Иоанн, король Англии. Самый коварный монарх средневековой Европы

Однако празднования прекратились, когда стало известно о событии, потрясшем христианский мир. Томас Бекет, с которым Генрих вроде бы примирился и который вернулся в Кентербери в начале декабря, отказался снять с архиепископа Йорка и епископов Лондона и Солсбери наказание отлучения, наложенное папой за участие в коронации молодого Генриха. Когда три епископа прибыли в Нормандию и доложили об этом Генриху, тот эмоционально воскликнул: «Что за презренных глупцов и трусов я вскормил в своем доме! Ни один из них не может избавить меня от этого зазнавшегося выскочки!» Четыре рыцаря из его домашней свиты восприняли слова монарха буквально, отправились в Кентербери и 29 декабря убили архиепископа прямо в его соборе.

Генрих сделал вид, что потрясен этим варварским деянием. Да и на самом деле убийство лица, посвященного в епископы, в святом месте было диким и святотатственным актом, от которого стыла кровь в жилах даже у самых черствых людей. Разумеется, король немедленно снял с себя всякую ответственность за это деяние. Хотя покойный архиепископ стал его заклятым врагом, Генрих все же не мог забыть, что в первые годы правления они были близкими друзьями, и, вероятно, не остался равнодушным к столь кровавому концу своего бывшего сподвижника.

Но одной только демонстрации горя было недостаточно. Папа угрожал наложить интердикт на все земли Генриха и его самого отлучить от церкви, если он не покается публично и не подчинится церкви без каких бы то ни было условий. Но до того как до него успели добраться папские легаты, Генрих отбыл завоевывать Ирландию.

Он высадился там в октябре 1171 года, и штормовая зимняя погода прервала все его связи с другими владениями на шесть долгих месяцев. Вернувшись в Нормандию в мае 1172 года, Генрих немедленно встретился с папскими легатами, отрекся от причастности к убийству архи епископа, обещал покаяться и отказался от своей позиции по тем пунктам, по которым существовали разногласия между ним и Бекетом. При этом он руководствовался отнюдь не только угрызениями совести. Генрих осознавал, что назревает бунт, угрожающий его короне, и не мог себе позволить в столь непростое время враждовать с церковью.

Этот бунт, который назревал уже долгое время, был ускорен желанием Генриха обеспечить своего младшего сына. В его основе было множество причин. Это желание молодого Генриха получить хотя бы какую-то власть, на которую он мог претендовать благодаря своим титулам; враждебность Людовика VII, который не упускал возможности подтолкнуть своего молодого зятя к выступлению против отца; а также недовольство многих представителей английской знати суровыми мерами по искоренению беззакония, процветавшего во время анархии правления Стефана Блуаского, – король желал, чтобы все население Англии подчинялось законам и королевской власти. Почему Джеффри и Ричард присоединились к этому мятежу – неясно. Не исключено, что этого потребовала их мать. Поводом для него стали брачные планы, которые Генрих наметил для своего сына Иоанна.

Вскоре после Рождества 1172 года, которое Генрих и Элеонора провели в Анжу – в Шиноне – городе, расположенном в двадцати пяти милях к юго-востоку от Тура, а молодой Генрих и его супруга – в Нормандии, два Генриха направились в Монферрат, что в Оверни. Это место расположено в двадцати милях к востоку от Гренобля. Там их встретил Гумберт III, граф Морьена, и его старшая дочь Алиса. Владения Гумберта включали регион между Греноблем во Франции и Турином в Италии и имели большую стратегическую важность, поскольку там располагался Мон-Сенисский проход через Альпы. Иными словами, он господствовал над входом в Италию.

Был составлен брачный контракт между Иоанном и Алисой, согласно которому Генрих должен был выплатить Гумберту сумму в четыре тысячи марок – одну тысячу немедленно, еще тысячу – когда Генрих примет дочь графа, которая будет воспитываться в его доме, как было принято в те времена, а остальные деньги – при бракосочетании.

