– Отлично, – сказала Динни, – только, по-моему, лорд Саксенден будет тих, как ягненок.
– Кто знает, – заметил Майкл, – он скорее похож на козла.
– Вот эта комната, – сказала Флер, когда они проходили мимо. – Cabinet particulier[23 - Отдельный кабинет (франц.).]. Желаю успеха!..
Глава десятая
Сидя между Халлорсеном и молодым Тасборо, Динни сбоку видела во главе стола тетю Эм и лорда Саксендена, а справа от него – Джин Тасборо. «Она была тигрица, но, боги, как прекрасна!» Ее бронзовая кожа, овальное лицо и необыкновенные глаза пленяли Динни. Кажется, они пленяли и лорда Саксендена, – лицо его было и краснее и приветливее, чем обычно, и он уделял Джин столько внимания, что леди Монт оказалась целиком предоставленной косноязычному Уилфриду Бентуорту. «Помещик» хоть и был куда более благородного происхождения, чем Саксенден, – такого благородного, что даже не нуждался в титуле, – согласно табели о рангах, все же сидел по левую руку хозяйки дома. Рядом с ним Флер занимала разговором Халлорсена, так что Динни очутилась под обстрелом молодого Тасборо. Он говорил без всякого стеснения, искренне, как человек, не избалованный женским обществом, и отнюдь не скрывал того, что Динни мысленно называла «явным преклонением перед ее чарами»; и все же раза два она впадала, как он подметил, в «мечтательное забытье»; откинув голову, не шевелясь, она разглядывала его сестру.
– Ага! – сказал он. – Она вам нравится?
– Просто прелесть!
– Если я ей это скажу, она и глазом не моргнет. Самое прозаическое существо на свете. Кажется, она совсем покорила своего соседа. Кто это?
– Лорд Саксенден.
– Да ну! А кто этот чистопородный англичанин в конце стола, с нашей стороны?
– Уилфрид Бентуорт, у нас его зовут «Помещиком».
– А рядом с вами – тот, что говорит с миссис Монт?
– Профессор Халлорсен из Америки.
– Красивый парень.
– Да, говорят, – сухо сказала Динни.
– А вы не согласны?
– Мужчине неприлично быть красивым.
– Рад, что вы так считаете.
– Почему?
– Значит, и некрасивые могут на что-то надеяться.
– Вот как? Вы всегда напрашиваетесь на комплименты?
– Знаете, я ужасно рад, что мы наконец познакомились.
– Наконец? Еще сегодня утром вы не знали, что я существую.
– Да, Но это не мешает вам быть моим идеалом.
– Боже мой! Это у вас на флоте так полагается?
– На флоте нас прежде всего учат не зевать.
– Мистер Тасборо…
– Алан.
– Я начинаю верить в «девушку в каждом порту».
– У меня, – серьезно сказал молодой Тасборо, – нет ни одной. И вы первая, кого мне хотелось бы назвать своей девушкой.
– Да ну? А может, даже – ну и ну!
– Факт! Видите ли, служба на флоте – штука нелегкая. Когда видишь то, что тебе нужно, лови момент. Возможностей не так уж много.
Динни рассмеялась.
– Сколько вам лет?
– Двадцать восемь.
– Значит, вы не участвовали в бою у Зеебрюгге?
– Участвовал.
– Тогда понятно. Вы привыкли брать на абордаж.
– И идти за это ко дну.
Она ласково на него взглянула.
– Теперь я поговорю со своим врагом.
– Это ваш враг? Хотите, я им займусь?
– Его гибель не принесет мне пользы, если он прежде не сделает того, что мне надо.
– Жаль; на вид он опасен.
– Вас давно уже подкарауливает миссис Маскем, – шепнула Динни и повернулась к Халлорсену.
Тот произнес с полупоклоном: «Мисс Черрел!..» – словно она свалилась с луны.
– Говорят, профессор, вы замечательный стрелок.
– Ну, знаете, я не привык, как вы тут, чтобы птица сама просилась в ягдташ. Может, в конце концов и привыкну. Но пока все для меня здесь так ново.
– И жизнь вам улыбается?
– Еще бы! Быть с вами в одном доме – большая честь для меня, мисс Черрел.