Животный мир Индии и человек

Коршун. – Чёрного коршуна (Milvus migrans govinda) европейцы часто в разговорах неправильно называют Браминским коршуном (Haliastur indus). Натуралисты зарезервировали это название (Браминский коршун – Haliastur indus), для птицы меньшего размера с опереньем шоколадного оттенка, с белой грудью и головой, широко распространённую по берегам рек. В прежние времена коршуны пользовались уважением у мусульман, поскольку они считали, что коршун предсказывает победу той армии, над которой он парит, благословляет её и поднимает воинский дух. Будучи орлом в миниатюре, коршун, возможно, унаследовал часть уважения, зародившегося в древней, часто повторяемой легенде, пересказанной пророком Мухаммедом[51 - В Коране нет никаких упоминаний об орле. Но известно, что ястреб был родовой эмблемой племени курайшитов, к которому принадлежал пророк Мухаммед. Кроме того главный штандарт ислама – чёрный стяг – на арабском языке имеет название «Знамя Орла». Поэтому орёл, наряду с ястребом, является важным символом ислама и изображён на гербах многих арабских государств.] среди многих других, в которой орёл парит над головой будущего короля или вождя. Причудливый отголосок этой фантазии древнего мира можно найти и в новейшей истории: как известно, при высадке в Булони последнего Наполеона,[52 - Имеется в виду высадка будущего императора Франции Наполеона III в Булони 6 августа 1840 года, и последующая неудачная попытка захвата власти, после которой Наполеон был приговорен к пожизненному заключению.] его сопровождал ручной орёл.

Эта красивая птица встречается почти так же повсеместно, как и ворона и её резкий, пронзительный крик, похожий на карканье ворон, от которого, по-видимому, происходит её местное название – chil[53 - Chil – коршун на языке урду.], – постоянный и характерный для Индии звук, особенно в Калькутте весной. Те, кого приводит в восхищение одно из самых поразительных чудес света – птичий полёт, не найдут более интересного развлечения, чем разбрасывание кусочков пищи с высокой крыши на виду у быстрой эскадрильи воздушных разбойников. Каждый кусочек атакуется одновременно несколькими коршунами с различных позиций, и не один не достигает поверхности земли, поскольку к кусочку, не перехваченному одной птицей тут же, в молниеносном броске, устремляются два или три других пернатых хищника. Крутые финты и яростные виражи восхитительны в своём изяществе, силе и мастерстве, а хладнокровный расчет и предусмотрительная осторожность позволяют чудесным образом избежать столкновения в этом воздушном поединке стремительных крыльев. Во время сезона дождей, в перерыве между ливнями, происходит массовый вылет термитов. На этой стадии развития термиты представляют собой маленькие упитанные белые личинки, временно снабжённые крыльями, которые они стряхивают, когда находят подходящее место для основания новой колонии. Для птиц, среди которых и коршуны, наступает настоящий праздник изобилия, отмечая который, они собираются в громадные стаи. Кто-нибудь может подумать, что большеклювая птица станет парить в облаке насекомых, заглатывая термитов в широко открытый зёв, подобно тому, как это делают киты в океане, засасывая планктон. Но на самом деле коршун использует свои когти для ловли даже такой мелкой добычи и, перенося её на лету в свой клюв, выполняет в воздухе серию грациозных волнообразных реверансов.

