Зима

– А кто вы? И от кого оборону держите, вояки?

– Вояки? – повторил, растягивая этот хам, – Не вашего ума дела, псы! А за вояк вы у меня сейчас ответите… Ты! Язык без костей! Как на это пошутишь!? – Он полез в карман своего напарника, что все молчал. Мы поняли, что надо делать ноги. Коля завел мотор и мы рванули с места. Снегоход повез нас с огромной скоростью в сторону города. Мы ехали боком к тем упырям и нас отдаляли метров семьдесят, когда послышались выстрелы. Их было плохо слышно из-за рева мотора, однако было ясно – эти неадекватные стреляли по нам и выпустили практически всю обойму, когда Коля вдруг отпустил руль, и схватился за живот – шальная пуля достала шкета.

Снегоход начал останавливаться, и мы чуть не перевернулись, благо я успел схватиться за руль, дотягиваясь до него через, скатывавшегося вниз, Колю.

– Черт! Лови его! – Завопил я Паше.

Коля упал вниз со снегохода, палочник спрыгнул вслед за ним. Черт, я понятия не имею как остановить эту железяку. Хорошо хоть сама останавливается… Я повернул ключ в другую сторону и мотор затих, снегоход потихоньку продолжал останавливаться. Я спрыгнул с него и побежал назад к ребятам. Паша сидел на коленях и придерживал Колю, который кричал от боли и держался за живот. Он был весь в крови.

– Вот же суки! – Завопил палочник. – Какого хрена ты стоишь! Подгони сюда эту штуковину!

– Я понятия не имею как ей управлять!

– Ладно! Главное не терять субординации! Слышишь! Помоги ему встать, а я попробую подъехать!

Палочник вскочил и побежал в сторону снегохода, я припал к Коле.

– Не надо! Я не смогу встать! А! У меня дырка в животе, сука! Как больно! А! Убейте меня, слышишь, я не смогу доковылять до дома! Слышишь! Миша, Миш! А!

– Тише, тише, не говори ерунды, никто никого добивать не будет! Сейчас мы доедем, слышишь? Все хорошо, хорошо, главное не паникуй! Слышишь, тише, тише! – пытался хоть чем-то помочь я Коле…

Вновь зашумел мотор, и Паша, развернувшись, подъехал к нам. Я сел сзади, и мы усадили Колю на мои колени, чтобы я его держал, а Паша сел за руль, и мы помчались к гаражам.

Пока мы ехали, Коля долго кричал от ужасной боли. Кровь, что текла из его живота, не останавливалась, как не пытался я зажать рану. Когда мы уже зарулили на улицу, ведущую к гаражам, Коля смолк, он перестал кричать и закрыл глаза.

На встречу нам уже бежал Саша.

– Что-то долго вы! – начал он добродушно, но потом увидел Колю, лежащего на мне, – твою ж мать! Это что еще такое?! –завопил он, – что случилось?!

– Долго объяснять, какие-то придурки начали стрелять по нам и попали в шкета! Он долго кричал, но потом перестал, мы не знаем, что делать! – выпалил я.

– Что делать?! Ну уж точно не сюда его вести!

– А куда по-твоему? В больницу? Может ты не заметил, но, блин, они сейчас не работают!

– Так, тише! – встрял палочник, – сейчас ругаться глупо. Надо успокоиться. Коля без сознания, он потерял слишком много крови, домой его таким везти бессмысленно. У него кроме бабки никого нет, а та все равно ничего не сделает, сама разве что откинется от увиденного… мы все уже ничего не сделаем, у нас просто нет возможностей, от такого ранения в госпиталях то не всегда спасали, а что можем мы? Кровь мы ему не вернем, в чувство тоже не приведём…

– Но и тут, среди гаражей его бросать нельзя! – Сказал Саша. – Везем его домой!

Мы понимали, что он не выживет, он уже был одной ногой на том свете. Слишком долго мы ехали! От гаражей до того чертово поселка слишком далеко, и как бы быстро мы не мчались, мы бы не успели…

Когда мы подъехали к дому Коли, наш друг скончался…

***

Я уже готовился ко сну, хотя понимал, что ни о каком сне и речи не шло. Я до сих пор не мог отойти… Мой друг детства, мой товарищ умер у меня на руках! Умер в жутких мучениях, а я… я ничего не мог сделать! Эти ужасные минуты вновь и вновь всплывали в моей памяти. У меня до сих пор потрясывало руки. Вдруг тишину моей хижины прервал настойчивый стук в дверь. Я побежал открывать. На пороге стоял Саша.

– Одевайся, быстрей! Ну же!

Я не стал ничего спрашивать и молниеносно начал собираться. Когда я уже обувался, он спросил:

– Лыжи есть?

–Конечно.

Несколько пар лыж были у каждого, без них в наше время никуда. Ладно если в город идешь, а если в лес?

Мы вышли на улицу он был с лыжами, я достал свои из сарая и надел их.

– Веди меня до того поселка где вы были сегодня! Надо торопиться.

– Я ничего не понимаю. Он с другой стороны города, туда как минимум час добираться.

– По дороге объясню. Значит будем ехать быстрее чем обычно.

Мы помчались.

