Покуда я тебя не обрету

Улица Вармусстраат служила одной из границ квартала красных фонарей. Джек с мамой шли домой, в отель «Краснапольски». Элс и Саския намеревались помочь Алисе выбрать нужную одежду – она хотела выходить на панель только в своем. Саския говорила, что Алисины юбки не годятся для Блудстраат, да и все ее блузки с неправильным вырезом, слишком закрытые, а надо такую, как у Элс, она же знает, как привлекать нуждающихся в совете на улице Стоофстеег.

Часам к одиннадцати утра они оказались на углу улицы Синт-Анненстраат. На посту стояла всего одна проститутка, но она узнала их издали, помахала им рукой, они помахали в ответ. Пока они смотрели на Синт-Анненстраат, выяснилось, что по Вармусстраат им навстречу шагает не кто иной, как Якоб Бриль; времени скрыться от него у них не было, да и ему было некуда деться – девушки все так же шли стеной, уцепившись друг за друга. Он что-то громко крикнул им по-нидерландски – то ли выругался, то ли проклял их на веки вечные. Саския что-то рявкнула ему в ответ. Бриль понял, кто перед ним, хотя на Саскии с Элс не было «спецодежды», – роттердамский татуировщик знал всех тружениц квартала в лицо.

Женщинам пришлось опустить руки и расступиться, чтобы дать Брилю пройти; наверное, в тот день его впервые заставили остановиться посреди квартала красных фонарей. Разумеется, он узнал и Алису, она стояла между Элс и Саскией, прямо у него на дороге. Мальчика Бриль не видел, точнее, смотрел сквозь него, казалось, Джек для Бриля – человек-невидимка.

– Знай, у Господа тебе уготована такая же судьба, как тем, с кем ты водишь дружбу! – провозгласил Якоб Бриль, обращаясь к Алисе.

– Я обожаю всех, с кем вожу дружбу, – ответила Алиса.

– И почем тебе знать, какая у Господа для кого уготована судьба! – сказала Элс Брилю.

– Никто не знает, что там себе думает Господь, – добавила Саския.

– Он видит все, даже мельчайшие грехи! – возопил Бриль. – Он помнит каждое прелюбодеяние!

– Подумаешь, великое дело! Это все мужчины помнят, и с большой точностью, – открыла ему глаза Элс.

Саския пожала плечами:

– Наверное, а вот я почему-то забываю.

Якоб Бриль заторопился прочь от них вниз по Синт-Анненстраат, с видом кошки, гонящейся за мышью, они же глядели ему вслед. Одинокая проститутка пропала – должно быть, заметила, что Якоб направляется к ней.

– Вот и причина, по которой мне надо бы убраться с улицы до полуночи, – сказала Алиса. – Я вообразить боюсь, что будет, если Якоб увидит, как я сижу в витрине и пою гимны.

Она громко рассмеялась тем самым резким смехом, который, как хорошо знал Джек, всегда переходит у мамы в рыдания.

– Есть и другие причины убраться с улицы до полуночи, посерьезнее Якоба Бриля, – сказал кто-то, то ли Элс, то ли Саския.

Они вышли на площадь Дам.

– Что такое прелюбодеяние? – спросил Джек, когда они подошли к отелю.

– Это такое слово, означает то же самое, что «давать совет», – ответила Алиса.

– Но очень хороший совет, – сказала Саския.

– Уж во всяком случае, остро необходимый, – добавила Элс.

– А что такое грех? – спросил Джек.

– Что угодно, – ответила Алиса.

– Бывают хорошие грехи и плохие грехи, – сказала Джеку Элс.

– Не может быть! – сделала круглые глаза Саския, удивившись не меньше Джека.

– Ну, я хочу сказать, бывают хорошие советы, а бывают и плохие, – объяснила Элс.

Джек пришел к выводу, что грех – более сложная штука, чем прелюбодеяние.

Войдя в номер, Алиса сказала сыну:

– Главное в грехе – это вот что, Джек, – одни люди думают, что эта штука очень важная, а другие думают, что ее и вовсе не существует.

– А ты как думаешь? – спросил мальчик.

Кажется, в этот миг Алиса споткнулась, хотя вроде бы было не обо что: она просто вдруг ни с того ни с сего начала падать; хорошо, Элс ее поймала.

– Чертовы шпильки, – сказала Алиса, только вот ведь какая штука: туфли на ней были без шпилек.

– Послушай-ка меня, Джек, – перехватила инициативу Саския. – Нам тут нужно кое-что сделать, подобрать твоей маме правильную одежду, это очень важно. Поэтому будь добр, не отвлекай нас – грех слишком сложная штука, чтобы обсуждать его, выбирая одежду.

– Но мы обязательно поговорим про это потом, – успокоила мальчика Элс.

– Да-да, только без меня. Дождитесь, пока я начну петь, – сказала Алиса, но Элс уже тащила ее к шкафу.

Саския тем временем рылась в Алисином комоде, вынула оттуда лифчик – для Саскии ну невозможно велик, а для Элс явно мал. Саския сказала что-то по-нидерландски, Элс рассмеялась.

– Моя одежда вас разочарует, – сказала Алиса проституткам.

Насколько помнил Джек, после этого мама перемерила буквально весь свой гардероб. При Джеке Алиса всегда следила за тем, чтобы быть прилично одетой, – он никогда не видел маму ни голой, ни полуобнаженной, и в те полтора часа в «Краснапольски» он впервые увидел маму, на которой были только трусики и лифчик, и то она обхватывала себя руками, прикрывая грудь и живот. Правду сказать, Джек больше смотрел на Саскию и Элс, чем на маму, они все время прыгали вокруг Алисы, одевая и раздевая ее и не замолкая ни на минуту. За чем другим, а уж за советом эти две дамы в карман не лезли.

Наконец нашли нужное платье, Джеку показалось, что оно чересчур простое, хотя очень красивое, точь-в-точь как его мама – простая и очень красивая, особенно если сравнивать с тем, как одевались женщины в квартале красных фонарей. Платье было черное, без рукавов и почти без выреза, не очень обтягивающее, но точно по фигуре.

У Алисы не было настоящих шпилек, но она нашла у себя туфли на среднем каблуке (она-то сама считала, что для нее это высокий каблук), а еще надела жемчужное ожерелье. Оно принадлежало ее маме, папа подарил его Алисе, когда она отправилась из cтарой Шотландии в Новую. Алиса считала, что жемчуг искусственно выращенный, но наверняка не знала, впрочем, это было и не важно – так много ожерелье для нее значило.

– Я не замерзну в платье без рукавов? – спросила Алиса Элс и Саскию; те тут же нашли в шкафу черный шерстяной кардиган.

– Он мне мал, я не могу его застегнуть, – пожаловалась Алиса.

– И не надо, – сказала Элс, – просто надень, если рукам станет холодно.

– Да-да, распахни его как следует, а руки опусти, – поддакнула Саския и показала Алисе, как это надо делать. – Если женщина выглядит будто немного замерзла, мужчинам она кажется сексуальнее.

– Я не хочу выглядеть сексуально, – ответила Алиса.

– А что значит «сексуально»? – спросил Джек.

– Когда женщина выглядит сексуально, мужчины сразу понимают, что она может дать им очень хороший совет, – объяснила Элс.

Проститутки трудились над Алисиной прической, а нужно было еще решить насчет помады и косметики.

– Не хочу ни помады, ни косметики, – сказала Алиса, но они и слушать не хотели.

– Поверь мне, без помады никак нельзя, – сказала Элс.

– Да-да, и потемнее, – сказала Саския. – И еще тени для глаз.