Слепой цирюльник

– Йа не знаю, что это значит, – признался капитан, моргая несколько пристыженно. – Йа читал в одной книге, и это было здоров. Если йа вдруг ужален в самое сердце – о-го-го! Йа так и говорю. – Он помотал головой. – Только йа осторожный с книгами. Когда дочитаешь, надо аккуратно записать название, чтоб не забыть и не читать снова.

Он оглядел всех чрезвычайно дружелюбно, почесывая при этом нос, а затем спросил:

– Только что вы хотите, что йа делаю?

– Для начала, – ответил Морган, – скажи, ты точно не хочешь официального расследования, Кёрт? Я имею в виду, не сообщить ли обо всем капитану Уистлеру?

– Боже упаси! – с жаром воскликнул его друг. – Я не могу, неужели ты не понимаешь? Если нам вообще удастся вернуть пленку, все должно быть сохранено в строжайшем секрете. И вот это и будет самым трудным. Как мы из целого списка пассажиров выберем одного, кому пришла охота украсть ее? Кроме того, как этот тип узнал, что пленка у меня, если я сам понятия не имел?

Морган призадумался.

– А эта радиограмма… – начал он и умолк. – Слушай, ты сказал, что зачитал ее вслух и произошло это незадолго до того, как кто-то вломился к тебе в каюту. Это как-то слишком, чтобы быть простым совпадением… В рубке был кто-нибудь, кто мог бы тебя подслушать?

Уоррен в ответ захмыкал. Полностью сосредоточившись на разговоре, он рассеянно выудил из одного чемодана бутылку виски.

– Ерунда! – заявил Уоррен. – Предположим, на борту действительно имеется некий проходимец. Что в таком случае он понял бы из этой безумной депеши? Даже мне потребовалось время, чтобы разобраться.

– Ну ладно. Ладно! В таком случае получается следующее. Этот вор уже знал о существовании кинопленки, да, знал, что был снят некий фильм… Такое же возможно, верно?

Уоррен засомневался, постучав костяшками пальцев по обернутому тюрбаном лбу.

– Н-да, наверно, возможно, – признал он. – На следующий день после вечеринки какие только слухи не ходили, знаешь ведь, как бывает. Но мы же сидели в библиотеке, за закрытыми дверями, и, естественно, никто из участников не мог… Я говорил, что там внизу был прием, но как кто-нибудь снизу сумел бы пронюхать…

– Ну, очевидно, кто-то в итоге все же пронюхал, – возразил Морган. – К тому же если не на великосветском рауте, не в доме у какой-нибудь шишки, то где еще, по-твоему, ошиваются типы, подобные тем, какого мы ищем… Для начала, предположим следующее. – Он задумался, дергая себя за мочку уха. – До этого вора, назовем его хотя бы Киножулик, доходят слухи о важном документе. Однако он считает, что тот был уничтожен, и отказывается от мысли похитить его. Но затем он попадает на борт «Королевы Виктории»…

– С какой целью? – спросила мисс Гленн, отличавшаяся практическим умом.

– Откуда же мне знать? – немного резко отозвался Морган. Воображение уже унесло его в пышные бальные залы, полные красоток в диадемах и второстепенных героев с орденскими лентами, где зловещего вида небритые незнакомцы курили сигареты, затаившись за колоннами. – Возможно, по случайному совпадению, а может, этот Киножулик – профессионал, который охотится за дипломатами, и он мотается из одной мировой столицы в другую в надежде чем-нибудь поживиться. В любом случае придется признать, что этот тип побывал в Вашингтоне и услышал об опрометчиво снятом фильме… Да, вот так. Он отказался от своей идеи, но все-таки случайно попал на борт того же судна, что и Кёрт. Кёрт, если ты посмотришь на список пассажиров, узнаешь кого-нибудь, кто мог быть в доме твоего дяди в тот вечер?

Уоррен покачал головой:

– Да их там был миллион, а я ни с кем не знаком. Нет, так ничего не получится… Но ты, значит, серьезно? Ты серьезно, что этот тип (уже отказавшись от своей идеи) подслушивает, как я в рубке прочитываю вслух радиограмму, вникает в смысл раньше меня и, воспользовавшись моментом, пытается украсть пленку, пока я еще не сообразил, что именно везу с собой?

– Ему пришлось действовать быстро, дружище. Иначе ты, как только понял бы все, вышвырнул пленку за борт. И вот еще момент, – торжествующе объявил Морган, тыча пальцем себе в ладонь, пока у него созревала идея. – Масштабы поисков не настолько огромны, как тебе показалось сначала. Конечно, это снова всего лишь теория, но ты послушай! Разве этот парень не должен быть из числа тех, с кем ты уже свел знакомство? Я что имею в виду: был бы я международный мошенник, даже не имея ни малейшего понятия, что ты везешь с собой коробку с этой пленкой, я совершенно точно постарался бы втереться к тебе в доверие. Ты ведь любимый племянник дядюшки Уорпуса, ты весьма ценная личность, с которой стоит сойтись поближе… Разве не логично?

К этому моменту все уже по-настоящему увлеклись: силясь усидеть на месте или устоять на ногах в этой скрипящей каюте, каждый выстраивал свою теорию. Уоррен, который успел извлечь откуда-то бумажные стаканчики и разливал по ним виски, замер. Он осторожно передал один стаканчик Пегги Гленн, прежде чем заговорить. И затем произнес:

– Забавно, что ты об этом упомянул…

– Да?

– За исключением вас, я почти никого и не знаю на борту этого корыта. Погода главным образом помешала. Однако же это забавно. – Он яростно дунул в сложенный бумажный стаканчик, чтобы расправить его, затем поднял глаза. – Там было… сейчас-сейчас… в рубке было пятеро в тот момент, когда пришла моя радиограмма, если не считать радиста и меня самого. Капитан Уистлер, который шепотом спорил о чем-то с радистом, причем раздухарился, как индюк. Еще была девушка, которой я раньше не встречал. Если не принимать в расчет девушку и капитана, остаются трое мужчин. Одного я вовсе не знаю и даже не рассмотрел… Зато двое других как раз те единственные, с кем я действительно успел познакомиться. Первый – Вудкок, коммивояжер фирмы, которая производит порошки от насекомых, а второй – доктор Кайл, он сидит за нашим столом.

Пегги Гленн при упоминании этого второго насмешливо присвистнула. Даже Морган, которого профессиональная необходимость сделала вдвойне подозрительным по отношению к уважаемым персонам, был склонен согласиться с нею. Они оба слышали о докторе Кайле. Он был одним из самых известных персонажей с Харли-стрит – знаменитый мозгоправ, психиатр, принимавший в качестве консультанта участие в нескольких судебных процессах над убийцами. Морган вспомнил его за столом: высокий, сухопарый, довольно острый на язык шотландец, неряшливо одетый, зато аккуратно причесанный, с проницательными глазами под кустистыми бровями, которые топорщились на концах, с двумя глубокими морщинами, сбегающими вниз от крыльев носа. Представить столь заметную фигуру, целителя душевных недугов, в качестве Киножулика было не под силу даже Моргану. Если бы ему предложили выбор, он предпочел бы выдвинуть на эту роль бойкого мистера Чарльза Вудкока, агента по продажам «Мухобойки», средства для моментального истребления насекомых. А вот доктора Кайла явно придется списать со счетов.

Однако, когда он поделился своими сомнениями с Уорреном, американец как будто, наоборот, укрепился в своих подозрениях, что доктор Кайл и есть злоумышленник.

– Точно! – в волнении воскликнул Уоррен. – Это всегда именно такие люди. К тому же предположим, кто-то решил выдать себя за него. Это же идея для твоего романа! Разве для какого-нибудь международного мошенника найдется лучший способ маскировки, чем прикинуться уважаемым директором дурдома? Вот если бы нам удалось его обвинить – застигнуть его врасплох и…

– Хочешь угодить в психиатрическую лечебницу? – поинтересовался Морган. – Нет, так ничего не получится, только не с Кайлом. К тому же это чушь собачья! Нам надо исключить Кайла из числа подозреваемых и придумать хороший практический план…

Капитан Вальвик переступил с ноги на ногу.

– Прошу меня прощать, – загромыхал он, при этом смущаясь и сияя улыбкой. – Йа придумал идею, йа знаю.

– Гм, – с сомнением произнес Морган.

– Йа вам рассказывайт, – гнул свое капитан, озираясь и убеждаясь, что их никто не подслушивает, – тот, который вас побил по голове, он ведь унес только половину пленки, а? Значит, йа вам говорийт. У него только половина пленки, тогда он, может, хотейт вернуться, а? А мы стоим на часах; и, когда он приходит, мы ему говорим: «Ага!»

– Да, понимаю, – с мрачным видом прервал его Уоррен. – Я и сам об этом думал, только ничего не выгорит. Такое постоянно случается в книжках, однако можно смело ставить последнюю рубашку, что эта птица слишком осторожная, чтобы лезть в силки. Он знает, что я буду начеку, он знает, что я позабочусь о сохранности пленки, если вообще не выбросил остатки за борт сразу после его визита. Нет-нет. Он не станет так рисковать.

Пегги Гленн уже какое-то время сидела тихо, подпирая подбородок руками и размышляя. Взъерошенные блестящие волосы падали ей на лоб, и теперь она неожиданно тряхнула головой, подняла взгляд, искрящийся весельем, словно у бесенка, и едва ли не завопила от восторга.

