Противники

С кофе, йогуртом и газетой Рошель устроилась за столом, пытаясь сделать вид, что не замечает его.

– Вчера вечером я познакомился с женой Дэвида, – прокричал Уолли через стол с другой стороны комнаты. – Очень симпатичная и милая. Сказала, что он почти не пьет, быть может, иногда теряет над собой контроль, но не более того. Думаю, периодически на нем сказывается давление. Мне знакома эта история. Вечно это давление…

Когда Уолли пил, он не нуждался в предлогах: заливал алкоголем вечер тяжелого дня, но и в легкий день не отказывался от вина за обедом. Он выпивал, когда переживал стресс, и выпивал на поле для гольфа. Рошель видела и слышала все это раньше. Она тоже считала вместе с ним: шестьдесят один день без выпивки. Так проходила вся жизнь Уолли: он вечно что-нибудь подсчитывал. Сколько дней прожито в трезвости. Сколько дней до отмены временного запрета водить автомобиль. Сколько дней отделяют его от окончательного оформления развода. И, как ни печально, сколько дней до того, как его отпустят из центра реабилитации.

– Когда она забрала его? – поинтересовалась Рошель, не отрывая взгляда от газеты.

– После восьми. Выйдя отсюда, он даже спросил, не позволит ли она ему сесть за руль. Она отказала.

– Она была расстроена?

– Нет, вполне спокойна. Скорее испытывала облегчение, чем что-либо еще. Главный вопрос кроется в том, вспомнит ли он что-нибудь. А если вспомнит, то найдет ли нас снова. Правда ли он уйдет из крупной фирмы и откажется от больших денег? У меня есть сомнения.

У Рошель тоже были сомнения, но ей хотелось поскорее закончить разговор. Контора «Финли энд Фигг» – неподходящее место для юриста, имеющего диплом Гарварда. И, откровенно говоря, она не хотела, чтобы ее жизнь еще больше осложнилась. Она и имевшимися двумя юристами была сыта по горло.

– Хотя мне он мог бы пригодиться, – продолжал Уолли, и Рошель уже знала, что он вот-вот расскажет о новой схеме. – Вы когда-нибудь слышали о лекарстве для снижения холестерина под названием крейокс?

– Вы уже спрашивали меня об этом.

– Он вызывает сердечный приступ и инсульт, и правда выяснилась только сейчас. Как раз идет первая волна разбирательств, и в суд могут быть поданы еще десятки тысяч дел, прежде чем все утихнет. Юристы по коллективным гражданским искам уже вцепились в эту историю. Вчера я говорил с крупной фирмой в Форт-Лодердейле. Они подали коллективный иск и ищут новые дела.

Рошель перевернула страницу, будто ничего не слышала.

– Как бы там ни было, я проведу следующие пару дней в поисках дел по крейоксу, и мне пригодилась бы помощь. Вы меня слушаете, миз Гибсон?

– Разумеется.

– Сколько имен в нашей базе клиентов, как активных, так и тех, что в архиве?

Положив в рот ложку йогурта, она приняла сердитый вид.

– У нас около двухсот активных дел, – ответила она.

Однако в «Финли энд Фигг» дело, считавшееся активным, не обязательно удостаивалось внимания. Чаще оно представляло собой лишь забытое дело, которое никто не позаботился отправить в архив. За неделю Уолли обычно обрабатывал около тридцати дел: разводы, завещания, недвижимость, травмы, вождение в пьяном виде, мелкие споры по контрактам, а еще пятидесяти дел он всеми силами избегал. Оскар, который всегда был готов взять нового клиента и мог похвастаться большей организованностью, чем его младший партнер, вел около ста дел. Если добавить немногочисленные дела, которые пропали, потерялись или не получили должного обоснования, цифра всегда крутилась в районе двухсот.

– А в архиве?

Рошель отхлебнула кофе и опять заворчала:

– В последний раз, когда я проверяла, компьютер показал, что в 2001 году в архиве значилось три тысячи дел. Не знаю, что там наверху.

