Время прощать

Когда Летти начала осознавать, какие испытания предстоят и сколько это может занять времени, ее решимость окрепла и она взяла себя в руки. Дважды поинтересовалась, нельзя ли избежать шумихи.

– Нет, – терпеливо объяснил Джейк, – это невозможно.

Она боялась Симеона с его родственниками-бандитами и спросила, не лучше ли ей уехать куда-нибудь. На этот счет Джейк не мог ей давать никаких советов, но уже предвидел хаос, в который превратится ее жизнь, когда материализуется даже самая дальняя родня и с неба упадут новые друзья.

Два часа спустя она нехотя ушла. Джейк проводил ее до выхода. Уже стоя на пороге, Летти окинула взглядом улицу, потом обернулась и еще раз посмотрела на Джейка, словно предпочла бы остаться там, внутри, с ним, где ей казалось безопаснее. Сначала она была потрясена завещанием, потом ошарашена процедурой вступления в наследство, и теперь Джейк представлялся ей единственным человеком, которому можно доверять. Глаза у нее снова увлажнились, но наконец она ступила на тротуар.

– Это слезы радости, или она до смерти напугана? – спросила Рокси, когда Джейк закрыл дверь.

– И то и другое, полагаю, – ответил он.

– Звонил Дубас Ли. – Рокси помахала розовым стикером. – Он идет по горячему следу.

– О нет!

– Да-да, я не шучу. Сказал, забежит сегодня, чтобы покопаться в грязном белье Сета Хаббарда.

– Что же там грязного? – вздохнул Джейк, принимая стикер у Рокси.

– Для Дубаса все грязное.

Думас (это его настоящее имя) Ли писал для «Форд каунти таймс» и славился тем, что искажал и передергивал факты, при этом ловко увертывался от судебных исков. Его прегрешения, грязноватые и отнюдь не вынужденные, обычно бывали малозначительными, почти безобидными, и никогда не доходили до преднамеренной диффамации.

Он вольно обходился с датами, именами и местами, но никогда никому не создавал серьезных неприятностей. У него было чуткое ухо на уличные сплетни, сверхъестественный нюх на все, что только-только случилось и даже еще не закончилось. И хотя Думас был слишком ленив, чтобы копать глубоко, поднять шумиху умел. Предпочитал освещать судебные процессы главным образом потому, что здание суда располагалось прямо напротив редакции, и бо?льшая часть судебных протоколов находилась в открытом доступе.

Думас решительно вошел в юридическую контору Джейка Брайгенса в конце дня в среду, уселся на стул возле стола Рокси и потребовал встречи с адвокатом.

– Я знаю, он здесь, – заявил он с улыбкой убийцы.

Рокси проигнорировала его ужимки. Думас Ли любил женщин и тешил себя иллюзией, будто каждая из них строит ему глазки.

– Он занят, – ответила Рокси.

– Я тоже. – Думас открыл журнал и начал тихонько насвистывать.

– Мистер Брайгенс готов с вами встретиться, – через десять минут сообщила Рокси.

Джейк и Думас были знакомы много лет, и между ними никогда не возникало проблем. Джейк был одним из немногих адвокатов, работающих в конторах вокруг площади, которые никогда не грозили ему судебными исками, и Думас это ценил.

– Расскажите мне о Сете Хаббарде. – Он достал блокнот и ручку.

– Полагаю, вы уже видели завещание, – ответил Джейк.

– У меня есть копия. Она у каждого теперь есть. Сколько он стоит?

– Он ничего не стоит – он мертв.

– Ха-ха. Тогда сколько стоит его наследство?

– В данный момент, Думас, я ничего не могу сказать. Сам знаю очень немного.

– Ладно, тогда давайте конфиденциально.

С Думасом ничто не могло остаться конфиденциальным, и всем адвокатам, судьям и служащим это было известно.

– Я не могу говорить ни конфиденциально, ни не конфиденциально. Я вообще ничего не могу сказать, Думас. Вот так, все просто. Может, позже.

– Когда будет обращение в суд?

– Похороны состоялись только вчера, помните? Нет никакой спешки.

– В самом деле? Никакой спешки? А почему же вы зарегистрировали свое ходатайство через двадцать минут после окончания похорон?

Пойманный и уличенный, Джейк помолчал – вопрос был правомерен.

– Ну ладно, возможно, у меня была причина поторопиться с ходатайством.

– Старинная игра: кто быстрее добежит до суда, так? – предположил Думас с многозначительной ухмылкой, что-то корябая в блокноте.

– Без комментариев.

– Я не могу найти Летти Лэнг. У вас есть идеи, где она может быть?

– Без комментариев. И она в любом случае не станет разговаривать ни с вами, ни с каким-то другим журналистом.

– Это мы еще посмотрим. Я раскопал одного парня в Атланте, он пишет для делового журнала, так вот он сказал, что некая финансовая группа купила холдинговую компанию, принадлежавшую Сету Хаббарду, за пятьдесят пять миллионов. Это было в конце прошлого года. Чуете?

– Без комментариев, Думас. – Джейк удивился, как журналист, известный своей ленью, ловко использует телефон.

– Я не очень силен в бизнесе, но у старика наверняка были долги. Опять без комментариев, да?

Джейк кивнул.

– Но я не могу найти его банк, – настойчиво допытывался журналист. – Чем больше копаю, тем меньше узнаю о вашем клиенте.

– Я никогда не встречался с этим человеком, – заявил Джейк.

Думас записал и это.

– А вы не знаете, были у него долги? Когда я спросил мистера Эмбурга, он словно язык проглотил, а потом и вовсе трубку повесил.

– Без комментариев.

– Значит, если я напишу, что мистер Хаббард продал свою компанию за пятьдесят пять миллионов и не упомяну ни о каких долгах, потому что у меня нет сведений на этот счет, у читателей создастся впечатление, будто его наследство стоит гораздо больше, чем есть на самом деле, так?

Джейк кивнул. Думас понаблюдал за ним, подождал немного, потом что-то записал.

– Итак, главный вопрос, Джейк, состоит в следующем: почему человек, который стоит много миллионов, меняет завещание за день до самоубийства, полностью лишая семью наследства и оставляя все домоправительнице? Я правильно понимаю?