Династия Плантагенетов. Генрих II. Величайший монарх эпохи Крестовых походов

Тем временем 1 декабря 1135 года умер король Генрих I. «Хорошим он был человеком, и многие перед ним трепетали: в его время ни один человек не причинял другому зла, – пишет о нем автор английской хроники. – Он даровал мир людям и оленям»[7 - Хроника, составленная в Питерборо / Под ред. С. Кларк // Оксфордские английские монографии. Оксфорд, 1958. С. 54.].

В этот критический момент, когда весть о смерти короля разнеслась по всей Нормандии, а оттуда дошла до Англии, человек, которого никто никогда не считал наследником престола, быстро сел на корабль в порту Виссан и под сверкание молний и такой оглушительный гром, что всем казалось, будто мир вот-вот полетит в тартарары, высадился в Англии, предъявив свои права на корону. Стефан, граф Булонский, был третьим сыном Аделы, дочери Вильгельма Завоевателя, и Стефана, графа Блуа. К тому же он был любимым племянником Генриха I, который воспитал его при своем дворе, дал ему образование вместе со своим несчастным сыном Вильямом и собственноручно возвел в рыцари. Генрих наделил его обширными владениями в Англии и Нормандии и женил на Матильде, единственной дочери и наследнице графа Юстаса Булонского, чей титул и земли он в свое время унаследовал.

Ничто, однако, не говорило о том, что Генрих рассматривал его как возможного наследника престола; наоборот, настойчивое требование короля принести клятву верности его дочери говорило об обратном. Долгое пребывание Стефана в Англии, его жизнерадостный, дружелюбный и веселый нрав, учтивость и ровное отношение к богатым и бедным снискали ему симпатии многих людей. Когда он явился в Лондон, горожане провозгласили его своим королем, ибо «он показался всем нам достойным этого, как по причине своего благородного происхождения, так и прямоты своего характера»[8 - Деяния Стефана / Под ред. К. Р. Поттера // Средневековые тексты Нельсона. 1955. С. 2–4.].

22 декабря 1135 года Стефан был коронован и помазан на царство архиепископом Кентерберийским в присутствии двух епископов и нескольких дворян. Один из этих епископов, впрочем, приходился ему братом. Это был Генрих, епископ Винчестерский, один из самых богатых и влиятельных людей в Англии. Другой, Роджер Солсберийский, был министром, которому король Генрих доверял больше всех и который правил страной, когда государь находился в Нормандии[9 - Вильям из Малмсбери. Указ. соч. С. 15–16.]. Став обладателем королевской казны, в которой находилось более 100 тысяч фунтов стерлингов и большое количество золота и серебра, и получив известие о том, что папа Иннокентий II утвердил его титул, Стефан с гордостью обнародовал традиционную хартию вольностей. Это произошло в Оксфорде, сразу же после Пасхи 1136 года. Хартия начиналась весьма помпезно:

«Я, Стефан, милостью Божьей, с согласия духовенства и народа избранный королем Англии и коронованный лордом Вильямом, архиепископом Кентерберийским и легатом Святой римской церкви, и признанный позже Иннокентием, Понтификом Святого римского престола…»[10 - Вильям из Малмсбери. Указ соч. С. 18.]

Стефан, однако, был слишком добродушным и доверчивым человеком, чтобы твердо править своей страной. Понимая, что положение его ненадежно из-за того, что он нарушил свою клятву признать Матильду преемницей умершего короля, и зная, что императрица, затаившаяся на другом берегу Ла-Манша, при первой же возможности попытается утвердить права своего сына на английский престол, он пытался купить преданность своих знатных подданных, щедро раздавая им земли и деньги, пока казна короля Генриха не истощилась. Когда бароны поняли, что их новый король мягок характером, они стали затевать междоусобные войны, решая свои старые споры стычками. По всей земле как грибы выросли новые замки, из которых вооруженные отряды растекались по округе, сжигая, грабя и убивая людей.

