Которые, ведомые тобой,
Вели на битву войско Серафимов
Вооруженных! Грозными делами,
Бесстрашные, поставили они
В опасность царство Вечного Владыки;
Не побоялись испытать, на чем
Основано его все превосходство —
На силе, или счастье, иль судьбе.
Я слишком вижу, слишком сожалею,
Как горестен исход попытки нашей,
Какое понесли мы пораженье,
Какой удар позорный нас лишил
Небес и наши доблестные рати
В ужасном разрушеньи низложил!
Погибли мы, насколько могут боги
И существа небесные погибнуть;
Останутся, конечно, ум и дух
Непобедимы, сила вновь вернется,
Хотя потухла слава и блаженство
Поглощено безмерною бедой;
Но я боюсь, чтоб Он, наш победитель
(Его готов всесильным я считать
Затем, что лишь всесильный был способен
Такие силы одолеть, как наши), —
Чтоб не оставил Он нам дух и силу
Лишь для того, чтоб мы сильней страдали
И муки наши тяжкие несли
В угоду гневной мести; чтоб, по праву
Войны, Ему рабами были мы,
Служили б больше прежнего, свершая
Его веленья в самом сердце Ада,
Его желанья – в этой бездне тьмы!
Тогда что пользы, если наша сила
Не меньше стала, наше бытие
Все так же вечно – лишь для вечной муки?»
Ему ответил быстро Архивраг:
«О падший Херувим! Кто слаб, тот жалок,
Страдает он иль действует; но знай —
Теперь для нас одно лишь несомненно:
Добра творить не будем мы вовек;
Творить лишь Зло – все наше утешенье,
Затем что этим мы противостанем
Высокой воле нашего врага.
Как только пожелает Провиденье
Из Зла, от нас идущего, создать
Добро, мы силы все свои приложим,
Чтоб эту цель благую извратить
И в самом благе отыскать возможность
Дурного. Если это будет часто
Нам удаваться, может быть, Его
Мы огорчим; быть может, помешаем
Свершению взлелеянных Им планов.
Но посмотри: наш грозный Победитель
Послушных слуг возмездья и погони
Уж отозвал назад к вратам Небес;
Град серный, вслед нам сыпавшийся бурно,
Уж перестал, и пламенные волны
Пучины, нас приявшей при паденьи
С Небес, уж улеглись, и страшный гром,
Крылами красных молний нас разивший,
Быть может, стрелы все свои истратил
И бушевать уже перестает
Среди громадной бесконечной бездны.
Воспользуемся случаем, который
Дает нам враг – быть может, из презренья.
А может быть, уж свой насытив гнев.
Ты видишь эту страшную равнину,
Пустынную и дикую, жилище
Отчаянья, в которой света нет,
Коль не считать сверканья синеватых
Огней, дающих бледный, грозный отблеск?
Пойдем туда, уйдем от колебанья
Волн пламенных – там отдохнем немного,
Насколько здесь нам отдых и покой
Возможен; там, собрав все наши силы,
Обдумаем, что сделать можем мы,
Чтоб отомстить врагу как можно больше;
Как наши все потери возместить
Иль перенесть жестокое несчастье,
В надежде силы новые найти
Иль почерпнуть в отчаяньи решимость».
Так Сатана к ближайшему собрату
Вел речь, главу из пламени подняв;
Глаза его метали искры, тело ж
В волнах огня на много десятин,
Чудовищно громадно, простиралось,
Подобно исполинам древних мифов —
Сынам земли, титанам, воевавшим
С Юпитером, или Бриарею[2 - Бриарей – в греческой мифологии один из сторуких великанов с пятьюдесятью головами, воевавших с олимпийскими богами.], иль
Тифону[3 - Тифон – гигантское чудовище, сын Геи и Тартара, со ста змеиными головами, воевавший с Зевсом; олицетворение жгучего, бурного вихря.], что в пещере укрывался
В соседстве Тарса[4 - Тарс – город в Киликии (одна из областей Малой Азии).] древнего, иль чуду
Морскому, что зовут Левиафаном[5 - Левиафан – чудовище, упоминаемое в Книге Иова (40: 20).],
Которое всех прочих Божьих тварей,
Что в океане плавают, громадней.
Когда вблизи норвежских берегов,
Так повествуют моряки, он дремлет,
Порою штурман маленького судна,