Марка, о которой идет речь, равнялась двум третям фунта, или тринадцати шиллингам и четырем пенсам. Это была единица расчета. Такой монеты не было. В то время в Англии чеканили только серебряные пенни. Перевести эти суммы в современные эквиваленты почти невозможно. Получить представление о стоимости денег времен Генриха II можно разве что рассмотрев некоторые цены на товары и услуги. При Иоанне волов, коров и быков продавали за четыре шиллинга, свиней и кабанов – за шиллинг, грубошерстных овец – за шесть пенсов, тонкорунных овец – за десять пенсов. Обычному пехотинцу платили два пенса в день, вооруженному рыцарю на тяжелом боевом коне – шиллинг в день. Рыцарь, тренированный боец, должен был вложить значительную сумму в доспехи и коня – около десяти марок, что было эквивалентно его «зарплате» за 133 дня. Поэтому он требовал высокой оплаты.

Брак между Иоанном и Алисой, согласно договоренности, должен был быть заключен, когда Алиса и Иоанн, которому тогда было пять лет, достигнут канонического возраста или если будет получено разрешение на брак раньше. Гумберт также согласился, что, если он не оставит наследника мужского пола, Иоанн унаследует все его владения. Если же у него родится сын, Иоанн все равно получит часть его земель.

Все было бы хорошо, если бы этим и ограничилось. Однако Гумберт, после того как высокие договаривающиеся стороны расстались, задумался и пришел к выводу, что коварный Генрих его перехитрил. Хотя, конечно, хорошо выдать дочь за сына английского короля, это всего лишь четвертый сын, почти не имеющий ни своих владений, ни перспективы их получить.

Поэтому уже в феврале Гумберт отправился в Лимож, где оба Генриха и Ричард встретились, чтобы принять вассальную клятву Раймунда, графа Сен-Жиля, касательно Тулузы. Там он спросил Генриха, сколько собственных территорий он намерен выделить своему младшему сыну, чтобы соответствовать предполагаемой передаче ему земель Морьена. Генрих ответил, что планирует отдать Иоан ну замки и регионы Шинона, Лудёна и Мирбо, к северу от Пуатье.

Эти важные территории, которые Генрих теперь обещал Иоанну, были частью Анжу, а Анжу всегда принадлежало молодому Генриху, если, конечно, его титул графа Анжуйского имел хотя бы какое-то значение. Понятно, что Генриху не понравилось такое отчуждение его законных владений, и он опять начал настаивать, чтобы отец выделил ему какую-нибудь территорию – Анжу, Нормандию или Англию, – где он бы мог жить с супругой, выполнять свои обязанности по управлению и отправлять правосудие. Но король снова отказался дать в руки наследнику реальную власть. Молодой Генрих после ужасной ссоры бежал к своему тестю, королю Франции, и при активной помощи и поддержке Людовика объявил войну отцу, намереваясь вытеснить его из Франции.

Это стало сигналом к общему восстанию. К молодому Генриху присоединились недовольные братья, Джеффри и Ричард. На Пасху 1173 года их мать тоже попыталась к ним присоединиться. Ей уже перевалило за пятьдесят. Генрих устал от нее и даже не трудился скрывать свои связи с другими женщинами. Ревность, несомненно, оттолкнула ее от мужа, а любовь к сыновьям, в первую очередь к Ричарду, привлекла на их сторону. Она переоделась в мужской костюм, бежала от Генриха, но была схвачена.

Генрих поместил ее в заключение, где она провела следующие одиннадцать лет, а сам открыто жил с Розамундой Клиффорд, «Прекрасной Розамундой» последующих баллад и легенд. Джеральд Уэльский утверждает, что король, до этого времени державший свои связи в тайне, теперь «стал жить открыто, не скрываясь, не с Розой Мира (Rosa mundi), как ее ошибочно и легкомысленно называли, а с Розой нечистого человека (Rosa immundi)». Его игра со словами Rosa mundi не оставляет сомнений в том, что он имеет в виду именно Розамунду.

Мятежных сыновей поддержали французский король и его знать, а также шотландский король. Многие недовольные бароны Англии, Нормандии, Анжу и Аквитании тоже стремились избавиться от твердого правления Генриха. Таким образом, король подвергся нападению со всех сторон.