Эти повадки коршунов породили несколько поговорок вроде этой: «Когда вы видели мясо в гнезде коршуна?» – так индусы насмехаются над расточительностью мусульман: когда вы находили деньги в доме мусульманина? Эту же поговорку употребляют, когда говорят о любовнике, всецело преданном своей непостоянной подруге. Согласно другой поговорке, философский камень или p?ras[54 - P?ras – так на санскрите называется камень, превращающий, при соприкосновении с ним, любой предмет в золото.] можно найти в гнезде коршуна. Это, не вполне ясное выражение, видимо, основано на наблюдении, согласно которому коршуны иногда уносят золотые украшения, поскольку коршун, подобно вороне, неравнодушен к блестящим предметам, или на суеверии женщин-мусульманок, уверенных, что молодые коршунята остаются слепыми, до тех пор, пока в их гнезде не появится золото. О человеке, который слоняется без дела или праздно сидит дома говорят, что он витает в облаках («парит») как коршун. Между прочим, слово «hover» – «парить» в Северном Йоркшире равнозначно слову «ждать», поскольку, согласно местной поговорке «If tha'rt titter up t'sprunt, hovver» – «Если ты первый взошёл на гору – жди». На улицах Дели обычен крик оборванцев-птицеловов: «Освободи коршуна во вторник», – благоприятный день для освобождения пернатых пленников. Причины, по которым пойманных птиц выпускают на волю, были указаны выше. В Дели и его окрестностях матери платят пайс птицелову, чтобы он покружил пойманного коршуна вокруг головы её ребёнка и после этого выпустил его на свободу. Считается, что самые благоприятные дни для этой церемонии вторник или суббота. Одна из игр индийских мальчишек называется «бросок коршуна». Глупого человека называют коршунёнком-птенцом, поскольку птенцы коршуна и в самом деле имеют глуповатый вид, а ребёнку, которому не сидится дома, дают прозвище «полуденный коршун», потому что эта птица парит в небе в жару, под палящими лучами солнца, когда все здравомыслящие люди прячутся под крышей.

Коршун – отъявленный вор, ни одно другое создание так великолепно не приспособлено для грабежа, поскольку никто не может так быстро и безошибочно схватить и так ловко избежать возмездия. Поднос кондитера со сладостями, мясная лавка, блюда, которые несут из кухни в столовую или обеденную комнату и сама кухня – всё подвержено его внезапным и стремительным налётам. Недавний случай произошёл с одним почтальоном, из рук которого коршун выхватил заказное письмо с деньгами. Однажды я кормил пару ручных воронов с тарелки, которую я держал в руках, когда налетевший коршун, к громкому и глубокому негодованию воронов, в мгновение ока очистил и разбил тарелку и едва не сбил меня с ног. Эти повадки коршунов описаны в одной местной сказке, в одной из сотен баек, в которых высмеивается плутовство индийских золотых дел мастеров. Четверо собратьев по ремеслу были подслушаны визирем, когда они обсуждали тонкости своей профессии. Первый из них сказал: «Я всегда оставляю себе золота на четыре анны[55 - Анна – индийская разменная монета Британской Индии, 1/16 рупии. Была упразднена после перехода независимой Индии и Пакистана на десятичную систему.] с каждой рупии полной стоимости золота в дополнение к плате за работу». Второй сказал: «Я беру восемь анн» – то есть половину, третий сказал: «Я всегда беру двенадцать анн» – или три четверти. Но четвёртый ювелир захохотал: «Вы три дурака, я всегда забираю всё». Визирь сообщил об этом разговоре своему Радже, который сказал, что он бы хотел увидеть, как это может быть сделано. Так четвёртому ювелиру было приказано явиться во дворец и, сидя на террасе, сделать ожерелье жене Раджи. Ему были даны три или четыре унции[56 - Унция – около 30 грамм.] золота, и он принялся за работу. Но прежде всего он вбил гвоздь в балку террасы и, когда рядом никого не было, нацепил на него кусок мяса, и первый же находившийся поблизости коршун быстро запомнил дорогу к этому месту. Затем, вечером у себя дома, он сделал латунную цепочку, с виду ничем не отличающуюся от золотой и положил её в наполненный разбавленной кислотой горшок для травления. И в один из следующих дней, в присутствии Раджи, который пришёл посмотреть, как ювелир станет мошенничать, он бросил настоящую золотую цепь в этот горшок и через несколько секунд вытащил оттуда латунную, которую повесил на гвоздь для просушки. Тут же налетел коршун и унёс цепочку, на глазах у Раджи, который в это время разговаривал с ювелиром, и, таким образом, стал свидетелем кражи. Ювелир принялся громко протестовать, оплакивая потерю многих дней труда, и щедрый Раджа уладил дело, приказав дать ювелиру золото на изготовление новой цепочки. Как только Раджа повернулся к ювелиру спиной, тот выудил золотую цепочку из горшка и унёс её с собой. Потом ювелир ещё раз повторил свой мошеннический трюк, в котором он, в конце концов, признался Визирю. И Раджа, который, как и большинство властителей в сказках был великодушным правителем, пришёл в восторг и щедро вознаградил ювелира за его плутовство.