– В общем, – начал Сашка, – после того как мы похоронили Кольку и разошлись, Паша довез меня до дома, так как нам по пути, и сказал, что это так оставлять нельзя, что нужно наказать этих подонков, и я с ним согласился, но он настаивал, на том, что медлить нет смысла. Я ответил ему, что это надо будет обсудить, ну с тобой, и надо тщательно обдумать план мести, чтобы не повторить того, что произошло днем. Он вроде как умолк тогда, но я увидел в его глазах что-то неладное. Он сказал, что оставит снегоход у своего дома, дабы не гнать его до гаражей, ну и это было правильно.

– Ну, и что?! – с нетерпением вырвалось у меня.

– Ну дак вот, рассказываю, – продолжал он, – я зашел домой, обмозговал все, что произошло сегодня, но вид у палочника был уж очень озабочен, ты сам знаешь, что если ему в голову что-нибудь взбредет, то он же себя не контролирует.

– И ты его вот так просто отпустил одного?!

– Не прошло и десяти минут, как я понял, что он что-то задумал. Я сразу направился к нему. У его дома были свежие следы снегохода. Я зашел к нему в дом. Его мама сказала, что Паша минут пятнадцать назад приезжал на снегоходе, что очень удивило ее, был очень тревожен, хотя пытался скрыть это, взял спички, сказал, что очень любит ее и уехал, минут семь назад. Тут я сразу понял, что к чему. Я не знаю, что именно он задумал, но явно ничего хорошего, и если искать его где-то, то явно у того хутора, где вы были сегодня днем!

– Жесть, нельзя его было тебе отпускать вот так просто! Ну ладно, мчимся туда. Поедем в обход, сразу по краю города.

Мы поехали молча, чтобы не сбивать дыхание. Неслись как ветер. Через двадцать минут были уже загородом. Я и не ожидал, что могу вот так долго ехать на лыжах с такой высокой скоростью. Видимо адреналин в крови зашкаливал. Как только мы выехали в поле, в котором было то поселение тех уродов, нас охватил ужас: эти домики полыхали огнем! Мы направились туда, в пятистах метрах от хутора стоял наш снегоход, а от него следы, и судя по всему, следы Паши! Он поджег этих поддонков, но где же он сам? Мы помчались к пожару. Метрах в ста от огня сидел палочник и хохотал. Мы схватили его за руки и оттащили от пламени. Он был весь в копоти, лицо его было не узнать, как будто это был вовсе не он. Рядом с ним лежала железная палка, а руки он держал в карманах.

– Сукин сын, ты что делаешь? – Крикнул ему в лицо Саша. Но Паша просто сидел, раскинув ноги на снегу и просто смеялся.

– Да он помешался! – Сказал я.

– Похоже на то. – Согласился Сашка и дал пощечину палочнику. Тот умолк.

– Я… я их всех сжег на хрен! – Завопил он. – Колю, за друга моего! Застрелили его как пса! Да как они посмели! Думали ли они, что придется ему пережить перед смертью? А? Обрекли его на мучения, суки! Ничего, я их всех сжег. Всех до единого, этих помешанных уродов. Проволоку они натянули! Ха! А огнетушителей не натаскали! А этих двоих, скотин этих, забил их, своими руками забил. Видели бы вы как они выскочили из горящей избы, в одних трусах! Не ожидали продолжения вечеринки, думали с рук им сойдет. Выскочат, орут, в ожогах все, в копоти, а я их встретил прям на пороге с этой железякой как приложил одного, как он выл, как стонал… ха! А второй, он в одежде был, пистолет достает, а я и его по макушке. Только он, сука, мне в ногу успел выстрелить!.. ничего, как он у меня на снегу в конвульсиях бился – умора просто.

Только тут мы заметили, что от пожара до него тянулся след крови. Но он был не в уме, даже не замечал боли.

– Вы, ребята, просите меня, я вашу канистру взял, топливо ваше. Я до гаражей заехал, взял одну, чтобы вот этих вот, этих гадов! А Колька, друг мой, он же мне как брат был всегда. Он же всегда на волоске от смерти ходил, как мы его из пруда доставали – чудом спася! Не в этот раз видимо… Ничего, я рядом, Коль, слышишь! Я скоро! – крикнул он, обращаясь в пустоту, – Миш, Саш, вы меня извините, простите вы меня, глупого палочника, но я так больше не могу, езжай, найдите других, нормальных людей, отыщите землю обетованную! Но без меня, я без Коли… эх – он выдохнул и резко вытащил руку из кармана. В ней был пистолет, из которого застрелили шкета. Он молниеносно прислонил его к виску, и раздался выстрел. Мозг моего друга оказался на снегу. Я отпрянул назад и меня вырвало.

– Черт! Нет! Сука! Что ты наделал! Нет! Аааааа! – завопил Саша не своим голосом.

Я просто потерял дар речи. Хотелось завопить во все горло, но вместо этого вырвались только слезы. Я рыдал. И Саша рыдал. Потерять двоих друзей детства за один день. Мы стояли и молчали минут десять, но до сих пор не верилось, что все это произошло. Это было ужасно. Мы не знали, как поступить. Решили, что везти палочника домой, к его маме будет невыносимо. И она навряд ли переживет это.

– Похороним его здесь.