Сделав паузу лишь для того, чтобы написать письма своим коллегам-королям, которые, по его мнению, сохранили к нему дружелюбие, поведать им о выпавших на его долю несчастьях и предостеречь от возвеличивания без необходимости своих сыновей, Генрих II атаковал мятежников со свойственной ему энергией. Еще до Михайлова дня 1174 года он разгромил всех своих врагов и восстановил порядок. 30 сентября в местечке между Туром и Амбуазом состоялась конференция, на которой был подписан договор, по которому восстанавливалось положение, существовавшее до начала мятежа. Также предусматривалась амнистия для его участников.

Одной из статей договора обеспечивалось будущее юного Иоанна. Он должен был получать в Англии тысячу фунтов годового дохода от земель – замка и графства Ноттингем и замка Марлборо, который являлся королевской собственностью и был излюбленной резиденцией Генриха, возможно из-за его близости к оленьему парку Савернейк. В Нормандии Иоанн должен был получать тысячу анжуйских фунтов (четыре анжуйских фунта были эквивалентны одному английскому) годового дохода и два замка по выбору отца. На территории брата Генриха ему причиталась еще тысяча фунтов в год, а также замки в Анжу, Турени и Мэне.

Хотя эти дары обещали Иоанну стабильный доход и положение, в первую очередь графство Ноттингем – весьма богатый и процветающий регион, они не давали ему власти, престижа и богатства в сравнении с его старшими братьями. Иоанну в ту пору было меньше семи лет, но решение относительно него должно было стать постоянным и окончательным. Обещанные ему земли и доходы были всем, что он мог надеяться унаследовать после смерти отца. Если исключить несчастные случаи, молодому Генриху предстояло стать королем Англии, герцогом Нормандии и графом Анжу, Джеффри – герцогом Бретани, а Ричарду – герцогом Аквитании. И только бедный безземельный Иоанн становился только графом Мортеном и владельцем нескольких разбросанных замков, и его доход зависел от доброй воли братьев.

Однако смерть Реджинальда, графа Корнуолла, позволила Генриху улучшить перспективы Иоанна. Реджинальд, незаконный сын Генриха I, а значит, дядя Генриха II, умер в июле 1175 года. У него не осталось сыновей, что дало Генриху повод для захвата его земель. Генрих оставил их в королевском владении, намереваясь впоследствии отдать Иоанну. Три дочери Реджинальда получили лишь небольшую часть собственности отца. И титул, и земли оставались в собственности короны до 1189 года, когда Ричард вскоре после своего восхождения на престол отдал их Иоанну.

Тем временем Алиса, наследница Морьена, умерла, и для Иоанна потребовалось найти новую супругу. Подходящая партия обнаружилась довольно быстро, причем намного ближе к дому. Уильям, граф Глостер, сын Роберта Глостера, еще одного незаконного отпрыска Генриха I, имел обширные владения на западе Англии и в Гламоргане, Уэльс, а сыновей, чтобы унаследовать все это богатство, у него не было. Из трех его дочерей две уже вступили в брак. Мейбл вышла замуж за Амори, графа Эврё, а Малиция – за Ричарда, графа Клэр. Теперь было предложено, чтобы третья дочь – в разных источниках ее называют Хадвиса, Ависа и Изабелла – была помолвлена с Иоанном. Уильям Глостер 28 сентября 1176 года согласился отдать свою дочь и земли Иоанну, если будет получено разрешение на брак, который запрещался законом из-за некоторой степени родства. Иоанн и Хадвиса были троюродными кузенами и имели общего деда – Генриха I. Взамен отчуждения всех земель их отца Генрих II согласился выплачивать двум другим дочерям по сто фунтов в год.

Иоанн был в Англии во время рождественских праздников того года. Это первое упоминание о его присутствии – после рождения, конечно, – на земле, которой ему предстояло править. О его детстве и образовании ничего не известно. Два сына короля, Джеффри и Иоанн, провели Рождество с Генрихом в Нортгемптоне. Молодой Генрих и его супруга были в Нормандии, Ричард – в Аквитании, а Элеонора – в заключении или в Солсбери, или в Винчестере за участие в мятеже 1173 года.