Узнав, что Англия охвачена междоусобицами, а власть короля становится все более призрачной, Матильда решила, что настал час утвердить права ее сына Генриха как законного наследника дедовского престола. К ней присоединился ее сводный брат, незаконнорожденный сын Генриха I граф Роберт Глостер, который предложил ей помощь. Роберт был любимым сыном короля, который отдал ему графство и руку «Мабель, прекрасной и блистательной леди, которая подчинялась своему мужу и была награждена многочисленным и прекрасным потомством»[11 - Там же. С. 4.]. Некоторые бароны советовали Роберту после смерти отца заявить свои права на престол, но он отказался от них в пользу сестры[12 - Деяния Стефана. С. 8.]. Из него получился бы гораздо лучший король, чем Стефан, ибо он был опытным военачальником, которого очень уважали бароны, в особенности те, что жили в Западной Англии, и талантливым государственным мужем. Помимо этого, он покровительствовал писателям; Вильям из Малмсбери и Жоффруа из Монмута, два величайших автора той эпохи, посвящали ему свои труды.

Матильда с помощью Роберта приступила к завоеванию страны для своего сына. Мы не знаем, предлагала ли она мужу принять участие в этом предприятии, хроники об этом не сообщают, во всяком случае, Жоффруа остался в Анжу, когда Матильда с Робертом отплыли в Англию. Они высадились на берег 30 сентября 1139 года и вскоре взяли под контроль всю Западную Англию, где находились поместья Роберта, с его главными оплотами – Бристолем и Глостером. С помощью своего дяди, Дэвида, короля Шотландии, и богатейших баронов Запада к февралю 1141 года в битве при Линкольне они взяли в плен короля Стефана и, заковав его в цепи, заточили в тюрьму в Бристоле. А в апреле совет епископов и баронов официально признал Матильду повелительницей Англии.

Достигнув своей цели, она дала волю собственному высокомерию. Матильда не понимала, что сторонники поддерживают ее не потому, что решили быть верными ей и ее делу, а потому, что преследуют свои интересы. Стефан сидел в тюрьме и не был казнен только из ее милости, а бароны помогали ей потому, что верили, что от нее они получат больше, чем от свергнутого короля.

Летом Матильда приехала в Лондон и завершила дело, начатое в Винчестере. Она стала называть себя королевой Англии, хотя и не была помазана и коронована, принимала баронов с крайним высокомерием и не вставала даже тогда, когда перед ней преклонял колени преподобный епископ Винчестерский, брат короля. Матильда попыталась отменить указы Стефана, отобрать земли, которые он даровал своим людям, и наградить ими тех, к кому она благоволила, и продемонстрировала жителям Лондона самую неприглядную часть своей натуры, потребовав от них огромную сумму денег.

А жена Стефана тем временем собирала в Кенте армию, ряды которой непрерывно увеличивались из-за притока людей, которые больше не намерены были терпеть наглость Матильды. Законная королева послала к ней делегацию от имени своего заключенного в тюрьму мужа, но та, осыпав оскорблениями членов посольства, прогнала их прочь. Тогда королева подошла со своей армией к Лондону. Горожане, ненавидевшие Матильду за ее непомерные требования, возликовали при виде этого войска, восстали и с позором выгнали из города ее саму и ее сторонников прямо с роскошного пира. Она бежала в Оксфорд, а лондонцы радостно приветствовали свою королеву[13 - Деяния Стефана. С. 79–83.].

10 сентября 1141 года в Оксфорде до Матильды дошли слухи, что епископ Генрих Винчестерский призывает англичан возвратить на трон своего брата. Вместе с графом Робертом Матильда подошла с армией к Винчестеру и осадила замок епископа. Но не успела ее армия окружить этот замок и начать правильную осаду, как прибыла жена Стефана во главе войска, в которое влилась тысяча солдат из Лондона, и осаждавшие были окружены.

Люди епископа сожгли часть Винчестера, а войско королевы, окружившее армию Матильды, перекрыло подвоз припасов, и осаждавшие вскоре оказались на грани голодной смерти. Наконец, они решились смелым ударом попытаться вырваться на свободу. Во время этой вылазки граф Роберт попал в плен, войско Матильды было рассеяно, а она сама, в сопровождении одного-единственного рыцаря, ни жива ни мертва, бежала в Глостер.

Теперь у королевы появился пленник, не менее ценный, чем ее муж. Матильда понимала, что брата Роберта, со всей его храбростью, военным искусством, безоглядной преданностью и дружбой с важнейшими людьми Запада, ей не заменить никем. Более месяца шли переговоры; наконец, короля Стефана на равных условиях обменяли на графа Роберта[14 - Там же. С. 83–91.].

Ища выход из тупика, в котором она оказалась, Матильда весной 1142 года отправила делегацию дворян к своему мужу, предлагая ему встать «на защиту законного наследства своей жены и своих сыновей в Англии». Однако наглый тон, в котором было составлено послание, не убедил Жоффруа прийти на помощь женщине, которую он терпеть не мог и пребывание которой в Англии было ему только на руку. Он отправил свое послание Матильде, которое было получено ею и ее советом в июне 1142 года в Девайзесе:

«Граф Анжу ни в малейшей степени не заинтересован в успехе предприятия этих господ. Более того, из них он готов признать лишь графа Глостера, в благоразумии и доброй вере, величии и трудолюбии которого он убедился еще в давние времена. Если граф пересечет пролив и явится к нему, то граф [Анжуйский] осыплет его милостями, насколько это будет возможно; другие же только понапрасну потеряют время, если будут приезжать сюда и уезжать обратно»[15 - Вильям из Малмсбери. Указ. соч. С. 71.].

Граф Роберт пересек пролив и явился к зятю. Он обнаружил, что Жоффруа, пока его жена выставляла себя на посмешище в Англии, потихоньку завоевывал для своего сына Нормандию. Жоффруа обрадовался приезду такого опытного бойца, как граф Роберт, и попросил его помочь овладеть замком, который он в то время осаждал. Взяв эту крепость, Жоффруа собирался осадить следующую. Роберт пытался рассказать ему о неудачах его жены в Англии, но Жоффруа, даже не скрывал радость, которую доставил ему этот рассказ, предложил взять еще один замок. Так прошли лето и ранняя осень. С помощью графа Роберта граф Анжуйский овладел десятью нормандскими замками.

В конце осени пришло известие, что Стефан окружил Матильду в Оксфорде и положение ее совершенно отчаянное. Жоффруа отказался сопровождать Роберта в Англию, поскольку в Нормандии еще остались не завоеванные им замки; к тому же он не испытывал никакого желания помогать жене. Вместо себя он послал своего девятилетнего сына Генриха. Граф Роберт прибыл в Англию с племянником и тремя или четырьмя сотнями нормандских солдат[16 - Вильям из Малмсбери. Указ. соч. С. 72–74.]. Он сразу же двинулся к Оксфорду, но, прибыв туда, обнаружил, что его войско слишком малочисленно, чтобы представлять серьезную угрозу для Стефана. Он повернул к Уоллингфорду, надеясь, что, осадив этот замок, заставит Стефана отправить сюда часть своей армии, но король отказался проглотить наживку.

Незадолго до Рождества, когда провизии в Оксфордском замке почти не осталось, река замерзла, а земля покрылась снегом, несчастную Матильду с тремя рыцарями спустили на веревках с башни. Очутившись на земле, они перешли реку по льду. Одетые в белые плащи, которые сделали их незаметными на фоне снега, беглецы миновали порядки осаждавшей Оксфорд армии и бросились в Уоллингфорд, где Матильда встретилась с братом и своим старшим сыном. После этого они уехали в Бристоль, который сохранил верность графу Роберту[17 - Деяния Стефана. С. 94–95.].

Следующие пять лет императрица провела в Бристоле и Глостере, не теряя, однако, надежды, что ей удастся сбросить корону с головы Стефана. Время от времени между их войсками происходили стычки, перевес в которых был то на одной, то на другой стороне. Благодаря главным образом военным талантам и мудрости графа Роберта, Запад Англии сохранил верность его сестре. Стефан номинально управлял остальной частью Англии, но его власть постоянно ослабляли его же бароны, которые действовали вовсе не в интересах Матильды, а как мятежные вассалы, желавшие сбросить с трона короля, оказавшегося очень слабым.

Ситуация зашла в тупик; Генрих вернулся в Нормандию и присоединился к графу Жоффруа. Граф Роберт хотел, чтобы Генрих и его собственный сын, примерно одного с ним возраста, получили свои первые уроки «манер и грамотности» вместе[18 - Фиц С. В. Материалы по истории Томаса Бекета (далее – Материалы) / Под ред. Дж. С. Робертсона (I–VI) и Дж. Б. Шеппарда (VII) // Записи судебных приставов: В 7 т. 1875–1885. Т. III. С. 104.]. Образованием Генриха теперь занимался его собственный отец. Принца обучали не только искусству владения мечом, верховому искусству и этикету, как надлежало юноше благородного происхождения, но и таким отраслям знания, которые были необходимы человеку его положения. Он научился говорить по-латыни не хуже, чем на родном французском. Английский язык в ту пору был языком покоренного народа, который правители страны не желали знать, и у нас нет никаких сведений о том, делал ли Генрих попытки его освоить. Принца, вероятно, научили писать, хотя вряд ли это умение могло пригодиться ему в будущем – для письма существовали клерки; во всяком случае, он научился читать, что для светского человека того времени было большим достижением.

Помимо формального образования, принцу много раз рассказывали историю его рода – графов Анжу. Сильнее всего, вне всякого сомнения, потрясли его воображение рассказы о героических подвигах его прапрапрадеда, почти легендарного графа Фулька Черного. Еще не достигнув четырнадцатилетия, граф Фульк разбил большую армию бретонцев, захватил в плен их военачальника, графа Конана, отрубил ему правую руку и овладел городом Нантом[19 - Родольфус Г. История // Rerum Gallicarum Scriptores. Т. Х. Париж, 1760. С. 15.]. Генрих воспылал желанием повторить эти подвиги, и его отец решил предоставить ему такую возможность, ибо у графов Анжу было в обычае приступать к исполнению своих обязанностей в очень раннем возрасте.

В 1147 году Генрих, которому исполнилось всего четырнадцать лет, по своей собственной инициативе и без особой подготовки, не зная, что потребуется для такого похода, собрал небольшой отряд решительно настроенных рыцарей и отплыл в Англию, мечтая победить Стефана, как Фульк Черный в свое время победил графа Конана. Он высадился в Бристоле и повел свой отряд на Криклейд, лежавший на полпути к Оксфорду. Стефан не был великим военачальником, но в первом же бою сумел без труда обратить самонадеянного юного вояку в бегство.

Ни один из английских баронов не присоединился к Генриху, хотя тот ожидал, что при известии о его высадке они восстанут и поддержат его. Более того, подобно своему прадеду Вильгельму Завоевателю, он не платил своим рыцарям наличными, а кормил их обещаниями о богатом вознаграждении, которое они получат, разгромив короля Англии. Когда Стефан рассеял эту кучку авантюристов, Генрих оказался в очень сложном положении. У него не было денег ни на то, чтобы заплатить своим воякам, ни на то, чтобы отвезти их назад, в Нормандию. Он обратился к своей матери, но Матильда сама отчаянно нуждалась в деньгах и ничем не могла ему помочь. Тогда он воззвал к своему дяде Роберту, но граф Глостер, «лежавший на своих денежных мешках, как самый настоящий скряга», решил, что найдет им другое применение.

Наконец, в отчаянии Генрих отправил послов к королю Стефану, попросив оказать ему помощь как близкому родственнику. Интересно, что Стефан, получив эту просьбу, тут же выслал парню, пытавшемуся отобрать у него корону, деньги, которые тот просил, после чего Генрих и его упавший духом рыцарский отряд вернулись в Нормандию[20 - Деяния Стефана. С. 135–137.].

Граф Роберт умер 31 октября 1147 года, а с ним – и надежда Матильды возвратить себе корону. Ему наследовал сын Вильям, «любвеобильный мужчина, больше интересовавшийся тем, что происходит в спальне, чем вопросами войны»[21 - Там же. С. 139–140.]. Матильда понимала, что от него ей помощи не дождаться. В начале 1148 года она распрощалась со своими заветными мечтами и вернулась к мужу. Девятилетняя гражданская война завершилась; Стефан остался королем Англии, который совсем недавно, во время впечатляющей церемонии, посвятил в рыцари своего сына Юстаса, многообещающего молодого человека, который был уже женат на Констанции, сестре короля Франции.

Глава 2

Генрих, герцог Нормандии, 1148–1154

Пока жена и старший сын терпели в Англии одно поражение за другим, Жоффруа завоевал всю Нормандию и теперь управлял ею от имени сына. Он не стал требовать, чтобы Нормандия, по праву завоевателя, принадлежала ему, хотя вполне мог бы это сделать.

Когда в 1147 году Генрих вернулся домой, его отец стал привлекать сына к делам управления, так что последний осваивал искусство управления своим неспокойным герцогством под руководством опытного учителя. Об этом периоде жизни Генриха до нас дошло очень мало сведений, но никто не станет спорить, что в годы своего становления он получил совершенно незаменимый опыт. Когда Генриху исполнилось двадцать один год, он был уже сформировавшимся правителем, который хорошо знал, чего хочет, в чем нуждается его страна и как лучше всего удовлетворять ее нужды. Матильда, со своей стороны, никогда не упускала случая напомнить сыну, что он был законным наследником не только Нормандии, которую героическими усилиями завоевал для него отец, но и всей Англии.

Несмотря на позорное бегство Матильды, у Генриха и его дела оставалось еще много сторонников в Англии. Некоторые из них в начале 1149 года посоветовали ему пройти обряд посвящения в рыцари, чтобы по праву встать во главе войска и «с новыми силами восстать против короля и с энергией и воодушевлением завоевать то, что принадлежит ему по праву»[22 - Деяния Стефана. С. 142.].

Но это был плохой совет. Когда Генрих, прислушавшись к нему, высадился в Бристоле, единственным знатным человеком, который присоединился к нему, был граф Роджер Херефордский, чей отец, Майлс из Глостера, являлся верным сторонником Матильды и получил за это титул графа. Многие другие господа, которые поддерживали мать Генриха, послали в его войско своих сыновей, но больше ничем ему не помогли. Принцу было только шестнадцать лет, и аристократы, на которых он рассчитывал, полагали, что в таком юном возрасте он вряд ли сумеет совершить то, что не удалось его дяде Роберту.

Но хотя Запад Англии не восстал, Генрих мог еще надеяться на поддержку своего двоюродного деда Дэвида, короля Шотландии, который никогда не нарушал клятвы верности Матильде как наследнице короля Генриха I. Поэтому принц Генрих и его молодые сподвижники отправились в Карлайль на встречу с королем Дэвидом. Он с радостью принял их и на Троицу, 22 мая 1149 года, посвятил Генриха и его друзей в рыцари[23 - Гервасий Кентерберийский. Хроника / Под ред. Вильяма Стаббса // Документы судебного архива: В 2 т. 1878–1880. Т. 1. С. 141.].

Ни в одной хронике нет описания посвящения Генриха II, но можно предположить, что оно не сильно отличалось от того, которое прошел его отец Жоффруа Анжуйский, посвященный в рыцари дедом молодого принца, Генрихом I:

«На рассвете он принял ванну, как того требует обычай, и приготовился [к церемонии]. Омыв свое тело, Жоффруа надел на себя рубашку из тонкого полотна. Потом он облачился в камзол, связанный из толстой шерсти, поверх надел плащ пурпурного цвета, на ноги – шелковые чулки и туфли с маленькими золотыми львами сверху. Ему подвели испанского коня необыкновенной красоты и поднесли не сравнимую ни с чем кольчугу с двойными кольцами, которую не могли пронзить ни пика, ни копье. На его ноги прикрепили золотые шпоры, на плечи повесили чудесный щит с золотыми львами; на голову надели шлем, сверкавший драгоценными камнями, а в руки вложили ясеневое копье. И наконец, из королевской сокровищницы для него принесли меч. Вооруженный подобным образом, наш новый рыцарь с удивительным проворством запрыгнул на коня, даже не коснувшись шпор»[24 - Сокращенный пересказ из кн.: История Жоффруа, герцога Нормандского и графа Анжуйского / Под ред. Л. Халфена и Р. Пупардена // Сборник текстов для изучения истории. Т. XLXIII. Париж, 1913. С. 179–180.].

К их компании присоединился граф Раннульф Честерский, зять графа Роберта Глостера, самый знаменитый перебежчик своего времени. Раннульф был независимым совереном, который правил областью, простиравшейся от Честера почти до самого Линкольна. Он всегда чувствовал, когда надо перебежать из одного стана в другой, чтобы остаться в выигрыше.

Король Дэвид, два графа и молодой Генрих составили план штурма города Йорка, главного оплота Стефана на севере. Дэвид собрал в Шотландии большую армию, и с этой армией они двинулись к Йорку. Но, подойдя к нему, они обнаружили, что Стефан был предупрежден и что их уже ждет хорошо вооруженный отряд рыцарей.

Одиннадцать лет назад Дэвид уже бросал своих полуголых шотландцев в бой против англичан (Битва знамен), и «вся их мощь была сметена, словно паутина». На поле боя полегло 11 тысяч шотландцев, а из двух сотен рыцарей, которые вступили вместе с королем Дэвидом в битву, только девятнадцать унесли домой свои кольчуги[25 - Хантингдон Г. С. 264; Вустерский Дж. Хроника / Под ред. Дж. Р. Х. Вивера // Оксфордские истории; средневековая и современная серии. Ч. 13. Оксфорд, 1908. С. 52.].

У Дэвида не было никакого желания повторять этот печальный опыт. Увидев, что армия Стефана была больше и к тому же все время увеличивалась, союзники благоразумно решили воздержаться от сражения и распустили свое войско. Новоиспеченный рыцарь Генрих и его английские спутники бежали лесными тропами и заброшенными дорогами, спасаясь от погони, пока, «полумертвые от страха и усталости», не достигли города Херефорда, который принадлежал Роджеру.

Стефан предупредил своего сына Юстаса, который в ту пору был в Лондоне, что Генрих, вероятно, направится на Запад. Юстас бросился за ним в погоню. Недалеко от Бристоля Генрих попал в устроенную им ловушку, но сумел ночью бежать и спрятался в Девайзесе.

Следующий поход Генриха был на юго-запад. К нему присоединились его кузен граф Вильям Глостерский и граф Херефордский. Они взяли штурмом город Бридпорт и разорили поместья приверженцев Стефана в этом районе. Грабя все на своем пути и предавая огню дома и церкви, они узнали, что в их отсутствие Юстас напал на Девайзес. Они поспешили на помощь гарнизону этого города и прибыли как раз в ту минуту, когда армия Юстаса овладела внешними укреплениями замка и поджигала расположенные вокруг него дома. Защитники крепости, воевавшие спустя рукава, увидев войско Генриха, приободрились. Вместе с солдатами принца они напали на отряд Юстаса и уничтожили его почти целиком.

Во всех этих сражениях Генрих набирался опыта, но было ясно, что с теми силами, которые находились под его командой, ему вряд ли удастся добиться заметных успехов в Англии. Он понял, что воевать с королем Стефаном без большой армии бесполезно, ибо опыт этой экспедиции и предыдущего похода 1147 года показал, что английские бароны и пальцем не пошевельнут, чтобы помочь ему, если поймут, что победа ему не светит. Баронов вполне устраивал король Стефан, который позволял им поступать так, как им заблагорассудится, и они не предпринимали ничего, чтобы сместить его. Поэтому друзья герцога Генриха посоветовали ему вернуться в Нормандию, утвердиться там и возвратиться в Англию только тогда, когда он сможет привести с собой большую армию. Генрих прислушался к их совету[26 - Деяния Стефана. С. 142–148.].

Жоффруа сразу же передал Генриху Нормандию, которая по праву принадлежала ему как наследнику своей матери. Наверное, Жоффруа с удовлетворением думал о том, что он силой завоевал это герцогство для своего сына, в то время как Матильда, несмотря на весь ее гонор, потерпела полное поражение, пытаясь сделать то же самое в Англии.

Тем временем из неудачного Второго крестового похода в Святую землю возвратился Людовик VII. Как король Франции, он был сюзереном не только Жоффруа, графа Анжу и Мэна, но и Генриха, который был герцогом Нормандии, хотя Людовик его таковым не признавал. Последний в детстве готовился стать священником. Однако после смерти старшего брата Филиппа, упавшего с лошади, его забрали из монастыря, и в 1131 году папа Иннокентий провозгласил его наследником французского престола[27 - Ториньи Р. Хроника // Хроники правления Стефана, Генриха II и Ричарда I / Под ред. Р. Хаулетта // Материалы судебного архива: В 4 т. 1884–1889. Т. IV. С. 120.]. Он обучался под руководством Сужера, аббата Сен-Дени, поэтому гораздо свободнее чувствовал себя в компании попов и монахов, чем военных.

Чтобы утешить себя после провала Крестового похода и скорее позабыть о том, какую жалкую роль он в нем сыграл, а может, чтобы отвлечься от ссор со своей женой, которая просила у него развода, Людовик VIII принялся оспаривать власть над некоторыми замками, которые захватил Жоффруа, хотя его право на них было сомнительным. Из Англии на помощь своему зятю, французскому королю, приехал Юстас, и они вместе совершили ряд набегов на земли Нормандии[28 - Хантингдонский Генрих. Указ. соч. С. 238.].

