Пока смерть не разлучит нас

John Dickson Carr

TILL DEATH DO US PART

Copyright © The Estate of Clarice M. Carr, 1944

Published by arrangement with David Higham Associates Limited and The Van Lear Agency LLC

All rights reserved

© Е. А. Королева, перевод, 2025

© Издание на русском языке, оформление.

ООО «Издательство АЗБУКА», 2025

Издательство Азбука®

Глава первая

Возвращаясь мыслями к случившемуся, Дик Маркхэм, возможно, и усматривал некие знамения или зловещие предостережения и в летней грозе, и в шатре предсказателя, и в стрелковом тире, и во множестве прочих обстоятельств той ярмарки.

Но на самом деле в тот момент он не замечал, даже какая стоит погода. Он был слишком счастлив.

Когда они с Лесли вошли в открытые ворота с каменными столбами, увенчанными геральдическим грифоном и ясенем, перед ними открылись просторы Эш-холла. Ровные лужайки пестрели павильонами и полосатыми шатрами. На заднем плане возвышались дубы и тянулась длинная, приземистая кирпичная стена хозяйского дома.

Эту картину лет через пять Дик Маркхэм припомнит с щемящей тоской. Буйно зеленеющая, такая родная Англия, Англия белых фланелевых брюк и послеобеденного безделья, Англия, которую мы, слава богу, никогда не променяем ни на какой чепуховый лучший мир. Вот она, раскинулась во всем своем великолепии, за какой-то год до развязанной Гитлером войны, впрочем слово «великолепие» едва ли применимо к поместью Джорджа Конверса, последнего барона Эша. Однако Дик Маркхэм, рослый молодой человек с бурным воображением, вряд ли обращал на это внимание.

– Между прочим, мы ужасно опоздали, – сказала Лесли задыхающимся от смеха голосом – судя по тону, ей на это было наплевать.

Оба до сих пор шагали довольно быстро. Оба теперь внезапно остановились.

Порыв ветра, холодного для такого жаркого дня, с неожиданной яростью взъерошил лужайки. Вознамерился сорвать с Лесли шляпу с широкими мягкими полями, пропускавшими свет, вынудив девушку спешно схватиться за нее руками. Небо потемнело от клубившихся, медленно наползающих туч, словно наступили сумерки.

– Слушай, – сказал Дик, – а сколько времени?

– В любом случае больше трех.

Он мотнул головой, указывая туда, где тень грозовой тучи придавала всему нереальный, словно в кошмаре, вид, как будто солнечный свет просачивался сквозь закопченное стекло. Никто не прогуливался по лужайкам. Затрепетавшие шатры и павильоны, в которые ветер вдохнул подобие жизни, были пусты.

– Но… где же все?

– Наверняка на крикетном матче, Дик. Нам надо бы поторопиться. Леди Эш и миссис Прайс будут в бешенстве.

– А это разве важно?

– Нет, – улыбнулась Лесли. – Конечно не важно.

Он поглядел на нее: смеющаяся, задыхающаяся от быстрой ходьбы, она придерживала обеими руками поля шляпы. Он отметил отчаянную серьезность в глазах, притом что рот ее улыбался. Все ее мысли и чувства как будто сосредоточились в этих карих глазах, твердивших ему то, о чем она сказала прошлым вечером.

Он отметил естественную грацию в ее вскинутых руках и то, как белое платье облегает фигуру под хлещущим ветром. Она была невозможно, волнующе притягательна, настолько, что даже трепет ее губ и движение глаз запечатлелись у него в мозгу, словно он увидел ее на тысяче разных картин одновременно.

Дик Маркхэм, по крайней мере внешне ревнитель приличий, даже помыслить не мог, что прямо в воротах чинного парка лорда Эша, в день чопорного приема в саду, под недреманным оком леди Эш, призрак которой маячил где-то на горизонте, он заключит Лесли Грант в объятия и поцелует, не особенно заботясь о том, кто их может увидеть.

Но именно так и произошло, пока ветер проносился по парку, а небо продолжало темнеть. Их диалог (и нечего тут зубоскалить) получился чуточку сумбурным.

– Ты меня любишь?

– Ты знаешь, что люблю. А ты меня любишь?

Начиная с прошлого вечера эти самые слова повторялись снова и снова, ничего при этом не теряя. Напротив, каждый раз они казались открытием: ослепительная вспышка в мозгу от осознания. Дик Маркхэм, смутно припомнив, где они находятся, наконец-то отпустил ее, и с его губ сорвалось проклятие.

