже был монахом, но вот разница в опыте плюс то, что он уже знал о том, как мне противостоять, сделали поединок очень жестоким. Пришлось использовать все, что знаю: парировать удары, бить в уязвимые точки, закрывать обзор, использовать силу противника против него самого. Не знаю, что за монах такой, но здоровье у него было, как у танка, а защита такая, что удары едва-едва сносили здоровье. Но это был самый ценный бой в плане опыта. Интересно, чем он занимался и какие навыки развивал? Мне такое здоровье не помешало бы. После боя он поклонился, я проделал то же в ответ. Это был жест взаимного уважения. Шквал аплодисментов накрыл нас, как только мы закончили.

* * *

Рейчел смотрела, как Оуни успокаивал Грюнта. Парень так и не отошел от поражения от рук малолетки. В этот момент раздались громкие аплодисменты. Все шло по плану: нужные люди уже занимались поиском информации о ритуале, а другая команда – сбором денег. Отец не даст другого шанса. Клан не простит ошибки! Нужно подготовить все остальное, но нытье помощника уже стало надоедать. Да что они знают о том, что такое быть слабой!

– Да хватит уже сопли жевать! Он только что завалил монаха двадцатого уровня, который был раскачан как танк. Слышишь, как народ вопит?

– Да иди ты. Ты девочка, ты привыкла быть слабой. Я самый сильный в своей группе! Самый сильный на потоке в академии, и тут какой-то сопляк меня уделал.

– Заткнись.

Рейчел могла сказать многое, но ни одно слово из тех, что приходили на ум, не могло полностью выразить ее мысли. Как объяснить человеку то, что он не сможет понять, потому что не обладает необходимым опытом? Как можно прочитать слово, не зная букв? Грюнт – ничтожество, росшее в хорошей почве.

Через месяц Рейчел исполнится восемнадцать, и она сможет делать, что хочет. Но сначала надо выполнить условия сделки с отцом.

* * *

Отец, как и обещал, нещадно порол меня. В наказание я должен научиться маскироваться в естественных городских условиях и развить скрытность до двадцати пяти. Если не получится сделать это за день, то вечером меня будет ждать порка. И так до тех пор, пока я не выполню эти условия.

Живучесть +2

Зад мой горел от ударов отцовского ремня! Даже дебаф повесили! Сидеть я не смогу еще двенадцать часов. При любой попытке сесть я испытывал дикую боль. Отец был умен – даже наказание он использовал для того, чтобы я стал сильнее. Вот только выполнить сегодня это я не смогу. Сейчас надо бежать в город, чтобы встретиться с Бернардом.

После соревнования маг сказал, чтобы я пришел на следующий день в городскую библиотеку.

Муроками, 292 уровня, был библиотекарем. Он обладал огромными для человека размерами и походил на шкаф для книг. Из-под легкой светлой одежды выглядывали руки, перевитые стальными канатами мышц. Один глаз перечеркивал огромный шрам, тянувшийся через все лицо. И только второй глаз шевелился, пока взгляд пробегал по строкам книги. Это была удивительная сцена, не вписывавшаяся в антураж. С таким библиотекарем и охрана не нужна. Самое неприятное – он отказывался меня пускать без сопровождения взрослых под предлогом того, что я могу испортить книги или украсть их. Пришлось использовать скрытность. Хотя казалось, что Муроками просто решил меня пропустить, не давая своего официального согласия.

Бернард оказался именно там, где он и сказал: второй этаж, самая дальняя северная читальная комната. День был ясным, и солнечный свет освещал комнату.