На прощанье я скажу

– Само собой.

Вряд ли он когда-нибудь говорил ей о звоне в ушах. Сейчас в них свиристит не хуже сирены, и ее голос доносится сквозь беспрестанное глухое потрескивание.

– Ты как будто не здесь.

– Все нормально. Просто проблемы с ухом.

Она пристально смотрит на него, потом припускает через стоянку, вытянув руку с ключами, пока не срабатывает замок. Он смотрит, как она бежит, и вдруг что-то щемит в груди, и внезапно он глухо всхлипывает. Случайное воспоминание: снежный вечер, и они с Дениз и Кейси возвращаются откуда-то, он не помнит откуда. Кейси бежит впереди, вверх по склону к дверям маленького домика, который они сгоряча купили за пару лет до этого, когда Дениз сообщила ему, что беременна. Кейси, ростом меньше метра, высоко, как солдат, вскидывает коленки, с нескрываемым восторгом маршируя по снегу. "Она красивая, правда?" – спрашивает Дениз. Он смотрит на нее, на ее волосы в сияющей короне таяющих снежинок, и в этот момент он влюблен в нее больше, чем когда-либо, в эту женщину, в эту маленькую девочку, в семью, которая у них получилась. Вокруг них – крошечные следы ботиночек Кейси, и, слушая, как она верещит от восторга, он думает: это самый прекрасный момент в моей жизни.

– Папа!

Она вернулась, на лице – нерешительная улыбка.

– Ты уверена, что поступаешь правильно? – говорит он не потому, что видит альтернативу, но потому что это вроде та вещь, про которую ты, прокручивая все задним числом, должен знать, что все-таки ее произнес.

– У тебя есть идея получше?

– Нет.

– У меня такой ранний срок, что они могут использовать метод вакуумного отсоса, а это, по сути, то же, что стимуляция месячных. Безболезненно и никакого восстановительного периода. Я ничего не почувствую.

– Окей.

– И это останется нашим маленьким секретом, да?

– Да.

Надо признать, ужасно приятно иметь с ней свой секрет.

– Спасибо.

– За что?

– За то, что не говорил, что я идиотка, раз занималась незащищенным сексом.

– Да это вроде и так понятно.

Она смеется. Никто из них так и не сделал ни полшага в направлении клиники.

– Ты много занималась сексом? – спрашивает он.

Вопрос ее удивляет, но отвечает она скорее охотно.

– Это был мой первый раз.

– Вот черт.

– Ага.

– И как это было?

Она отвечает очень не сразу.

– Вообще-то это было очень здорово, – говорит Кейси, и тут, впервые за много лет, прямо при нем она не сдерживается и плачет.

Бумаг заполнять немного, поскольку "РПБ" не принимают страховку. Впрочем, Кейси и так бы ей не воспользовалась, не желая объясняться на тему компенсаций, которые пришли бы по почте Дениз. Раннее прерывание обходится в 628 долларов. Ему думается, круглое число было бы столь же несообразным. Он принес наличные, разом ополовинив свой счет и сообщив всей операции душок нелегальщины. Расплатившись, он догоняет Кейси в комнатке ожидания с двумя кожаными диванами, кулером и двумя журнальными столиками с россыпью брошюр, которые все как одна излучают бодрость и жизнелюбие.

Кейси берет брошюру и принимается читать ему вслух: "Вся процедура занимает менее десяти минут. Боль в процессе операции терпима и длится всего несколько минут. Восстановительного периода не требуется. Женщины покидают кабинет и сразу возвращаются к своим ежедневным делам".

– Звучит потрясающе, – говорит он. – Почему все не пользуются этим способом?

– Срок должен быть между пятью и десятью неделями. После этого уже только хардкор.

Несколько минут они сидят, компанейски помалкивая. Он откидывается на спинку и закрывает глаза, ощутив внезапный мощный прилив необъяснимой усталости.

– Можешь мне что-нибудь рассказать? – спрашивает Кейси.

– Что?

– Что угодно. Просто поговори со мной, пока не вызовут.

– Не знаю, что сказать.

– Тебе одиноко?

– Сейчас?

– Вообще.

– Не знаю. Иногда.

– У тебя есть девушка?

– Нет.

– А кто-то для секса?

– На днях я приводил домой женщину.

– Ну, колись, Сильвер. И как оно?

– Она хотела, чтобы ее просто обняли.

– Бедняга!

– Да пустяки, бог с ним. Секс сам по себе часто слишком переоценивают.

– Сказал он беременной дочери перед абортом.