– Полагаю, – произнес он, – нам придется пойти на этот чертов крикет?

Лесли ответила не сразу. Огонь чувств в глазах померк, и она перевела взгляд на небо.

– Через минуту польет как из ведра, – сообщила она. – Сомневаюсь, что крикет состоится. К тому же…

– К тому же – что?

– Я хотела зайти к предсказателю, – сказала Лесли.

Дик не смог бы объяснить, почему запрокинул голову и разразился хохотом. Отчасти из-за наивного выражения ее лица, этой ее безоговорочной серьезности, отчасти из-за того, что ему требовалось захохотать, чтобы хоть как-то выразить одолевавшие его чувства.

– Миссис Прайс говорит, он невероятно хорош, – тут же принялась заверять его девушка. – Потому я и заинтересовалась. Она говорит, он может абсолютно все о тебе рассказать.

– Разве ты сама о себе всего не знаешь?

– Можем мы зайти к предсказателю?

Где-то на востоке слабо пророкотал гром. Крепко взяв Лесли за руку, Дик быстрым шагом повел ее по гравийной дорожке к скоплению павильонов на лужайке. Никто даже не попытался расставить их в ряд или хотя бы в каком-то подобии порядка. Начиная с аттракциона по метанию кокосов и заканчивая так называемым «прудом», из которого полагалось выуживать бутылки, каждый владелец шатра устанавливал его, сообразуясь с собственными представлениями о прекрасном. Но шатер прорицателя узнавался здесь безошибочно.

Он стоял отдельно от остальных, поближе к Эш-холлу. Больше всего он напоминал невероятно разросшуюся телефонную будку, только расширявшуюся у основания и сужавшуюся наверху. Выцветшая парусина была в вертикальную красно-белую полоску. Над пологом шатра висела аккуратная табличка, гласившая:

Великий свами

читает по ладони и в хрустальном шаре.

Видит все, знает все.

А еще большая картонная ладонь, для наглядности изрисованная стрелками.

Небо уже успело так потемнеть, что Дик разглядел свет, горевший внутри логова прорицателя, наверняка удушливо жаркого после солнечного дня. Мощный порыв ветра промчался между павильонами, барабаня и хлопая парусиной и раскачивая стенки, словно полусдувшиеся воздушные шары. Картонная ладонь нелепо задергалась, то ли маня их к себе, то ли прогоняя. И чей-то голос крикнул:

– Эгей!

Майор Гораций Прайс за «прилавком» миниатюрного тира сложил ладони рупором и орал, словно на плацу. Почти все остальные павильоны были пусты, их хозяева ретировались – очевидно, отправились смотреть крикетный матч. Отважный майор Прайс остался. Поняв, что его заметили, он поднырнул под прилавок и заспешил к ним.

– Подозреваю, он слышал? – спросила Лесли.

– Уверен, что слышали все, – сказал Дик, которого вдруг охватило жгучее смущение и приступ гордости. – Ты не против?

– Против! – воскликнула Лесли. – Против?

– Дружище! – начал майор, поглубже нахлобучивая свое твидовое кепи и слегка поскальзываясь на стриженой траве. – Дорогая! Я вас весь день везде ищу. И моя жена тоже! Так это правда?

Дик попытался напустить на себя невозмутимый вид, но выглядел при этом столь же невозмутимо, как раздуваемый ветром тент.

– Что именно, майор?

– Это бракосочетание! – многозначительно произнес майор Прайс едва ли не страдальческим тоном. Он нацелил на них палец. – Вы правда собираетесь пожениться?

– Да. Это точно правда.

– Дружище! – повторил майор.

Он понизил голос, переходя на торжественный тон, более подходящий для похорон, чем для свадьбы. Майор Прайс в преддверии важных событий становился сентиментальным, к немалому смущению окружающих. Он по очереди пожал им руки.

– Я в восторге! – заявил он с искренней симпатией, отчего у Дика Маркхэма потеплело на душе. – Как нельзя более кстати! Самое время! И я так считаю, и моя жена. Когда назначена свадьба?

– Мы пока еще точно не решили, – ответил Дик. – Извините, что опоздали на праздник. Однако мы были…

– Заняты! – подхватил майор. – Заняты! Понимаю! Больше ни слова об этом!

Строго говоря, ему не полагалось именоваться майором, поскольку он никогда не был кадровым военным, а до звания дослужился во время последней войны, но оно так шло Горацию Прайсу, что иначе его и не называли.

