Белые яблоки

Этрих с силой хлопнул его по плечу:

– Ты хочешь знать, как я себя чувствую после твоей попытки меня убить? Нормально, Бруно. Я рад, что ты это сделал.

Бруно ушам своим не поверил.

– Ты серьезно? Ты не злишься на меня за то, что я пришел?

– Я очень этим доволен.

Коко их не слышала. Она смотрела в небо, любуясь фейерверком, пока последние его отсветы не померкли во тьме. Появление Винсента оказалось для нее полной неожиданностью. Когда она повернулась к Бруно, Этрих стоял рядом с ним, положив руку ему на плечо, и оба они были похожи на закадычных друзей, делящихся последним новым анекдотом.

Она обратилась к нему, виновато потупив взгляд:

– Винсент, прости меня за те слова…

Он помотал головой, давая понять, что не желает говорить на эту тему.

– Бруно, что же ты не спросишь меня о моем представлении? Не поинтересуешься, в честь чего я его устроил?

– Будь по-твоему, Винсент. В честь чего ты устроил фейерверк? – Голос Бруно прозвучал немного манерно.

– В честь моего возвращения. Благодаря тебе я решил вернуться и еще немного пожить.

Коко в восторге от этих слов пару раз громко хлопнула в ладоши. Но, вспомнив, что ожидает Этриха, стоит ему начать путь в жизнь, сразу помрачнела.

– Так ведь это здорово, Винсент. Рад за тебя, – со снисходительной усмешкой проговорил Бруно.

– Радости в твоем голосе не много, – констатировал Этрих.

Бруно Манн пожал плечами. Притворяться больше не имело смысла. Плевать ему было на Этриха. Он хотел поскорей убраться отсюда. Но напоследок, когда все будет позади, можно было бы позабавить себя собственным фейерверком. Огненное шоу – отличная идея. Он жалел, что она не ему первому пришла в голову.

– Я слыхал, о чем вы тут беседовали с Коко, – повернулся к ней Этрих.

Ее сгорбившаяся от горя фигура излучала сострадание, которое он ощущал физически, словно от нее к нему плыло облако холодного воздуха.

– Что поделаешь, Винсент, порой приходится проигрывать.

Этрих с силой сжал плечо Бруно Манна:

– Тебе никогда не дано было увидеть всю картину целиком, Бруно. Поэтому ты и на службе не добился успеха. Знаешь, как тебя за глаза называли в офисе? Дебил в галстуке!

Бруно собрался было что-то ответить, но Этрих еще крепче сжал пальцы, чтобы заставить его молчать.

– Любовь и в самом деле хаос, это ты верно заметил. Но разве она этим исчерпывается? Да, это полная потеря контроля, но только одного человека и только над собой. – Этрих широко улыбнулся своим мыслям и продолжил: – А в любви человек не одинок. Любовь исключает одиночество. Это главный урок, который ты так и не усвоил. Когда двое любят друг друга, одиночество перестает существовать. Есть – я, она и… наш Аумм, тот, что поможет преодолеть любые испытания.

– Я вам не помешал?

По проходу между машинами к ним шагал Тиллман Ривз. Никто из троих не видел его выходящим из здания, и внезапное его появление напугало бы их, не будь все они так поглощены разговором.

Этрих был совершенно сбит с толку. Мысли его мгновение назад обрели удивительную ясность и законченность, и он так жаждал их высказать, но голос Тилла нарушил их стройный ход.

Затем произошло нечто поистине удивительное: едва взглянув на Тиллмана Ривза, Винсент вдруг понял, кем тот был на самом деле. Он несколько раз открывал и закрывал рот, словно рыба, вытащенная из воды, пока наконец не зажал его ладонью.

Коко и Бруно молчали, не сводя с него глаз. Бруно не сомневался – Этрих так растерян, потому что лишь теперь осознал всю безвыходность своего положения.

– Я знаю, кто ты! – наконец обретя дар речи, сказал Этрих, глядя в упор на Тилла.