Журавли и цапли – Индийский журавль (Grus antigone) по известным причинам считается образцом супружеской верности, поскольку существует убеждение, что если в состоявшейся паре одна из этих красивых птиц погибнет, другая, тоскуя по убитому супругу, никогда не создаст новую семью. Согласно испанской поговорке журавль танцевал с лошадью и сломал себе ногу, но склонность журавлей и других длинноногих птиц к танцам редко упоминается в разговорах индийцев, хотя и здесь эти птицы вполне обычны и часто содержатся в публичных садах, а также держатся европейцами в качестве домашних питомцев. Их гротескная манера держаться превосходно описана в американском романе «Восточные ангелы»[57 - «Восточные ангелы» – роман американской писательницы Констанции Фенимор Вульсон – Constance Fenimore Woolson (1840–1894), внучатой племянницы Джеймса Фенимора Купера.]. (Автор этой замечательной книги описала «искренний взгляд», который таксидермист[58 - Мастер – чучельник.] сумел придать чучелу попугая. Индийские же наблюдатели обращают внимание на недостаток искренности в глазах живого попугая.) По части гротескного инфернального танца индийская птица-адъютант[59 - Русское научное название этой птицы Индийский марабу (Leptoptilos dubius, семейство аистовых). Сейчас она находится на грани исчезновения.] превосходит журавля. Дон Кихот или Мальволио[60 - Персонаж пьесы У.Шекспира «Двенадцатая ночь».] не настолько величавы и осанисты, как она, в походке этой птицы присутствуют легкость и непринужденность, и, в то же время, необузданная сила проступает в каждом горделивом шаге её почти демонической поступи. Если бы случилось такое, что самая угловатая, высокая и степенная, никогда не бывавшая замужем пожилая леди перебрала шампанского и после этого дала урок балетных танцев с периодическими паузами, вызванными минутным протрезвлением, только тогда, может быть, можно было бы получить некоторое представление о своеобразной походке птицы-адьютанта. Разумеется, совершенно невозможно, чтобы подобная оскорбительная мысль возникла в здравом уме человека Запада, ибо только французы додумались называть даму словом «grue»[61 - Французское слово «grue» имеет несколько значений. Одно из них – «журавль». Но так же и «дура», «(уличная) девка», «шлюха». Также английское слово «gruesome» означает «ужасный», «отвратительный».]. Примечательно, что в последние годы в Калькутте нельзя увидеть птицу-адьютанта, в прежние времена регулярно навещавшую этот город. Я слышал, как местные жители говорили, что эти птицы собираются в пустынных местах, чтобы там провести совещание и потанцевать.

Действительно остроумное выражение – индийская ироничная фраза: «Святая цапля» или «святой как цапля». Цапля, стоящая на одной ноге в дальнем углу пруда – настоящий символ индуса – садху[62 - Садху – в индуизме отрекшийся от мира аскет, святой монах. (Sadhu – добродетельный человек на санскрите)] или мусульманского факира, делающего вид, что он поглощён святой медитацией, а на самом деле всё время обдумывающего, как подцепить ещё одну рыбку или лягушку, которая может оказаться в пределах его досягаемости, то есть замышляющего очередное мошенничество или пакость. Эта крылатая фраза здесь обычна, поскольку в Индии, как и везде, много лицемерных «медитирующих цапель».