На самом деле он был стряпчим, и весьма расторопным. Вся деревня Шесть Ясеней, не говоря уже о половине округи, в случае судебной тяжбы отправлялась прямиком в его контору на Хай-стрит. Однако благодаря манере держаться, благодаря плотно сбитой фигуре, подстриженным песочным усам и веснушчатому жизнерадостному лицу с голубыми глазами, а также исчерпывающим (и по временам утомительным) познаниям в делах военных или спортивных, он был «майором Прайсом» даже в глазах мировых судей.

И теперь он стоял перед ними, лучась улыбкой, покачиваясь взад-вперед на каблуках и потирая руки.

– Между прочим, это просто необходимо отпраздновать, – заявил он. – Все захотят вас поздравить. И моя жена, и леди Эш, и миссис Миддлсворт, и вообще все! Ну а пока что…

– А пока что, – предложила Лесли, – не спрятаться ли нам?

Майор Прайс непонимающе захлопал глазами:

– Спрятаться?

У них над головами пролетел выброшенный бумажный пакет, подхваченный крепчающим ветром. Дубы вокруг Эшхолла махали ветвями, а парусина павильонов хлопала, словно флаги в ураган.

– Сейчас начнется буря, – пояснил Дик. – Надеюсь, эти шатры надежно закреплены. Если нет, придется их потом собирать по всему соседнему графству.

– А, ничего с ними не случится, – заверил его майор. – Да и буря уже не имеет значения. Мероприятие почти окончено.

– Хорошо у вас шли дела?

– Дела, – сказал майор, – шли великолепно. – В его светло-голубых глазах отразилось бесконечное воодушевление. – Кстати, некоторые оказались чертовски хорошими стрелками. Например, Синтия Дрю…

Майор Прайс осекся. И краска вдруг бросилась ему в лицо, словно он допустил дипломатическую промашку. Дик с привычным раздражением понадеялся, что они не начнут снова тыкать ему в нос Синтией Дрю.

– Лесли, – произнес он громко, – сгорает от желания посетить этого предсказателя будущего. Если он, конечно, еще у себя. Так что вы нас извините, но нам надо бы поторопиться.

– Да ничего подобного! – решительно возразил майор.

– В смысле?

Майор Прайс протянул руку и крепко взял Лесли за запястье.

– Идите, конечно, к предсказателю. Он все еще сидит в своем шатре. Но первым делом, – широко усмехнулся майор, – вы должны оказать честь моему аттракциону.

– Стрелять? – воскликнула Лесли.

– Всенепременно! – подтвердил майор.

– Нет! Прошу вас! Не надо!

Дик обернулся. Смятение в голосе Лесли удивило его. Однако майор Прайс в своем тяжеловесном и подавляющем благодушии не обратил внимания на волнение девушки.

Когда капля дождя клюнула Дика в лоб, майор повлек обоих к миниатюрному тиру. Тот представлял собой подобие сарая с дощатыми стенами и парусиновой крышей, а задней стенкой служил стальной лист, выкрашенный черной краской. Полдюжины картонных мишеней висели на фоне задней стены на веревке, закрепленной на блоке, чтобы их можно было подтягивать к себе после выстрела, не сходя с места.

Поднырнув под прилавок, майор Прайс нажал на выключатель. Над каждой мишенью загорелась маленькая электрическая лампочка, хитроумно запитанная от сухих батареек. На прилавке лежала богатая коллекция легких винтовок, в основном 22-го калибра, которые майор насобирал по всем Шести Ясеням.

– Вы первая, юная леди! – сказал он, сурово указав на почти наполненную монетами миску на столе. – Полкроны за шесть выстрелов. Понимаю, цена возмутительная, но это же на благотворительность. Попробуйте!

– Честное слово, – сказала Лесли, – лучше не надо!

– Чепуха! – возразил майор, выбирая небольшую винтовку и любовно проводя по ней рукой. – Вот, аккуратная маленькая модель, «Винчестер–61», бескурковая. Отлично подойдет, чтобы избавиться от мужа после свадьбы. – Он громко фыркнул. – Попробуйте!

Дик, уже положив в миску полкроны, разворачивался, чтобы поторопить ее, но замер на полпути.

В глазах Лесли Грант застыло выражение, которое он не сумел понять, за исключением мольбы и страха. Она успела снять свою широкополую шляпу; длинное каре густых каштановых волос, завитых наружу на уровне плеч, немного растрепалось от ветра. В этот момент душевного напряжения она была хороша, как никогда. Она выглядела лет на восемнадцать, а не на те двадцать восемь, в которых признавалась.

