Думать и верить. Как разум и сердце вместе могут прославлять Бога

Но, кроме того, причина этой напряженности коренится в долгом противоборстве сверх-интеллектуализма и антиинтеллектуализма в нашей церкви, а отчасти оно объясняется сложностью самой Библии. Очень часто церковь противоречиво воспринимала «жизнь ума». В Америке вообще довольно долгое время с подозрением относились к образованию и интеллектуальной работе. Самой известной книгой на эту тему является книга Марка Нолла Scandal of the Evangelical Mind. Ее первое предложение звучит так: «Позор протестантского ума в том, что этого ума не так уж и много»[11 - Mark Noll, The Scandal of the Evangelical Mind (Grand Rapids: Eerdmans, 1994), 3.].

Жалобы мыслителей

За тридцать лет до обвинения, брошенного Марком Ноллом, Гарри Блэмир написал: «В отличие от секулярного разума никакой христианский разум не оказал плодотворного, последовательного и заметного влияния на нашу общественную, политическую и культурную жизнь… Нет никакого христианского разума»[12 - Harry Blamires, The Christian Mind: How Should a Christian Think? (London: SPCK, 1963), 6.]. После Нолла стали жаловаться и другие. В одной из книг Дж. Морланда есть глава, которую автор назвал так: «Как мы потеряли христианский разум и почему нам надо его вернуть»[13 - J. P. Moreland, Love Your God with All Your Mind: The Role of Reason in the Life of the Soul (Colorado Springs: NavPress, 1997), 19–40.]. А вот Оз Гиннес весьма показательно озаглавил всю свою книгу: «Стройные тела, ничтожные умы: почему протестанты не мыслят и что с этим делать»[14 - Os Guinnes, Fit Bodies Fat Minds: Why Evangelicals Don’t Think and What to Do About It (Grand Rapids: Baker, 1994). «По существу, протестантский антиинтеллектуализм – это позор и грех. Позор в том смысле, что это явный проступок и тот камень преткновения, который совершенно безосновательно мешает серьезным людям анализировать христианскую веру и приходить ко Христу. Это и грех, потому что здесь явное противостояние первой из двух великих заповедей Иисуса: возлюбить Господа Бога всем нашим разумением» (10–11).].

Все они говорят не просто о мире, но и о доме, в котором я вырос. Когда речь заходит о мире, то, например, Р. Спраул пишет, что «мы, наверное, живем в самый антиинтеллектуальный период в истории западной цивилизации»[15 - R. C. Sproul, “Burning Hearts Are Not Nourished by Empty Heads”, Christianity Today (September 3, 1982), 100.]. Когда же дело касается фундаменталистского воспитания, которое я получил, то здесь вступает Нолл. Он подчеркивает, что для того типа мышления, которое охватывает собою общество, гуманитарные науки и искусства, человеческую личность, а также природу, – так вот «для такого типа мышления тот склад ума, за который ратует фундаментализм, можно назвать одним словом – катастрофа»[16 - Mark Noll, The Scandal of the Evangelical Mind (Grand Rapids: Eerdmans, 1994), 132.]. Поэтому нет ничего удивительного в том, что меня просто тянуло в разные стороны. Ведь тот же Нолл готов признать, что много удивительного и доброго было совершено теми, кто в своих благих устремлениях в какой-то мере препятствовал более глубокой жизни разума[17 - Ibid., 3. «Многие протестанты Северной Америки явили собой впечатляющий перечень добродетелей, среди которых великое самопожертвование в распространении вести о том, что спасение возможно только в Иисусе Христе, великодушное и щедрое отношение к нуждающимся, личное героическое стремление помочь встревоженным и запутавшимся людям, негласная поддержка бесчисленных церковных и околоцерковных общин».].

Познание: опасность и освобождение

Но что бы я ни наследовал, живя в этом мире и в своем непосредственном окружении, я понимал, что более глубокое напряжение между мыслью, чувством и делом, в значительной степени было вызвано самой Библией. С одной стороны, в Слове Божьем есть грозные изречения о знании, с другой, – такие, в которых оно прославляется. «Знание надмевает, а любовь назидает», – говорится в Первом послании к Коринфянам (1 Кор. 8:1). Но есть и другие стихи: «Познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин. 8:32). Итак, знание опасно. Но оно же освобождает. И это не какой-то особенный парадокс.

Поэтому в данной книге я хочу вместе с вами погрузиться в Библию, чтобы увидеть, каким образом Бог связывает мышление с другими принципиально важными действиями в нашей жизни. Как мысль относится к нашей вере, поклонению и жизни в этом мире? Почему так много предостережений о «лжеименном знании» (1 Тим. 6:20), о «мудрости мира сего» (1 Кор. 3:19), о «философии» (Кол. 2:8), «превратном уме» (Рим. 1:28), «мудрых и разумных», которые на самом деле не понимают (Лк. 10:21), а также о тех, кто «помрачен в разуме» (Еф. 4:18)?

«Разумей, что я говорю»

Однако вопреки всем этим предостережениям ошеломляющая весть, которую доносит до нас Библия, такова: знание истины оказывается решающим, а мышление, т. е. страстное, смиренное и правильное использование разума, который дал нам Бог, является решающим для ее познания.

Приведем два библейских отрывка, которые поясняют основной замысел этой книги. Первый – из Второго послания к Тимофею. Обращаясь к Тимофею, Павел говорит: «Разумей, что я говорю. Да даст тебе Господь разумение во всем» (2 Тим. 2:7). Павел призывает Тимофея мыслить, анализировать, использовать свой разум для того, чтобы Тимофей понял, что же он имеет в виду. Делать это надо для того, чтобы «Господь дал разумение». Павел не отделяет одно от другого: с одной стороны, надо мыслить, с другой – принимать дар разумения от Бога. Одно сопутствует другому. Мышление принципиально важно для разумения, но разумение – это Божий дар. Вот об этом я и хочу поговорить в данной книге.