В мае следующего года Генрих собрал совет в Оксфорде, на котором сделал Иоанна повелителем Ирландии. Генрих посещал Ирландию в 1171 и 1172 годах, ожидая, пока утихнет шум из-за убийства Томаса Бекета, и тогда заложил основы английского правления неспокойным островом. На совете в Оксфорде он разделил ирландские земли и установил соответствующие феодальные процедуры. Все владельцы земли в Ирландии отныне должны были дать клятву верности ему и Иоанну, повелителю Ирландии.

Так Иоанн еще до достижения десятилетнего возраста стал далеко не безземельным. Он был графом Мортена, сеньором Ирландии, а после женитьбы должен был стать еще и графом Глостером, что делало его одним из самых богатых и могущественных людей в стране. Графство Корнуолл сохранялось для него короной, так что он вполне мог смотреть в будущее с оптимизмом. В Рождество 1178 года он все еще был в Англии – или снова вернулся туда – и провел Рождество с отцом в Винчестере.

Рождественские праздники, так же как праздники Пасхи и Святой Троицы, всегда отмечались при королевском дворе с большой торжественностью. Хронисты того времени аккуратно сообщают нам, где именно король проводил праздники каждый год и с кем. К сожалению, нас не информируют о том, что они ели, но можно предположить, что на столе были разные виды мяса и вина. Оленина, говядина, баранина, свинина, цыплята, гуси – все это было в вареном или жареном виде. Часто мясо подавалось прямо на вертелах, на которых его готовили. Мясо брали руками, отрезая куски ножом. Правда, мясо ели по большей части богатые люди. Бедняки мясо ели редко – на их столах разве что случайно мог оказаться заяц или птица. Их основными блюдами были сыр и яйца. Скот забивали осенью и на зиму готовили солонину. Плохая сохранность мяса объясняет большое количество специй, используемых, чтобы замаскировать вкус. Овощей ели мало, чаще всего горох и фасоль, и они появлялись только на столах бедняков и монахов. То, что мы сегодня называем овощами, тогда, вероятно, считали «грубыми травами и кореньями», как пишет автор «Деяний Стефана», которые ели только голодающие.

Отсутствие зеленых овощей и фруктов на протяжении зимы приводило к вспышкам цинги среди представителей всех классов. Практически единственными доступными фруктами были яблоки и сливы. Сахар был редкостью, еду и напитки подслащивали медом. Рыба, свежая и соленая, являлась приятным дополнением к пище и основным блюдом по пятницам и во время постов. Соль, получаемая выпариванием морской воды в чашах, была в большом дефиците для сохранения мяса и рыбы. Бедняки существовали на горохе, фасоли и зерне – в хлебе и кашах. Пили пиво.

Неожиданная смерть молодого Генриха от лихорадки 11 июня 1183 года сделала Иоанна на шаг ближе к трону и избавила отца от сына, чье предательство, неверность и отсутствие принципов были для него постоянными источниками боли. Значение Иоанна увеличилось, и в последующие месяцы Генрих снова проявил о нем заботу. Ричард теперь унаследовал от молодого Генриха Англию, Нормандию и Анжу, так же как и герцогство Аквитанское, и Генрих предложил, чтобы он отдал герцогство Аквитанское Иоанну, который станет его вассалом.

Ричард был особенно привязан к Аквитании. Он подавил в герцогстве мятежную знать и утвердил там свою власть. Он лишь недавно преуспел в вытеснении сил своего старшего брата и его союзников и, пребывая во власти триумфа, не был намерен уступать свою собственность младшему брату. Причем Ричард упрямо держался за Аквитанию не только потому, что боролся за нее в течение восьми долгих лет. Ричард любил Аквитанию, поскольку был поэт и южанин по темпераменту и в утонченном обществе герцогства, где большое внимание уделяли музыке и поэзии, чувствовал себя как дома. Он наотрез отказался расстаться с Аквитанией, и Генрих, уставший от конфликтов с сыновьями, не стал прибегать к грубой силе. Тем не менее он дал Иоанну разрешение «повести армию на земли Ричарда и взять, что он желает, вступив с ним в бой».