– Знаю, это глупо, – выдохнула она. Ее тонкие пальцы мяли широкие поля шляпы. – Только я боюсь оружия. Все, что связано со смертью или хотя бы с мыслью о смерти…

Песочные брови майора Прайса поползли вверх.

– Черт побери, юная леди, – запротестовал он, – от вас же не требуется никого убивать. Просто взять винтовку и пальнуть в одну из мишеней. Попробуйте!

– Слушайте, – вмешался Дик, – если Лесли действительно не…

Очевидно убеждая себя, что это просто развлечение, Лесли закусила нижнюю губу и взяла у майора Прайса винтовку. Сначала она попыталась удержать ее на вытянутых руках, но поняла, что так ничего не получится. Она огляделась по сторонам, охваченная сомнением, затем прижалась щекой к прикладу и выстрелила не целясь.

Винтовочный выстрел, не столько грохот, сколько треск, потонул в раскате грома. Отметины от пули на мишени не появилось. И громовой раскат, похоже, окончательно сломил дух Лесли. Она довольно спокойно положила винтовку обратно на стойку. Однако Дик с внезапным испугом увидел, что она дрожит всем телом и готова расплакаться.

– Простите, – сказала она, – я не могу.

– Из всех толстокожих скотов в мире, – отчеканил Дик Маркхэм, – я, должно быть, самый толстокожий, я даже не понял…

Он коснулся ее плеч. Осознание того, что она так близко, оказалось настолько сильным и волнующим, что он наверняка снова обнял бы ее, если бы не присутствие майора Прайса. Лесли уже пыталась засмеяться, и у нее почти получилось.

– Все в полном порядке, – заверила она вполне искренне. – Понимаю, что нельзя быть такой дурочкой. Но просто вот… – Она с жаром развела руками, не найдя подходящего слова. Затем она взяла с прилавка свою шляпу. – Можно уже пойти к предсказателю?

– Ну, разумеется, я пойду с тобой.

– Он принимает только по одному, – сказала Лесли. – Они всегда так делают. Ты останься, достреляй за меня. Ведь… ты же не уйдешь?

– Чтобы я ушел? – угрюмо произнес Дик. – Да это самая большая нелепость, какая только могла прийти тебе в голову.

Они мгновение глядели друг на друга, прежде чем она покинула его. И Дик почувствовал себя скверно: хотя она всего лишь направлялась в шатер в какой-то дюжине ярдов, они все равно расставались. И теперь он стоял и проклинал себя вслух, что так расстроил Лесли из-за какой-то винтовки, и проклинал весьма обстоятельно, отчего даже майор Прайс, немного послушав его в виноватом молчании, похоже, забеспокоился.

Майор кашлянул.

– Женщины! – произнес он глубокомысленно, хмуро покачивая головой.

– Да. Но черт подери, я должен был догадаться!

– Женщины! – повторил майор. Он протянул Дику винтовку, и тот машинально взял ее. После чего майор продолжил с некоторой завистью: – Вы счастливчик, мальчик мой.

– Бог мой, а то я не знаю!

– Эта девушка, – заметил майор, – просто чертовка какая-то. Приехала сюда полгода назад. Свела с ума половину мужчин в округе. Деньги, конечно, тоже. И… – Тут он умолк. – Подумать только!

– Что, майор Прайс?

– Вы сегодня видели Синтию Дрю?

Дик бросил на него испепеляющий взгляд. Майор не смотрел на Дика, вместо того с большим интересом изучая ряд винтовок на стойке.

– Послушайте, – начал Дик. – Между Синтией и мной никогда ничего не было. Мне хочется, чтобы вы поняли это.

– Я это знаю, дружище! – поспешно заверил его собеседник, стараясь при этом выглядеть непринужденно. – Я нисколько не сомневаюсь! Но все равно в известной степени женщины…

– Какие женщины?

– Моя жена. Леди Эш. Миссис Миддлсворт. Миссис Эрншоу.

И снова Дик бросил взгляд на собеседника, изображавшего беззаботность. Майор Прайс оперся одним локтем о стойку, плотный силуэт на фоне маленьких огоньков над мишенями. И снова ветер пронесся между шатрами, раздувая пыль и поднимая парусину, но никто из них не обратил на это внимания.