Летом 1151 года, после нескольких незначительных стычек с Людовиком VII, Жоффруа и Генрих собрали на границе Нормандии большую армию опытных бойцов, чтобы отразить будущие атаки французов. Со своей стороны, король Франции собрал огромное войско. Настоящая война, а не игра в нападение и защиту рассеянных по просторам герцогства замков, казалось, была неминуема. Но в самый решающий момент Людовик заболел. «Мудрые и религиозные люди воспользовались возможностью указать ему на то, что не подобает проливать реки христианской крови, особенно тому, кто принял крест. Поэтому он провозгласил перемирие, которое должно было продолжаться до тех пор, пока к нему не вернется здоровье».

Во время болезни у Людовика VII было много времени обдумать свои отношения с Жоффруа и Генрихом. Он понял, что Жоффруа и его сын слишком крепко держат Нормандию, чтобы он смог ее отвоевать. Приняв от Генриха клятву верности, он подтвердил его права на это герцогство. Признание герцога Нормандского вассалом вовсе не говорило о том, что Людовик имел права на Нормандию или домогался их. Это было формальное признание феодальной зависимости, необходимое для того, чтобы Генрих по закону стал герцогом Нормандии. В ответ на это признание английский король отдал Людовику VII Вексен, область, лежавшую между Нормандией и Иль-де-Франсом, в междуречье Энта и Анделле на правом берегу Сены[29 - Роберт из Ториньи. Указ. соч. С. 162.]. За обладание этой областью было пролито много крови.

Жоффруа отправился в Париж на церемонию принесения феодальной клятвы своему господину вместе с герцогом Генрихом. Пока они были здесь, жена Людовика Элеонора (Алиенора) положила на герцога Нормандского глаз. Ему было тогда восемнадцать лет, на одиннадцать лет меньше, чем ей. Его лицо было свежим и красивым. Юноша понравился Элеоноре, и это не ускользнуло от Жоффруа. Он несколько раз предупреждал сына не иметь никаких дел с женой его господина, короля Франции, а еще потому, что Жоффруа сам когда-то был ее любовником, поэтому любые отношения между Генрихом и Элеонорой могли бы рассматриваться как инцест[30 - Валлийский Дж. Основные принципы / Под ред. Дж. Ф. Уорнера // Документы судебного архива: В 8 т. Т. VIII. Opera. 1861–1891. С. 300.]. Однако Элеоноре так понравился герцог и его манера поведения, что она сразу же стала добиваться развода, чтобы выйти за него замуж[31 - Вильям из Ньюбурга. История английских королей / Под ред. Р. Хаулетта. Т. 1. Хроники правления Стефана, Генриха II и Ричарда I. С. 93.].

Генрих никогда не был таким красавцем, как его отец, но его юношеская свежесть произвела на Элеонору большое впечатление: коренастый юноша, чуть выше среднего роста, с квадратными плечами, который производил впечатление очень сильного человека. У него было широкое красное лицо, усыпанное веснушками, на котором горели ясные серые глаза, рыжие волосы коротко острижены, руки – грубые, а кожа на них обветрилась и потрескалась. Одежду герцог имел богатую, как полагалось ему по положению, но носил он ее небрежно. Вместо обычного длинного камзола и плаща со складками Генрих всегда облачался в тунику до колен и короткий плащ, который не мешал ездить верхом. Из-за этого англичане прозвали его Короткой Мантией. На ноги он натягивал шерстяные чулки вместо длинных шерстяных штанов того времени; эти чулки были сотканы, а не связаны на спицах. Чтобы они не спадали, он от лодыжек до колен перетягивал их кожаными ремешками, шедшими крест-накрест. Нормандский герцог был человеком действия, закаленным войной, неутомимым в седле. Энергия била в нем ключом – он ни минуты не сидел на месте.

Жоффруа и его сын уехали из Парижа, радуясь, что их власть над Нормандией была подтверждена королем. По пути они обсудили последние планы Генриха по вторжению в Англию. Теперь, когда он был признан законным владыкой Нормандии и все герцогство полностью ему подчинилось, он мог получить необходимую сумму денег, чтобы собрать большую армию и начать борьбу за английский престол. Он объявил о созыве Совета нормандских баронов, который должен был начать свою работу 14 сентября 1151 года и обсудить вопрос о его возвращении в Англию.