Серые ублюдки

Овес смущенно отвел ее руку. Все трое улыбнулись.

– Спасибо, что спасли мою шкуру, – поблагодарил Шакал друзей.

Овес схватил его за плечо.

– Мы будем ее спасать, пока живы, брат.

– А мне сдается, нам стоит сказать спасибо этой Свиной ножке, – заметила Блажка, указывая большим пальцем на Штукаря.

– Мне все еще хочется узнать, как он это сделал, – пробормотал Овес.

Чародей, сумев подобраться к эльфийке, предлагал ей бурдюк с водой.

– Штукарь – это отдельная загадка, – сказал Шакал, – но ее не обязательно решать прямо сейчас. Что вы выяснили у Санчо?

Овес сердито хрюкнул, и ответ дала Блажка.

– Мы не смогли добраться до него, Шак. Там повсюду солдаты кастили.

– Ребята капитана Бермудо?

Овес угрюмо кивнул.

– Копье мне в задницу! – выругался Шакал. Бермудо взял Санчо в тиски. И скоро должен был начать поиски своих пропавших кавалеро. Теперь они превратились в жирный пепел, но это едва ли имело значение: урон уже нанесен.

Блажка посмотрела на Овса.

– Лучше бы ты убил его тем ведром.

– Может быть. – Овес поднял тяжелые брови. – Может быть, нам нужно было убить их всех сразу. В кастили поднялась бы суета, зато Игнасио смог бы все уладить, окажись у него на ладони достаточно серебра. Трудно представить, что может быть хуже, чем сейчас.

– А если я скажу вам, что Игнасио заманил тех кавалеро в Горнило и Ваятель приказал мне и Колпаку их убить? – спросил Шакал.

Овес посмотрел на Блажку.

– Ну да, – проговорил он.

– Это хуже, – согласилась она.

Мысль о капитане-простолюдине заставила Шакала сделать паузу.

– Санчо солгал и Игнасио, – сообщил он. – Он сказал ему, что отдал Месителю лощадь Гарсии, как договаривались.

– И? – Блажка пожала плечами. – Все в Уделье знают, что Игнасио берет монеты от Ваятеля. Если Санчо помогает Бермудо и играет против нашего копыта, то у него есть все причины лгать Игнасио.

– Знаю, – проговорил Шакал, и в его усталость вгрызлось раздражение. – Но если Бермудо надавил на Санчо, чтобы получить лощадь, то почему было не забрать и тело Гарсии? Что-то здесь не так.

– Давайте уже возвращаться в Горнило, – предложил Овес. – Там все выясним.

Шакал издал короткий горький смешок.

– Последнее место, где мне сейчас хотелось бы оказаться. Я ушел без приказа. Ваятель живьем спустит с меня шкуру.

Овес почесал бороду.

– Тогда что?

– Будем хорошими полукровками и сделаем, что нам велено, – проговорила Блажка ядовито и хлопнула Овса по груди. – У нас есть приказ. Найти ответы.

– Тогда давай начнем с вопросов, которые стоят прямо перед нами. – Не сводя глаз с эльфийки, Шакал шагнул к фиговым деревьям.

Штукарь остановил его на полпути, успокаивающе выставив вперед свои пухлые, унизанные кольцами руки.

– Она еще слишком напугана.

– Мне нужно только поговорить с ней. – Шакал обошел чародея.

– Это невозможно.

Шакал остановился и резко развернулся на каблуках.

– Почему? Ты хочешь мне сказать, что такой умный губошлеп, как ты, не чирикает по-эльфийски?

– Только несколько слов, – ответил тот. – Просто чтобы выразить дружелюбие. Но дело не в этом. Она не разговаривает. Вообще. Может быть, она никогда не разговаривала. Но мне кажется, это последствие пыток.

Шакал повернулся, нахмурившись. Девица наблюдала за ним из тени деревьев, прижав колени к подбородку. Взгляд узковатых глаз был устремлен на него. Стараясь ступать медленно и плавно, он подошел к девице и присел на корточки в нескольких шагах от нее. Она немного отодвинулась, ее загорелые жилистые руки потянулись к ногам, пытаясь защититься. Шакалу показалось, что она всего на несколько лет моложе его. В глазах было больше сопротивления, чем мудрости, а в движениях – больше страха, чем готовности к борьбе. И все же в плену у Месителя даже самые стойкие обессилели бы. В этой девице, несмотря на ее позу, чувствовалась сила.

Шакал старался не улыбаться, чтобы лишний раз не показывать нижние клыки. Полуорки не были редкостью в Уделье, но если эта эльфийка всю жизнь прожила под защитой своих сородичей в уединенном Псовом ущелье, вид грязнокожего полукровки ей мог показаться непривычным. Несмотря на лесть многочисленных шлюх, которые говорили, что он самый привлекательный полукровка, какого им доводилось видеть, Шакал знал: ему было далеко до врожденной красоты, свойственной представителям эльфийского рода. Изможденный и грязный после болота, он наверняка казался несчастной девице демоном похлеще Месителя.

Смахнув с левого плеча грязь здоровой рукой, Шакал указал на татуировку – след от свиного копыта, опутанный рваными цепями. Он ничего не сказал, дожидаясь, пока эльфийка посмотрит на знак, и наблюдал за ее реакцией. Увидев татуировку, она замерла, но не потому, что успокоилась. Нет, это было отстраненное принятие, будто она смирилась со смертью, хоть и продолжала еще дышать.

– Серый ублюдок, – медленно проговорил Шакал, постучав пальцем по татуировке. – Знаешь, что это?

Эльфийка взглянула ему в лицо, но никак не показала, что поняла его. Шакал медленно указал на девицу, затем изобразил жестом рога и приложил большой палец к виску.

– Ты из Рогов?

Он даже не знал, называли ли эльфы свое копыто так же, как они, но это было лучшее, что он мог сделать. Девица молчала, но никакого замешательства на ее лице не отражалось.

Бросив показывать рога, Шакал провел костяшками пальцев по грязным волосам, имитируя процесс бритья головы.

– Рога?

В ее глазах едва заметно мелькнуло понимание.

Шакал опустил руку и вдохнул через ноздри. Затем, встав, попятился назад, пытаясь подбодрить девицу взглядом, тем временем готовясь к неожиданностям. Он остановился возле Штукаря и, мотнув головой, подозвал Овса и Блажку. Все трое выжидающе смотрели на него.

– Она из Рогов, – сообщил им Шакал почти шепотом. Овес фыркнул, Блажка ругнулась.