– Минуту назад, – заметил Дик, – вы утверждали, что они хотят поздравить нас. Вы намекнули, что они прочесывают графство в поисках нас, чтобы осыпать поздравлениями.

– Все именно так, дружище! Это чистая правда!

– Так в чем дело?

– Однако же они искренне считают – заметьте, я всего лишь хочу вас предостеречь! – они искренне считают, что в известной степени бедняжка Синтия…

– Бедняжка Синтия?

– В некотором роде. Да.

Жестом отодвинув майора Прайса в сторону, Дик прижал винтовку к плечу и выстрелил. Грохот выстрела походил на ответную реплику, хотя он рассеянно отметил про себя, что попал в среднюю мишень, лишь немного не дотянув до «яблочка». Они с майором беседовали тем настороженным, заговорщическим тоном, каким мужчины обычно обсуждают опасные личные темы.

Но Дик сознавал, какие могучие силы скрываются в тишине Шести Ясеней, какая удавка пересудов затягивается.

– На протяжении двух с лишним лет, – произнес он с горечью, – вся деревня пыталась свести меня с Синтией, хотели мы того или нет.

– Я понимаю, дружище. Очень хорошо понимаю!

Дик снова выстрелил.

– Но ничего между нами нет, говорю же вам! Я никогда не обращал внимания, никакого серьезного внимания на Синтию. И Синтия это знает. Она не могла неверно меня понять, даже если другие превратно истолковали мое поведение.

– Мальчик мой, – сказал майор, проницательно глядя на него, – можно сколько угодно не обращать внимания на девушку, но она все равно гадает, не скрывается ли за этим что-нибудь. Однако, заметьте, я прекрасно понимаю вашу точку зрения!

Дик выстрелил еще раз.

– А что до того, чтобы жениться, на радость обществу, уж извините. Лесли я люблю. Я влюбился в нее, как только она приехала сюда. Вот и все. Хотя что она во мне нашла…

Майор Прайс хмыкнул.

– Ну-ну! – произнес он с укоризной, оглядев Дика с головы до пят и махнув рукой. – В конце концов, вы наша местная знаменитость.

Дик что-то буркнул.

– Или, точнее, – поправился майор, – теперь вы одна из двух наших местных знаменитостей. Вам еще никто не рассказал о прорицателе?

– Нет. Кто он такой? Я имею в виду, это не может быть кто-то из своих, иначе его узнали бы и объявили его предсказания надувательством. Однако все, кажется, в один голос утверждают, что он исключительно хорош. Кто же он?

На прилавке стояла открытая коробка с патронами. Майор Прайс рассеянно нагреб горсть, а потом высыпал все обратно, роняя между пальцами. Он колебался, словно развеселившись от какой-то мысли.

– Я тут вспомнил, – произнес он, – надо рассказать вам о чертовски смешном розыгрыше, какой я устроил Эрншоу сегодня днем. Эрншоу…

– Погодите, майор, не уходите от темы! Кто такой этот предсказатель?

Майор Прайс настороженно огляделся.

– Я открою вам, – решился он, – если вы пообещаете хранить пока тайну, потому что он не хочет шумихи. Вероятно, он один из величайших, ныне здравствующих авторитетов в мире криминалистики.

Глава вторая

– Авторитет в мире криминалистики? – переспросил Дик.

– Да. Сэр Харви Гилмэн.

– Неужели вы имеете в виду патологоанатома из Министерства внутренних дел?

– Его самого, – с удовольствием подтвердил майор Прайс.

Не только изумленный, но и встревоженный, Дик развернулся, чтобы внимательнее взглянуть на красно-белый полосатый шатер, над входом в который дергалась и манила на ветру призрачная картонная рука.

И он увидел странный театр теней.

Вокруг клубилась теперь такая тьма, что он с трудом различал табличку, гласившую: «Великий свами, читает по ладони и в хрустальном шаре. Видит все, знает все», которая украшала эту аляповатую конструкцию. Однако в шатре горел свет, лампочка наверху. И в темноте на освещенной стенке шатра отчетливо вырисовывались две тени находившихся внутри людей.

Тени размазывались, колыхаясь вместе с тревожно раздувавшейся парусиной. И все же Дик различил женский силуэт с одной стороны, а с другой – отделенную от женщины каким-то подобием стола, приземистую, размахивавшую руками тень с удивительной, похожей на луковицу головой.

– Сэр Харви Гилмэн! – пробормотал Дик.

