О мышах и людях. Жемчужина. Квартал Тортилья-Флэт. Консервный Ряд

– На конюшню ушел, – сказал Джордж. – Ему надо замазать смолой копыто мулу.

Кудряш сразу съежился.

– И давно он ушел?

– Минут десять.

Кудряш выскочил за дверь и побежал к конюшне.

Уит встал.

– Пойти, что ли, поглядеть, – сказал он. – Кудряш нарывается на драку, иначе он не побежал бы туда. А ведь он ловкий как черт. Выступал в финале за «Золотую перчатку». У него есть вырезки из газет. – Уит подумал немного. – Но все равно, лучше ему оставить Рослого в покое. От Рослого всего можно ждать.

– Он думает, что Рослый сейчас с его супружницей, так, что ли? – спросил Джордж.

– Похоже на то, – сказал Уит. – Но это, конечно, ерунда. Меньше всего я думаю, что Рослый станет с ней путаться. Но я хочу поглядеть на драку, ежели до нее дойдет. Пошли вместе.

– Нет уж, я здесь останусь, – сказал Джордж. – Не хочу ни во что впутываться. Нам с Ленни надо скопить деньжат.

Карлсон вычистил револьвер, положил его в мешок и засунул мешок под койку.

– Пожалуй, пойду и я погляжу, – сказал он.

Старик Плюм лежал не шевелясь, а Ленни с опаской поглядывал на Джорджа со своей койки.

Когда Уит и Карлсон ушли и дверь за ними закрылась, Джордж повернулся к Ленни.

– Ты что от меня скрываешь?

– Я ничего не сделал, Джордж. Рослый говорит, что лучше не гладить щенков так долго сразу. Рослый говорит, им это вредно. Вот я и ушел сюда. Я хорошо себя вел, Джордж?

– Что ж, пожалуй, – сказал Джордж.

– Я не делал им больно. Я только посадил своего щенка на колени и гладил его.

– А ты видел Рослого в конюшне? – спросил Джордж.

– Ну да, видел. Он сказал, чтоб я лучше не гладил больше щенка.

– А женщину ты видал?

– Супружницу Кудряша?

– Да. Она приходила в конюшню?

– Нет. Ее я не видал.

– И не видал, чтоб Рослый с ней разговаривал?

– Не. Ведь ее там не было.

– Ладно, – сказал Джордж. – Я думаю, ребята не допустят драки. А если будет драка, Ленни, ты держись в стороне.

– Я не хочу драться, – сказал Ленни.

Он встал с койки и сел к столу напротив Джорджа. Джордж по привычке стасовал карты и стал раскладывать пасьянс. Он делал это старательно, задумчиво, не спеша.

Ленни взял одну карту и стал ее рассматривать, потом перевернул и снова стал рассматривать.

– Так и так одинаково выходит, – сказал он. – Джордж, почему так и так одинаково?

– Не знаю, – сказал Джордж. – Так уж их рисуют. А что Рослый делал в конюшне?

– Рослый?

– Ну да. Ты ведь видел его в конюшне, и он не велел тебе больше гладить щенков.

– А-а. Он принес банку со смолой и кисть. Не знаю зачем.

– И ты уверен, что эта женщина не приходила в конюшню, как, к примеру, нынче сюда?

– Уверен.

Джордж вздохнул.

– Нет, уж лучше бардак, – сказал он. – Туда можно пойти, выпить, получить все, что требуется, безо всякого шума. И заранее известно, во сколько это влетит. А такие шкуры до добра не доведут.

Ленни внимательно слушал его и тихонько шевелил губами, повторяя про себя каждое слово. Джордж продолжал:

– Помнишь Энди Кашмена, Ленни? Он с нами в школе учился.

– И его мать еще пекла для детей пирожки? – спросил Ленни.

– Во-во. Он самый. Ты всегда запоминаешь, когда речь об жратве. – Джордж внимательно разглядывал карты. Он положил на грифельную доску туза, а сверху – двойку, тройку и четверку бубен. – Энди сейчас в Сент-Квентинской тюрьме, а все из-за бабы, – сказал он.

Ленни забарабанил пальцами по столу.

– Джордж.

– Ну чего тебе?

– Джордж, а скоро у нас будет маленькое ранчо и мы будем сами себе хозяева?.. И… заведем кроликов?

– Понятия не имею, – сказал Джордж. – Надо скопить деньжат. Я знаю ранчо, которое можно купить задешево, но даром ведь его не отдадут.

Старик Плюм медленно повернулся на койке. Глаза его были широко раскрыты. Он пристально посмотрел на Джорджа.

Ленни попросил: