Темные завесы

– А я как, по-твоему, сейчас себя чувствую? Ты и самого Аполлона свела бы с ума!

И теперь его руки вновь оказались на ней, лаская ей грудь, задирая подол, когда он вновь попытался увлечь ее в спальню. И вот тут свет наконец упал на другую сторону его лица. Кэтрин чуть не вскрикнула. Эта половина была мертвенно-бледной и словно лишенной всяческих человеческих черт – разорванной протянувшимся сверху вниз огромным зазубренным шрамом. Кожа на щеке обвисла, губы искривились в зловещей усмешке, а глаз представлял собой пустую дыру, в которой не было ничего, кроме бесконечной черноты. Кэтрин оттолкнула мужчину в сторону и была поражена тем, насколько невесомым и нематериальным он оказался. Это было все равно что распахнуть хорошо смазанное окно. Метнувшись в свою спальню, она захлопнула дверь. Сердце у нее колотилось как бешеное, воздух едва попадал в легкие.

«Это все из-за лекарств, – твердила себе Кэтрин. – Не надо было принимать сразу обе эти таблетки. У меня на них плохая реакция». Глубоко вздохнув, она закрыла глаза и прислушалась. Музыка смолкла. Как и гул голосов. «Нужно будет поговорить с Фрэнкл насчет уменьшения дозы…» Еще один глубокий вдох, и она опять медленно приоткрыла дверь. Галлюцинации как не бывало. От мебели, картин, статуэток и ковров не осталось и следа.

Вновь усевшись за туалетный столик, Кэтрин попыталась успокоить нервы. «Возьми себя в руки, девочка, – сказала она своему отражению в зеркале, ухитрившись даже слегка усмехнуться. – Это просто очередной мозговой высер». Голос у нее в голове звучал так, будто она вправду в это верила. Впрочем, ничего другого ей не оставалось. Еще один глубокий вдох. Возвращение к реальности. Немного макияжа, аккуратно нанесенного, – может, стоит зачесать волосы назад, плюс хорошая доза визина, – и она будет выглядеть вполне презентабельно, а может, даже и привлекательно. Кэтрин тряхнула головой, чтобы прогнать все эти навязчивые образы, возникшие откуда-то ниоткуда мгновение назад. «Глупая девчонка… Только потому, что ты уже несколько месяцев не была на свидании, твои чертовы нервы начинают сдавать? Не будь таким ничтожеством!»

Она потянулась за одним из флакончиков духов, которые Ребека оставила у зеркала. «Шанель». Классический и утонченный аромат. Как раз то, что нужно. Она нанесла капельку на запястье.

Зеркало треснуло.

Кэтрин дернулась.

Стекло еще раз треснуло, превратив ее отражение в какой-то кубистический портрет. Она была слишком ошеломлена, чтобы даже просто пошевелиться. Это было больше не ее лицо – то, что смотрело на нее в ответ. Лицо, разбитое на причудливые геометрические осколки, принадлежало Ребеке Райт. Кэтрин отшатнулась и, словно защищаясь, выставила перед зеркалом руки. Не для того, чтобы прикрыть свое лицо от осколков стекла, а чтобы отогнать инкуба с другой стороны. А когда вновь посмотрела в зеркало, Ребеки там уже не было. Оттуда на нее смотрело ее собственное лицо с отвисшей от ужаса челюстью.

А тут ее шея вдруг вскрылась. Сначала появилась тонкая красная линия, из которой густо потекла кровь и полезли какие-то окровавленные потроха – по мере того как рваная рана расходилась все шире и шире, обнажая мышцы и ткани. Кэтрин поперхнулась и схватилась за горло. Вскочила на ноги и уставилась на свои пальцы. Никаких следов крови.

Мир погрузился во тьму.

А она осела на пол.

Глава 6

Над ней нависало чье-то лицо, загораживая прикроватную лампу; словно при лунном затмении, голову окутывал бронзовый ореол, и Кэтрин никак не могла решить – ангельский или демонический. В ее собственной голове билась пульсирующая боль, но мыслилось ясно. Она точно знала, где находится. На своей собственной кровати. Вопрос был только в том, как она туда попала.

– Что случилось? – прошептала Кэтрин.

– По-моему, вы упали в обморок. – Голос был явно Джека. Тот самый мягкий, интимный, слегка тревожащий тон, который он использовал в «Равноденствии». – Я приехал, чтобы забрать вас. И входная дверь была открыта.