– Сидит там, – пояснил майор, – с тюрбаном на башке и рассказывает людям все о них самих. Он весь день был гвоздем программы.

– Он что-нибудь понимает в хиромантии или магических шарах?

Майор Прайс ответил кратко:

– Нет, мальчик мой. Зато он понимает в человеческой природе. А в этом, между прочим, и состоит весь секрет предсказаний.

– Но что сэр Харви Гилмэн здесь делает?

– Он снял на лето коттедж Поупа. Ну, вы знаете, в Виселичном переулке, недалеко от вас. – Майор снова хмыкнул. – Нас познакомил начальник полиции, и меня посетило вдохновение.

– Вдохновение?

– Именно. Я подумал: какая прекрасная мысль – попросить его сыграть предсказателя будущего и до самого последнего момента не раскрывать его личность. Более того, мне кажется, старик развлекается вовсю.

– А какой он на самом деле?

– Маленький сухопарый старичок с блестящими глазками. Но, как я уже сказал, мне кажется, он веселится на полную катушку. Об этом знают супруги Эш – он вчера вечером чуть не довел леди Эш до обморока, – доктор Миддлсворт и еще пара человек.

Тут майор Прайс осекся и снова заорал, как на плацу, едва ли не в ухо Дику. Потому что один из только что упомянутых персонажей как раз торопливо лавировал между шатрами в сторону Эш-холла.

Доктор Хью Миддлсворт, с непокрытой головой и сумкой с клюшками для гольфа на плече, широко шагал, стараясь обогнать дождь. Он отвечал за гольф на этом приеме: вам предлагалось, сделав несколько коротких ударов, уложить мяч на импровизированную подставку и получить символические призы в зависимости от того, сколько ударов потребовалось, чтобы добраться до цели. На призыв майора Прайса он яростно замотал головой, однако майор так настаивал, что доктор неохотно подошел к тиру.

Хью Миддлсворт был и хороший доктор, и всеобщий любимец.

Причины этой всеобщей любви, наверное, трудно поддавались объяснению. Этот тишайший из людей был не особенно разговорчив. У него имелись любящая, хоть и острая на язык жена и весьма многочисленное семейство.

Лет сорока, худощавый, с тонкими каштановыми волосами, начавшими редеть на макушке, доктор Миддлсворт обычно выглядел слегка встревоженным. Морщинки залегали у него вокруг глаз и рта с узкой полоской каштановых усов. Щеки были впалые, как и виски. А реплики в разговоре ему заменяла понимающая улыбка, которая вспыхивала вдруг, освещая все лицо. Происходило это бессознательно – привычка врача, беседующего с больным, однако улыбка эта творила чудеса.

Подходя к ним сейчас и перебрасывая с плеча на плечо сумку с клюшками, доктор глядел на майора Прайса с удивлением.

– Разве вы не на крикетном матче? – спросил он.

– Нет, – ответил майор, хотя и вопрос, и ответ были совершенно излишними. – Вот подумал, задержусь-ка здесь… присмотрю за предсказателем. Я как раз только что рассказывал Дику о сэре Харви Гилмэне.

– А-а, – протянул доктор Миддлсворт.

Он раскрыл рот, словно собираясь что-то добавить, но передумал и снова закрыл.

– Кстати, – продолжал майор, – там сейчас Лесли Грант узнаёт свою судьбу. Если он скажет ей, что она встретит достойного человека и отправится в путешествие, это будет чистая правда. – Он указал на Дика. – Эти двое собираются пожениться.

Доктор Миддлсворт ничего не сказал. Он просто улыбнулся и протянул руку с сильными ловкими пальцами. Однако Дик понимал, что это он от души.

– Я кое-что слышал об этом, – признался доктор. – От жены. – Выражение легкой тревоги вернулось, и он замялся. – Что касается сэра Харви…

– Если учесть, чем занимается этот молодой человек, – подхватил майор, выразительно похлопывая Дика по плечу, – сэр Харви должен быть просто бесценен. А?

– «Бесценен», – с жаром отозвался Дик, – это не то слово. Этот человек выдавал экспертное заключение по каждому убийству, нашумевшему или оставшемуся незамеченным, на протяжении последних тридцати лет. Один мой друг какое-то время жил по соседству с ним в Бейсуотере, так он рассказывал: тот зачастую возвращался домой с чьими-нибудь кишками в открытой стеклянной банке. Ральф говорит, что старик – ходячая криминальная энциклопедия, если только удастся его разговорить. А еще…