Едва ли это было сказано всерьез, поскольку Ричард уже зарекомендовал себя в высшей степени способным военным лидером, доблесть которого отец не мог не уважать. А Иоанну тогда было всего пятнадцать. Тем не менее Иоанн, восприняв слова отца всерьез, обратился за помощью к брату Джеффри, который был только рад поводу напасть на Ричарда и взбудоражить знать. Он и Иоанн собрали армию – это означает, что в распоряжении Иоанна уже были какие-то средства, – и в июне 1184 года двинулись в Аквитанию, грабя и сжигая все на своем пути. Генрих, обеспокоенный, что его шутка воспринята всерьез, немедленно приказал сыновьям прибыть к нему в Англию и заставил их помириться.

Роль Иоанна в экспедиции неизвестна. Можно предположить, что ее истинным лидером был Джеффри. В любом случае Иоанн ничего от нее не выиграл, разве что приобрел некоторый военный опыт, который, впрочем, в дальнейшем мало что ему дал, и весьма полезное уважение к старшему брату.

В следующем декабре у него была возможность наблюдать за интригами, сопровождавшими выборы архиепископа Кентерберийского, когда в конечном счете был избран Болдуин, епископ Вустерский. Иоанн, который в это время был в Лондоне вместе с отцом и братьями, последовал их примеру и подарил новому архиепископу «поцелуй мира и любви». Выборы стали поводом для обычных ссор между монахами Кентербери и епископами провинции – каждая сторона настаивала на своем праве выбирать архиепископа. В основном благодаря Генриху, который действовал с необычным для него тактом, ссора была улажена. Генрих приказал епископам и монахам Кентербери встретиться в Лондоне и выбрать архиепископа. Епископы, которых возглавлял епископ лондонский Гилберт, выбрали Болдуина – одного из своих рядов – и представили его королю. Монахи отказались участвовать в таких выборах и отбыли восвояси в большом гневе, заявив о своем единоличном праве выбирать архиепископа и пообещав обратиться к папе.

Генрих отправился в Кентербери и убедил монахов провести отдельные выборы и номинировать Болдуина. Монахи, тронутые просьбами короля, больше привыкшего командовать, отправили своего настоятеля и самых твердых членов капитула в Лондон с соответствующими письмами. Встретившись в здании капитула Вестминстерского аббатства, они выбрали архиепископом Болдуина, после чего, чтобы это не выглядело согласием с предыдущим выбором епископов, выполнили формальности – спели Te Deum и представили Болдуина королю как нового архиепископа Кентерберийского. И король снова подарил ему «поцелуй мира и любви».

Генрих был доволен, рассматривая такое решение, при котором ни одна из сторон не уступила своих позиций в споре, как окончательное примирение между ними. Он подтвердил избрание в письменной форме и ратифицировал его клятвами, данными Ричардом, Джеффри и Иоанном. Хотя Иоанн не принимал активного участия в переговорах, он не мог не заметить ссоры, интриги и зависть, сопровождавшие выборы. Он был очевидцем сложного механизма выборов и претворил полученные при этом знания в жизнь, когда в 1205 году умер архиепископ Хьюберт Уолтер.

Ратификация была сделана в присутствии высокого собрания, которое включало королеву Элеонору. Она была освобождена из заключения накануне летом и присоединилась к своей старшей дочери Матильде и ее супругу Генриху, опальному герцогу Саксонскому. Они вместе отпраздновали Рождество в Виндзоре.

Можно считать, что примерно в это время окончились детство и юность Иоанна. Тот факт, что об этих годах его жизни почти ничего не известно, вовсе не является удивительным. Иоанн, младший сын короля, не считался важной персоной, и хронистов не интересовали такие незначительные вопросы, как детские забавы, образование и воспитание юноши, которому на роду было написано довольствоваться теми крохами отцовских владений, которые ему удастся вырвать у упрямых братьев. Он вырос в Англии и Нормандии, с ранних лет был свидетелем войн между отцом и братьями, так же как и между братьями, будучи в этих войнах пешкой. О нем сохранилось крайне мало записей. Одно известно точно: Генрих любил своего младшего сына и старался заботиться о нем. Старшие братья уже лишились отцовской любви, сообща выступив против отца, в то время как Иоанн был слишком молод и стал единственным сыном, который не взял в руки оружие. Возможно, это объясняет, по крайней мере частично, привязанность к нему Генриха.

