Graffitibook

– Послушай, – сказал Рэй. – Ты устала, вот тебе и мерещится. Я уверен, что это просто совпадение.

Трефф молчала.

– Может, спросить у него? У этого… Поля?

– Пауля, – поправила Трефф, устраиваясь поудобнее в постели. – Он из Германии, кажется. Я уже написала ему…

– И подписалась?

Трефф, кажется, поняла его тревогу и слабо улыбнулась.

– Я не подписывалась Треффом. Я просто сказала, что прочитала текст, что мне он показался интересным. Спросила, откуда он знает про художников, почему пишет про Россию, почему – по-русски… В общем, изобразила невинный интерес к его персоне в надежде вызвать на откровенность.

– Ну вот и отлично! – преувеличенно бодро воскликнул Рэй. – Значит, теперь ты вполне можешь ни о чем не думать и просто поспать!

Трефф зевнула. Рэй вышел из комнаты и снова перечитал текст. Пауль, значит. Из Германии. Ладно, посмотрим, что за Пауль.

Вот и новый читательский отклик! Прижимая к носу пропитанный кровью платок – как будто мало этих дурацких приступов, в последние дни начались еще и носовые кровотечения – Пауль разглядывал закрытый конвертик в почтовом ящике. Письмо на русском языке, отправленное через литературный портал. Обычно читатели оставляли однотипные отклики под рассказами, что-нибудь вроде: «Спасибо, понравилось» или наоборот: «Аффтар, убейся», но редко кто писал в личку. Была одна дама, которая долго и занудно жаловалась на якобы плагиат – но Пауль так и не понял, кто у кого и что украл – да еще какой-то псих, который переслал ему целый памфлет, кончавшийся словами: «Я бы вас, фрицев графоманствующих, собственными руками передушил». И это под безобидной сказкой о ферме плюшевых зверюшек и ее маленькой хозяйке… Неприятно. Пауль даже хотел тогда сменить имя на авторской страничке, назваться Павлом, но из упрямства оставил все, как есть, да еще в графе «страна» – прежде не заполненной – гордо указал «Германия». Пусть видят и знают. Подумаешь, напугали ежа.

Он недоверчиво кликнул на конвертик, и письмо открылось. Пауль быстро пробежал его глазами… потом медленно перечитал и заулыбался. Даже кровотечение прекратилось и ставшая привычной слабость отступила, сменившись радостным возбуждением. «Наверное, у меня все-таки что-то нервное», – отметил он про себя как бы между прочим. Эта мысль успокаивала.

Девушка представилась Викторией, дизайнером из Москвы.

«Уважаемый Пауль! Меня заинтересовал Ваш роман об уличных художниках. Он получается таким правдивым. Я тоже имею некоторое отношение к миру стрит-арта и обо всем, что Вы пишете, знаю не по наслышке…» Далее шли обычные вопросы: кто он, откуда, почему пишет по-русски и где черпает свои сюжеты, и скоро ли будет продолжение… Последний вопрос особенно порадовал. «Значит, все, что я делаю – не зря, – сказал себе Пауль. – Значит, людям нужно».

Ему сразу захотелось работать, писать до утра, по нескольку глав в сутки, тем более, что где-то в глубине сознания горела красная сторожевая лампочка – торопись, не успеешь. Что-то было не так, не правильно, и это «не так» с каждым днем делалось все заметнее и отчетливее. Все труднее становилось отодвигать его в тень.