– В самом деле? – Она была уверена, что заперла ее, вернувшись домой с работы.

– Мне послышалось, будто здесь что-то упало, но когда я крикнул, всё ли в порядке, вы ничего не ответили. Я вовсе не хотел заходить без спросу.

– Нет, пожалуй, я рада, что вы это сделали.

– Я нашел вас на полу. Вон там. – Джек мотнул головой в сторону туалетного столика и треснувшего зеркала, но не остановил на них взгляд. – Вот, выпейте.

Райт помог ей сесть и придержал за затылок, пока она потягивала воду из стакана, который он держал в руке. Рука у него была мягкой, а выражение лица – ободряющим.

– Я в порядке, – сказала Кэтрин. – Просто была безумно занята на работе и забыла поесть. Все нормально. Правда. – Передвинувшись к краю кровати, она выпрямилась, чтобы подчеркнуть эту мысль. – Простите, что нашли меня в таком виде. Я испортила вам вечер?

– Нисколько. Прием начинается только в половине девятого, так что я собирался попробовать уговорить вас где-нибудь по-быстрому выпить перед этим.

– Похоже, от этой части нам лучше отказаться. – Кэтрин попыталась рассмеяться, но вышло это довольно жалко.

– Там, куда мы направляемся, еды и напитков полным-полно. Вы всё еще хотите пойти?

– А вы всё еще хотите, чтобы столь хрупкая барышня весь вечер провисела у вас на руке?

– Только это и сделает подобное мероприятие более-менее терпимым. – И опять эта искренняя, улещивающая улыбка. – Как думаете: сможете оставаться в сознании, пока мы не доберемся туда? – пошутил Джек.

– Просто дайте мне минутку. Мне нужно слегка прийти в себя.

– Я подожду внизу, – сказал он и направился к двери, обходя туалетный столик с треснувшим зеркалом как можно дальше. Перед тем как выйти за дверь, обернулся. – Только будьте осторожней, спускаясь по этим узким ступенькам.

– Вы ведь в случае чего поймаете меня?

Джек ничего не ответил. Просто еще раз улыбнулся и вышел.

«Господи, девочка, да что же с тобой такое? Он застает тебя в отрубях на полу, а ты начинаешь с ним заигрывать?»

Зайдя в ванную, Кэтрин ополоснула лицо водой и быстренько подкрасилась. Оглядев себя в зеркале, решила, что выглядит после этого происшествия ненамного хуже. Ни синяков, ни налитых кровью глаз. По-прежнему вполне презентабельно. По крайней мере, внешне. Внутри же она представляла собой полнейшую развалину. Которой постоянно видится и слышится всякая безумная фигня, отчего она готова в любой момент брякнуться в обморок. Это было все, чем Кэтрин могла убедить себя, что все это лишь последствия того ее нервного срыва, которые и устроили ей такую подлянку. Доктор Фрэнкл предупреждала ее, что время от времени об это обязательно споткнешься. Хитрость в том, чтобы увидеть происходящее таким, какое оно есть, противостоять его иррациональности. «Распознать врага, чтобы одолеть его, точно?» Не раздумывая, Кэтрин потянулась было за бутылочкой пролаксиса, которую дала ей Фрэнкл, но тут же отдернула руку, поскольку здравомыслие победило. Лучше весь остаток вечера бороться со своими нервами на трезвую голову, чем искушать судьбу, решила она. Однако когда Кэтрин выходила из комнаты, вид треснувшего зеркала едва не заставил ее передумать.

Спускаясь по лестнице, она видела тень Джека на полу фойе. Он стоял у окна – того самого, из которого много лет назад смотрел, как умирает его мать. Кэтрин не могла не задуматься, каково это – жить с подобной картиной в голове. Пусть даже тогда он был всего лишь младенцем, подобное зрелище не забудешь никогда. Оно наверняка прочно угнездилось где-то в подсознании, где постепенно нагнаивалось. Кто знает, когда нечто подобное может всплыть на поверхность и к чему это приведет?

Услышав, как она вошла в комнату, Джек обернулся. Такой великолепный в своем сдержанном классическом сером костюме и лазурном галстуке, очень подходящем к его прекрасным глазам… Она ни разу не споткнулась, но его пристальный взгляд заставил ее почувствовать себя немного неуверенно. Это был тот застывший, слегка хищный взгляд, который бывает у мужчин, которые хотят тебя.