Мысли кружились у него в голове бешеным хороводом, они принимали облик ярких видений, чтобы тотчас же унестись прочь. Это было все равно что стоять у окна скорого поезда, мчащегося на бешеной скорости, и пытаться разглядеть мелькающий перелесок. Он вспомнил Тиллмана Ривза, который лежал в палате на соседней с ним койке. А после они встретились в той же больнице, куда он привез Джека. И в последний раз – несколько минут назад. Стоя у сцены, он говорил Этриху: «Ты снова умираешь, друг мой…»

– Я теперь знаю, кто ты! Ты – наш Аумм!

Тилл ничего на это не ответил.

Этрих, чрезвычайно оживившись, начал загибать пальцы:

– Ты был со мной в больнице, когда я умирал. И после я встретил тебя там, сразу после того как наткнулся на Бруно. И в моем сне ты оказался первым, кого я узнал…

– Я и теперь присматриваю за тобой в той же самой больнице, Винсент.

Несмотря на все свои возможности, ни Бруно, ни Коко не смогли догадаться, кем в действительности был Тиллман Ривз. Теперь враги переглянулись. На лицах обоих читалось одинаковое выражение беспокойства и страха. Ситуация, которой они пытались овладеть, полностью вышла из-под их контроля. Они чувствовали себя одураченными.

– Но что все это означает, Тилл? Не понимаю…

Первым опомнился Бруно. Он тряхнул головой, словно отгоняя наваждение. Надо же, как это он так оплошал?! Позволил этому ничтожеству обратить миг его заслуженного триумфа в дурацкую лекцию о любви, которую в свою очередь прервало появление какого-то чернокожего недоумка.

– Время не ждет, Винсент. В реальном мире тебе стало хуже. Если собираешься вернуться, не медли. – В голосе его слышались командные нотки, мол, если события пойдут не так, как ему угодно, он заставит всех собравшихся об этом пожалеть.

Тиллман Ривз, проигнорировав его требование, обратился к Этриху:

– Хаос никогда ничего не создает, он только разрушает. В нынешней Мозаике он обрел способность рассуждать, но не творить. Он способен лишь уничтожать. Вот поэтому он так ненавидит людей, которые все время что-то созидают – любовь или замки из песка на берегу моря. Вы с Изабеллой создали меня, и с тех пор я вас охраняю.

Коко не удержалась от замечания:

– Ангелов-хранителей не существует.

– А я и в мыслях не имел причислить себя к ангелам. Просто свалился с неба. – Он указал пальцем на Винсента. – Во мне воплотились лучшие черты их обоих.

Этрих мало что понял из этих объяснений, но глаза его наполнились слезами.

Бруно повернулся спиной к Этриху и изо всех сил ударил Тиллмана Ривза по лицу. Пожилой мужчина был худым и щуплым. Одного удара оказалось достаточно, чтобы свалить его с ног. Он упал, больно ударившись об асфальт спиной, и тоненько вскрикнул, словно раненое животное.

Бруно подбежал к нему и принялся бить его ногой по голове. В наступившей тишине слышны были только зловещие звуки ударов: бам-м, бам-м, бам-м… Коко и Этрих онемели от ужаса. Бруно, сосредоточенно и методично вершил расправу над беззащитным Ривзом.

Винсент Этрих никогда не принимал участия в драках. Сама идея выяснения отношений при помощи кулаков была ему глубоко чужда. Несколько раз в жизни ему довелось быть свидетелем кулачных потасовок, наблюдая за которыми он неизменно испытывал смешанное чувство досады и удивления. Вот и теперь, стоило Бруно напасть на Тиллмана Ривза, как Этриха словно парализовало. Несколько секунд он оторопело смотрел на двух мужчин, но, едва оправившись от шока, бросился на выручку Тиллману. Откуда-то издалека до слуха его донесся женский голос, принадлежавший, по всей видимости, Коко. Она крикнула:

– Нет! Не прикасайся к нему!

Но Этриха это не остановило бы даже в том случае, если бы смысл услышанного дошел до его сознания. Он схватил Бруно Манна за грудки и, оттащив в сторону, крепко стиснул плечи Короля Парка.