– Эх вы, мужчины, – начала она насмешливым тоном, – вы, мужчины, просто-напросто топчетесь на месте, и ничего больше! Давайте-ка я расскажу вам, что делать, и пленка будет у нас еще до наступления ночи. Да, я серьезно. Кажется, у меня есть идея… – Изо всех сил стараясь сдержать восторг, она вздернула подбородок и с каждой секундой волновалась все сильнее и сильнее, как и Уоррен. – И это отличная идея! Просто здорово! Слушайте. Капитан Вальвик в какой-то мере прав. Нам надо заманить этого парня в ловушку, чтобы он вернулся за остатком пленки…

Уоррен устало отмахнулся, однако Пегги бросила на него суровый взгляд, и он не осмелился возразить вслух.

– Вы будете меня слушать? Говорю вам, мы сможем это устроить. А почему? Потому что мы единственные люди на борту – мы четверо, – которым известно, что на Кёрта напали, и известно, почему на него напали. Отлично. Мы объявляем во всеуслышание, как пришли сюда и обнаружили Кёрта на полу, без сознания, совершенно бесчувственного и с ужасной раной на голове. Мы не подозреваем, что на него напали или ограбили. Мы не знаем, как такое случилось, но предполагаем, что он, должно быть, выпил лишнего, не удержался на ногах в такую качку, упал и ударился головой…

Уоррен удивленно вскинул брови.

– Детка, – произнес он с достоинством, – не то чтобы я лично как-то возражал против чудесной картины, какую ты обрисовала. Я всего лишь хочу напомнить, что я представитель дипломатического корпуса Америки. Дипломатического, детка. И я вынужден подчиняться правилам, таким строгим, что даже серафимы на моем месте возмутились бы, а восковые фигуры из паноптикума устроили бы бунт. Не хотелось бы давать тебе советы, однако с тем же успехом ты можешь сказать, что я, принимая, по своему обыкновению, утреннюю порцию опиума, спятил и разбил себе голову о стену. Моему начальству это придется по вкусу.

– Ой, ну ладно, – она с чопорным видом согласилась, – если так уж необходимо соблюдать дурацкие старые правила. В таком случае… скажем, что тебе стало плохо или у тебя случился приступ морской болезни, как бы то ни было, произошел несчастный случай. И ты так и не пришел в сознание…

Морган присвистнул:

– Я начинаю врубаться, Кёрт, и, похоже, наша красавица права!

– Да, – согласился Уоррен, – и еще через минуту я тоже смогу объяснить, в чем тут суть. Продолжай, детка. Вот, выпей еще. Значит, я лежу без чувств, и что дальше?

– Дальше, – продолжала девушка, сгорая от волнения, – мы говорим всем, что тебя отправили в лазарет, где ты так и лежишь в беспамятстве. И если мы сообщим об этом за ужином, слухи расползутся по всему лайнеру. Поскольку это, как сказано, несчастный случай, никакого расследования не будет. А каюта между тем останется без хозяина, открытая. Как вы думаете, этот мошенник захочет воспользоваться шансом? Разумеется, захочет. Он отправится прямехонько сюда – а мы тут как тут.

Пегги вскинула голову, ее глаза орехового оттенка сияли, она торжествующе закусила верхнюю губу. Повисло молчание.

– Боже мой, это просто прекрасно! – возопил Морган, ударяя сжатым кулаком в ладонь.

Даже на Уоррена это произвело впечатление: он застыл в позе индийского пророка, задумчиво таращась в бумажный стаканчик; капитан Вальвик хмыкнул, а Пегги воскликнула: «Так-то!» – весьма довольным тоном.

– Но подождите минутку, – прибавил Морган, – что насчет стюарда, того, который позвал нас сюда? Он-то знает.

– Стюарды никогда зря не болтают, – умудренным тоном возразила девушка, – они понимают, чего делать не надо. Но стоит подкрепить его понимание хорошими чаевыми. Тогда можно действовать… Кстати, Кёрт, а каюта рядом с тобой свободна? Если так, то можно спрятаться и ждать там.

– А почему не здесь?

– Так он же сразу нас заметит, глупый! А нам необходимо поймать его на месте преступления. Какой смысл кричать: «Попался, негодяй!» – если не застукать его с уликами в руках. Иначе он просто заявит, что ошибся каютой, и что ты тогда ему предъявишь? Пленка должна быть при нем, вот тогда… – прибавила она прокурорским тоном, – я бы сказала, что у тебя будет полное право врезать ему, если пожелаешь.

– Ага, – выдохнул Уоррен, в задумчивости потирая массивный кулак. – Да, детка, соседняя каюта не занята, к счастью. Вот что я скажу. Я устроюсь там и попрошу стюарда принести чего-нибудь поесть. Капитан Вальвик может сидеть в засаде вместе со мной. А вы вдвоем идите ужинать в ресторан и распространите радостную весть. После присоединитесь к нам. Наверняка ждать придется довольно долго. Ингредиенты для коктейля придутся кстати…