Домашняя птица. – Куры породы брама[63 - Куры породы брама были выведены в США в первой половине XIX века. Название этой породы на английском языке – «Brahma chicken» – на русский язык переводится как «Брахмические куры» или «Куры Брахмы». Брахма (Brahma) – один из трёх (вместе с Вишну и Шивой) главных божеств в индуизме, бог-творец.] в западных птичниках, по-видимому, получили своё название в Европе, что нужно считать одной из тех мерзких вещей, от которых эти странные люди – англичане получают необъяснимое удовольствие. Индусы воспринимают название этой породы кур скорее с удивлением, чем с умилением. Кстати, забавно отметить легковесную самоуверенность, с которой французские и английские авторы в своих произведениях об Индии используют слово «Брахма», и говорят о посвященных ему храмах. В Индии совсем немного Брахмических храмов и услышать его имя можно очень редко. Индусы, как правило, не заводят домашнюю птицу ни ради мяса, левитически[64 - Левитическая система – собрание религиозных норм и законов иудаизма, записанных в Библейской книге Левит. Содержит ряд пищевых ограничений и запретов. См. также прим. 12 к предыдущей главе.] нечистое с их точки зрения, ни ради яиц, которые не едят представители высших каст. Раджпуты страстно любят петушиные бои, но не прилаживают стальных шпор к лапам своих бойцовых птиц, более того, они притупляют или стачивают и те шпоры, что даны птице от природы. Из-за этого бои продолжаются бесконечно долго, бедные птицы, раунд за раундом, с залитыми кровью глазами, шатаясь, непрерывно кружатся друг вокруг друга, не способные нанести удар ввиду полного истощения сил. Владельцы или «секунданты» петухов полагают, что восстанавливают их силы, засовывая их головы себе в рот – тошнотворная деталь, небезызвестная нашим английским предкам, таким же любителям петушиных боёв. Гоанцы (португальцы)[65 - Гоанцы – население Гоа, португальской колонии в Индии. (В настоящее время Гоа – штат на юго-западе Индии)] и многие мусульмане с небольшим количеством индусов также являются большими любителями петушиных боёв и ежедневно большие суммы денег переходят из рук в руки среди поклонников этого развлечения. Простой запрет в делах такого рода нецелесообразен, равно как нелегко установить момент, когда законодательство может эффективно вмешаться. Мало-помалу это варварство отомрёт, благодаря изменениям, которые сейчас происходят в индийской цивилизации. Более того, хотя и мы, англичане, склонны проповедовать, поучать и осуждать других, здесь нам лучше помолчать, поскольку существует множество англичан, которые бы с удовольствием посещали петушиные бои, и всего одно поколение назад огромное число хороших мужей и прекрасных отцов готовы были объявить эту забаву лучшим в мире развлечением. Блейк[66 - Блейк Уильям – William Blake (1757–1827) – английский поэт и художник.] с негодованием писал:

«Бойцовый петух, словно тать наступает,
Собой восходящее солнце пугает».[67 - Отрывок из стихотворения «Auguries of Innocence» – «Предчувствия невинности»]

Более того, профессор Уилсон (Кристофер Норт)[68 - Джон Уилсон – John Wilson (1785–1854) – шотландский писатель и поэт. Большинство своих произведений опубликовал под псевдонимом Кристофер Норт (Christopher North).], христианский поэт, с восторженностью писал о петушиных боях, и картины с птицами, уродливыми и обезображенными после сражения, до сих пор выставлены на витринах магазинов вместе с другими развлекательными рисунками. Существуют записи, что живший в более отдаленные времена сэр Томас Мор[69 - Томас Мор – Thomas More (1478–1535) – английский философ и писатель-гуманист, лорд-канцлер Англии в 1529–1532 годах.], был большим знатоком отвратительной игры бросания палок в привязанного петуха[70 - Старинная английская спортивная забава. Участники игры привязывают живого петуха или курицу достаточно длинной верёвкой к столбу или к любому другому неподвижному предмету и начинают поочередно бросать в него тяжелые палки. Выигрывает тот, кто убьёт птицу. Просуществовала до первой половины XIX века.]