– Надеюсь, я одета подобающим образом, – сказала Кэтрин.

– Вы что, шутите? Да на вас это платье выглядит как настоящее произведение искусства!

– Надеюсь, вы не против…

– С чего бы это вдруг?

Кэтрин решила не вдаваться в подробности. Либо Джек знал, что это платье его матери, либо нет. В любом случае это его вроде как нисколько не волновало. Когда они вышли, она убедилась, что входная дверь надежно заперта.

* * *

Ночь была ясной. Город сиял огнями. Ехали они в полном молчании, пока из динамиков звуковой системы «Теслы S1» не выплыл Майлз Дэвис[22 - Майлз Дэвис (1926–1991) – американский джазовый трубач и бэнд-лидер, оказавший значительнейшее влияние на развитие музыки XX в. и стоявший у истоков множества стилей и музыкальных направлений, таких как модальный джаз, кул-джаз и фьюжн.]. Ни к чему чисто для приличия портить простую изысканность момента пустой болтовней, убеждала себя Кэтрин. Судя по всему, Джек чувствовал то же самое. Он лишь улыбнулся, когда заметил, что она смотрит на него. Его машина настолько легко, без всяких усилий, катила по Висконсин-авеню, что ей казалось, будто они парят над дорожным полотном. Но когда они свернули за Военно-морскую обсерваторию и стали приближаться к британскому посольству, в руках у нее стало нервно покалывать.

– Вы не говорили, что это будет здесь, – заметила она.

– А вы думали, в Лосиной ложе?[23 - Лосиная ложа (англ. Elk’s Lodge), она же Лосиный орден (Benevolent and Protective Order of Elks, BPA), – американский общественный клуб, основанный в 1868 г. и представляющий собой нечто вроде масонской ложи, хотя изначально задумывался как сообщество артистов бродячих театров.]

Как только Джек подкатил к подъезду, машину немедленно окружили слуги. Кэтрин вздрогнула, когда ее дверца вдруг распахнулась сама собой и молодой человек в белой куртке с безупречными манерами и акцентом диктора Би-би-си протянул руку в перчатке, чтобы помочь ей выйти. При первой же возможности, когда это не выглядело жестом отчаяния, она схватила Джека за руку, вцепившись в нее как в спасательный круг, и попыталась вернуть себе хотя бы часть самообладания и уверенности, которыми обычно прикрывалась в подобных ситуа?циях.

Где-то в отдалении играл оркестр. Толпа так и сверкала от влиятельных персон, вращающихся в вашингтонских политических кругах, многих из которых Кэтрин сразу же узнала. С искусностью человека, прямо-таки рожденного для этого, Джек запросто ориентировался в этой толпе сильных мира сего, как должное принимая теплые благодарности и восхищенные взгляды. Похоже, все до единого знали, кто он такой, не нуждающийся в представлении, и жаждали зрительного контакта и признания. Даже к Кэтрин здесь отнеслись как к старой знакомой, когда он представил ее, – как будто она тоже по праву принадлежала к собравшемуся здесь избранному обществу. Вероятно, просто потому, что она с ним, призналась она себе, но все же испытала облегчение оттого, что если кто-то и помнил Кэтрин 1.0, то никак этого не показал, и была почти уверена, что не заметила никаких знакомых из тех времен, что предшествовали ее грехопадению. Она позволяла себе чувствовать себя комфортно, даже расслабленно, делая вид, будто одаривает своим присутствием симпатичного, равного себе Джека Райта.

– Так вы обычно и проводите свои вечера? – спросила Кэтрин, когда тот по-хозяйски отобрал поднос с крошечными канапе с говядиной по-веллингтонски у проходившей мимо симпатичной официантки с соломенными волосами.

– Издержки профессии, – усмехнулся Джек. – Поешьте. – Он протянул ей три канапе в салфетке, придержав еще три про запас. – Тогда можно будет выпить немного шампанского.

– Надеюсь, вы получите свои боевые[24 - Имеются в виду combat pay – деньги или надбавки, которые получают военнослужащие за участие в боевых действиях.], – сказала она, стараясь не ронять крошки изо рта. – Я уже видела тут двух членов кабинета министров, госсекретаря и нескольких конгрессменов.

– Вас это впечатлило?

– Не моя тусовка, – отозвалась Кэтрин, чуть было не добавив: «Во всяком случае, с некоторых пор», но вовремя спохватилась.