Глава 2. Иоанн, властелин Ирландии. 1185–1186

Иоанн был посвящен в рыцари своим отцом в Виндзорском замке в четвертое воскресенье Великого поста – 31 марта 1185 года. Посвящение в рыцари уже стало весьма замысловатой церемонией, отмечавшей завершение периода военного обучения молодого человека и его вступление в класс воинов. Рыцарство давалось только юношам благородного происхождения, прошедшим интенсивный курс обучения в доме того или иного знатного человека. Кандидат совершал ритуальное омовение, после чего проводил ночь в часовне, бодрствуя рядом со своими доспехами. Затем его одевали в дорогое платье – дар человека, которому предстояло посвятить его в рыцари, и опоясывали рыцарским мечом.

Когда Иоанну исполнилось семнадцать лет – в этом возрасте он должен был принимать на себя обязанности мужчины, – Генрих решил отправить его в Ирландию. Идея установить в Ирландии английское правление пришла ему в голову вскоре после коронации. Он поднял вопрос на большом совете в Винчестере в Михайлов день 1155 года, но его мать, императрица Матильда, мнение которой относительно внешней политики имело большой вес, была против немедленного вторжения на остров. Генрих решил отправить в Рим Иоанна Солсберийского, чтобы получить согласие папы на этот проект. В ирландской церкви того времени не было ни организации, ни дисциплины, и папа Адриан IV, англичанин по рождению, несомненно, приветствовал возможность реформировать ее и взять под контроль. И на свет появилась булла Laudabiliter.

«Адриан, епископ, раб рабов Божьих, своему дражайшему сыну во Христе, славному королю Англии с приветствием и апостольским благословением.

Совершенно похвально и полезно то, как ваше величество относится к распространению славы своего имени на земле и завоеванию своей награды вечного счастья на небесах, так как, будучи католическим правителем, вы намереваетесь расширить границы церкви, уча истине и христианской вере невежественных и грубых людей, уничтожая рассадники порока с поля Господня. И для более подобающего исполнения этого замысла просите совета и одобрения Апостольского престола…

Ни у нас, ни у вашего величества нет сомнений в том, что Ирландия и все острова, над которыми воссиял Христос как солнце правды и которые приняли учение христианской церкви, принадлежат юрисдикции Святого Петра и Святой Римской церкви…

Итак, вы, дражайший сын во Христе, выразили перед нами свое желание вступить на земли Ирландии с тем, чтобы подчинить ее народ законам и уничтожить рассадники порока, чтобы выплачивать с каждого ее дома ежегодную лепту в один пенни Святому Петру и чтобы сохранять права церквей этой земли целыми и нерушимыми. И мы, с милостью и признанием взирая на ваш благочестивый и похвальный замысел, считаем благим и приемлемым, что ради расширения границ церкви, сдерживания порока, исправления нравов, насаждения добродетели и роста христианской религии вы вступите на этот остров и сделаете все во славу Бога и для благополучия земли. И что народ этой земли примет вас с почетом и почтит вас как своего господина, так что права их церквей останутся святыми и нерушимыми, а для Святого Петра будет выделена ежегодная лепта в один пенни с каждого дома…»

Генрих не стал немедленно использовать этот документ, но впоследствии получил подтверждение преемника Адриана, Александра III, и сыграл важную роль в приведении Ирландии под английское правление.

Очевидно, Генрих не думал об Ирландии до тех пор, пока его внимание к ней не привлекло прибытие в Аквитанию Дермота Макмурроу, короля Лейнстера. Дермот, изгнанный из Ирландии, прибыл к Генриху вскоре после Рождества 1166 года, чтобы заручиться его помощью в возвращении своего королевства.