«Наверху» находило пристанище все, что угодно: старые книги по юриспруденции, древние компьютеры и текстовые процессоры, неиспользуемые офисные принадлежности и дюжины коробок с делами, которые Оскар отправил в архив до того, как принял Уолли в фирму в качестве партнера.

– Три тысячи, – повторил Уолли со счастливой ухмылкой, как будто столь внушительная цифра свидетельствовала о долгой и успешной карьере. – Вот каков наш план, миз Гибсон. Я составил проект письма, который вы должны напечатать на нашем бланке. Его нужно разослать всем клиентам, текущим и бывшим, активным и архивным. Каждому человеку из нашей базы данных.

Рошель подумала обо всех недовольных клиентах, которые вышли из дверей «Финли энд Фигг». Неоплаченные счета, отвратительные письма, угрозы засудить фирму за некомпетентность. Она даже завела папку под названием «Угрозы». За долгие годы примерно полдюжины рассерженных клиентов пришли в такую ярость, что излили свои чувства на бумагу. Пара из них обещала устроить засаду или пустить в ход кулаки. Один упомянул снайперскую винтовку.

Почему бы не оставить этих бедных людей в покое? Они и так достаточно настрадались, когда впервые переступили порог этого офиса.

Уолли вскочил и подошел к ней с письмом. Рошели оставалось только одно: взять и прочитать его.

Уважаемый _____!

Будьте осторожны при приеме крейокса! Было доказано, что этот препарат для снижения уровня холестерина производства «Веррик лабз» может вызвать сердечный приступ и инсульт. Хотя в аптеках он продается уже шесть лет, ученые лишь сейчас обнаружили смертельные побочные эффекты этого лекарства. Если Вы принимаете крейокс, немедленно откажитесь от него.

Юридическая фирма «Финли энд Фигг» выступает на передовой в судебном разбирательстве по крейоксу. Вскоре мы присоединимся к национальному коллективному иску, который ставит перед собой весьма непростую цель – привлечь «Веррик» к ответственности.

Нам нужна Ваша помощь! Если Вы или кто-либо из Ваших знакомых сталкивался с крейоксом, можете подать в суд. Еще лучше, если Вы знаете кого-то, кто принимал крейокс и заработал сердечный приступ или инсульт, тогда немедленно позвоните нам. Юрист из «Финли энд Фигг» в считаные часы приедет к Вам домой.

Не сомневайтесь. Звоните сейчас. Мы рассчитываем отсудить внушительную компенсацию.

С уважением,

Уоллис Т. Фигг.

– А Оскар это видел? – спросила Рошель.

– Пока нет. Отлично, правда?

– Это все так и есть?

– О да, миз Гибсон. Это величайший момент для нас.

– Очередная золотая жила?

– Больше, чем золотая жила.

– И вы хотите, чтобы я разослала три тысячи писем?

– Да, вы их напечатаете, я подпишу, мы разложим их по конвертам, и они уйдут с сегодняшней почтой.

– Почтовые расходы обойдутся не меньше чем в тысячу долларов.

– Миз Гибсон, в среднем дело о крейоксе может принести около двухсот тысяч долларов гонорара, и это при наихудшем исходе. А можно заработать даже четыреста тысяч на каждом деле. Если мы найдем десять пострадавших, несложно подсчитать прибыль.

Рошель подсчитала, и ее нежелание участвовать в этом исчезло. Она задумалась. Во всех адвокатских журналах и информационных материалах, которые попадали к ней на стол, она видела тысячи историй о больших вердиктах и больших компенсациях. Юристы получали миллионные гонорары.

Уж конечно, ей тоже выпишут неплохую премию.

– Хорошо, – сказала Рошель, отбросив газету.

Прошло немного времени, прежде чем Оскар и Уолли поссорились из-за крейокса второй раз. Приехав в 9.00, Оскар не мог не заметить суету вокруг стола в приемной. Рошель сидела за компьютером. Принтер работал на полную мощность. Уолли подписывал письма. Даже Эй-Си проснулся и наблюдал за происходящим.

– Что случилось? – осведомился Оскар.

– Это шум механизмов работающего капитализма, – весело ответил Уолли.

– Что, черт возьми, это значит?