Искушение

Дальше мы говорили о работе. После чего я поехал в контору. Э.Д, и Эдди уже ушли, там оставалась только Лиз. Я пригласил ее в то же самое кафе, в котором мы были в тот раз. Она казалась подавленной.

– Теперь.., теперь все облегчается, да? – сказала она.

– Так оно выглядит.

– Она была нехорошая, Джерри, все это знали, и она не была тебе верна.

– Я знаю.

– Странный ты какой-то. Ты мне говорил, что получил все, о чем упоминал тогда.

– Да, получил.

Ее улыбка была неуверенной.

– И.., мне собираться? Если да, то как скоро?

– Еще нет. Я тебе скажу. Она тронула меня за руку.

– Мы уедем далеко отсюда, и все будет хорошо, Джерри. Нам будет обоим хорошо. И мы никогда не обернемся назад, да?

– Да, Лиз. Когда уедем.

Дом показался мне нежилым. За восемь лет немудрено привыкнуть к присутствию другого человека. И теперь мне казалось, что она где-то в соседней комнате. Так и ждешь, что вот зашумит душ, она его всегда открывает на всю катушку, послышится ее вечная песенка о Фрэнке и Джонни. Ирена прибрала в спальне.

Я присел на край кровати. И снова почти наяву увидел ее перед собой. Вот она за рулем в своем медном «порше», а-а, она не одна – машина мчится на запад, черные волосы Лоррейн треплет ветерок, зубы белеют, когда она поворачивает голову, чтобы улыбнуться Винсу.

Чушь. Над ее могилой сейчас затвердевает цемент. А в окно «порше», может быть, заглядывает какая-нибудь любопытная рыбина. Я выскочил из спальни. Здесь слишком многое напоминало о ней.

Я спустился в гостиную, сел за письменный стол, достал лист бумаги и принялся бесцельно чертить на ней какие-то линии, мучительно раздумывая, куда же спрятать эти три миллиона шестьсот тысяч долларов. Тайник должен быть и надежным, и доступным, чтобы в любое время, когда мне понадобится ехать, я мог мгновенно забрать деньги. Тайник должен быть защищен и от сырости, и от огня. Притом я не мог затевать какие-то работы, ведь отныне я окажусь под прицелом множества глаз. Большой объем и тяжесть этой массы банкнот создавали трудности. Арендовать сейф в банке? Это опасно. И ни в коем случае я не хотел оставлять деньги в доме: даже в стенку их замуровать – не выход.

С этим грузом нужно обойтись так, как если бы это были не деньги, а что-то просто тяжелое: единица хранения. И постепенно во мне созревала идея. В моем положении, даже до принятия окончательного решения, что может быть естественней, чем понемногу собирать и даже вывозить пожитки? Ящик с книгами, к примеру. Багажный склад – вот подходящее место. Итак, нужно позаботиться о вместительном ящике, наподобие контейнера. Деньги спрятать на самом дне; все три доли упаковать вместе. Буду уезжать – заберу с собой багаж. А как же иначе? Или дам указание переслать его по такому-то адресу.

Кто-то звонил у дверей. Было без двадцати пять. Человек, стоявший на крыльце, был одет в поношенный коричневый костюм; на нем еще была белая сорочка с накрахмаленным воротничком и грязноватая панама, которую он сдвинул почти на затылок. Он был необычайно широк в плечах. Лицо выдавало терпеливость, некоторую усталость; это было дружелюбное, но не слишком веселое лицо.

– Ты меня узнаешь, Джерри?

– Я.., кажется, да. Только не могу сразу…

– Девятьсот сороковой год. Пол Хейссен.

– Господи ты Боже, да! Вот дурень, как я сразу не признал тебя? Входи, Пол!

Я не был с ним особенно накоротке. Я заканчивал учение, а он, тогда второкурсник, сделался лучшим нашим бегуном на средние дистанции. Ему было семнадцать, рост пять футов восемь дюймов, а весил он двести пять фунтов. Никто не мог пройти мимо этого парня, не обратив на него внимания.

Он вошел в гостиную, заполнил собою целиком, от ручки до ручки, широченное кресло. Шляпу он положил донышком книзу на пол.

– Выпьешь чего-нибудь?

– Пива, если найдется.

– Сейчас.

– Посуды не надо. Жестянка или бутылка меня устраивают.

Я принес два пива. Он отпил громадный глоток, вытер рот тыльной стороной ладони и слегка отрыгнул. Выглядел он так, словно ему нужна работа, причем он не стал бы привередничать.

– Чем могу тебе помочь, Пол?

– А, знаешь, это вроде официального визита, что ли. Э.Д. Мэлтон весь день донимал моего шефа этой историей с исчезновением его дочери. И шеф меня послал, чтобы я задал тебе несколько вполне идиотских вопросов.

– Так ты что, в полиции?

– Лейтенант Хейссен. Дел – сверх головы, денег – мизер. В войну я был в военной полиции. Проклятая служба. Я тебя часто видел, Джерри, но заговорить как-то не получалось.

– Что ты хочешь знать?

Он наклонился немного в сторону, достал из кармана дешевый блокнот, шариковую ручку и открыл страницу.

– Она, значит, уехала вчера вечером. В котором примерно часу?

– Между десятью и четырьмя утра. Пожалуй, я приполз домой около четырех. И нашел записку. Меня тут же понесло к ее родителям, я рассказал все Э.Д. Знаешь, я был, между нами, хорош.

Я достал из ящика стола листок и дал ему. Он переписал текст себе в блокнот, при этом он покусывал нижнюю губу. Я протянул ему и мою записку и сказал:

– Когда я уходил – где-то около десяти вечера – я ей тоже оставлял записку.

Он переписал и этот текст, так же тяжеловесно, серьезно, обстоятельно.

– А что это за угроза? – поинтересовался он.

– Она пригрозила, что уйдет от меня.

– Вы что, поцапались?

– Да. – Я не думал, что Э.Д, сообщил в полицию о Лоррейн и Винсе. – Спор вышел из-за нашего гостя. Она была с ним чересчур любезна. Они уехали вместе.

– Откуда тебе это известно?

– Наверняка вообще-то и неизвестно, Пол. Но когда я пришел домой, их обоих и след простыл, и машины не было, и их вещи пропали. Он, видишь ли, пользуется исключительным успехом у женщин. А Лоррейн была в последнее время, как бы это выразиться.., очень беспокойна.

– Беспокойна?

– Она пила больше, чем следует. Флиртовала налево и направо. Откровенно говоря, наш брак постепенно разваливался, и чем дальше, тем хуже.

– Дети?

– Нет.