Дермоту Макмурроу, который вошел в ирландскую историю как «человек, приведший норманнов», в то время было около пятидесяти пяти лет. Его жизнь была беспокойной даже для ирландца XII века. Джеральд Уэльский рисует его красивым человеком крупного телосложения с голосом охрипшим от выкрикивания боевых кличей в сражениях. В возрасте двадцати двух лет он похитил аббатису Килдэрского монастыря, и, когда монашеское сообщество вознамерилось помешать этому вопиющему кощунству, он убил сто сорок монахов, после чего поджег монастырь. Он упрочил свою репутацию жестокого человека, ослепив семнадцать вождей Северного Лейнстера, когда они попытались поднять восстание против его тиранического правления в 1141 году.

В 1152 году он совершил поступок, решивший его судьбу и, в перспективе, судьбу Ирландии. Пока Тирнан О’Рурк, правивший в Мите, совершал паломничество к Чистилищу Святого Патрика на озере Лох-Дерг, Дермот увез его супругу Дерворгиллу «со всем ее скотом и мебелью». Дерворгилла вернулась к мужу через год, но Тирнан пожелал отомстить за оскорбление. Заметим, что после смерти мужа Дерворгилла ушла в Меллифонтский монастырь, где прожила до восьмидесяти четырех лет.

После долгой и ожесточенной борьбы Тирнан О’Рурк с помощью Рори О’Коннора, последнего верховного короля Ирландии, ирландца по рождению, в августе 1166 года изгнал Дермота Макмурроу из страны. Дермот вместе со своей красавицей дочерью Ивой (Аойфе) направился в Бристоль, чтобы найти помощь для возвращения своего королевства. Узнав, что Генрих в Аквитании, он последовал за ним туда, дал клятву верности и попросил помощи. В то время Генрих был слишком занят делами на континенте и своей ссорой с Томасом Бекетом, чтобы уделять время еще и Ирландии, но принял Дермота любезно и дал ему письма, дающие право всем подданным Генриха, которые пожелают этого, оказать помощь Дермоту в возвращении утраченных владений.

Вооружившись этими письмами и выражением доброй воли Генриха, Дермот вернулся в Бристоль и вступил в переговоры с Ричардом Фицгилбертом, графом Пемброк и Стригуил, известным в ирландской истории как Ричард Стронгбоу («Тугой лук»). В ответ на помощь Стронгбоу Дермот предложил ему руку своей дочери Ивы и обещал, что Стронгбоу станет его преемником на троне короля Лейнстера. Стронгбоу согласился, но поскольку в то время он был в немилости у короля, то предусмотрительно обусловил, что он не поедет в Ирландию, пока не получит более конкретного поручения Генриха. Дермот также сумел заручиться обещанием поддержки двух сводных братьев – Роберта Фицстефана и Мориса Фицджеральда, которые были сыновьями Несты, знаменитой валлийской принцессы, любовницы Генриха I.

Воодушевленный этими обещаниями, Дермот вернулся в Ирландию в августе 1167 года и провел зиму в монастыре в Фернсе, в Лейнстере. Весной на него напали его прежние враги и снова нанесли ему поражение. На этот раз ему позволили остаться в Лейнстере, но он был вынужден выплатить Тирнану О’Рурку сто унций золота за то, что увез его жену. В 1169 году Рори О’Коннор начал готовить экспедицию против Дермота, и Дермот отправил письма своим союзникам в Уэльсе, напоминая об их обещаниях. Ричарду Стронгбоу он написал: «Ласточки прилетели и улетели, а ты все еще мешкаешь».

Стронгбоу был осторожным человеком. Джеральд Уэльский утверждает, что он годился скорее для зала совета, чем для поля сражения, и добавляет, что всякий раз, когда его флаг развевался над полем боя, было надежное убежище для раненых. Стронгбоу предпочитал выждать и посмотреть, как сложатся дела, но Роберт Фицстефан собрал небольшой отряд и 1 мая 1169 года высадился в районе Уэксфорда.

Союзники сумели взять Уэксфорд, который был отдан Фицстефану, но впоследствии Рори О’Коннор разгромил их в Фернсе. Договор, составленный после сражения, оставил Дермота главой Лейнстера, но он был вынужден признать Рори верховным королем, отдать своих сыновей и внуков в заложники и обещать больше не приводить чужеземцев в Ирландию.