Оценить:
 Рейтинг: 4.6

Танец с драконами. Книга 2. Искры над пеплом

Год написания книги
2011
Теги
<< 1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 26 >>
На страницу:
16 из 26
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На пятый день непогоды обоз въехал на лед над заметенным прудом. Трое возниц, четыре лошади и двое человек, пытавшихся их спасти, ухнули в ледяную воду. Одного, Харвуда Фелла, успели вытащить, но он весь посинел и трясся. С него срезали мокрую одежду, закутали его в меха, посадили у огня – тщетно. Озноб сменился горячечным сном, от которого лорд уже не очнулся.

В ту ночь люди королевы впервые заговорили о жертве: красного бога надо было задобрить, чтобы он прекратил бурю.

– Это боги Севера напустили ее, – сказал сир Корлисс Пенни.

– Ложные боги, – строго поправил сир Годри.

– С нами Рглор, – сказал сир Клэйтон Сагс.

– Но Мелисандры нет с нами, – завершил Джастин Масси.

Король за высоким столом молчал. Перед ним стыла миска с луковым супом, а он сидел, не обращая внимания на разговоры, и смотрел из-под приспущенных век на пламя ближней свечи. Сир Ричард Хорп, второй по старшинству, высказался за него, пообещав, что буря скоро утихнет.

Но она лишь усилилась, и ветер хлестал, словно бич. Ветра на Пайке не шли ни в какое сравнение с этим – он сводил всех с ума.

Даже когда по колонне передавали приказ разбить лагерь на ночь, согреться было не просто. Отсыревшие палатки ставились с трудом, снимались еще тяжелее и постоянно проседали под снегом. Лес, самый большой в Семи Королевствах, не желал больше снабжать войско сухими дровами. Те немногие костры, что еще зажигались в лагере, больше дымили, чем грели – о горячей пище оставалось только мечтать.

Даже священный огонь, к отчаянию людей королевы, сильно съежился против прежнего.

– Владыка Света, защити нас от этой напасти, – гудел бас сира Годри, возглавляющего молитву. – Яви нам свое ясное солнце, уйми ветер, растопи снег, дабы мы могли поразить врагов наших. Ночь темна, холодна и полна ужасов, но твои есть сила, и слава, и свет. Наполни нас огнем своим, Рглор.

Волки, однако, лишь посмеялись, когда сир Корлисс спросил, не случалось ли раньше какой-нибудь армии замерзнуть в зимнюю бурю.

– Какая ж это зима, – сказал Вулл Большое Ведро. – У нас говорят, что осень целует, а зима раком ставит, – так это пока поцелуйчики.

«Да избавит нас тогда бог от настоящей зимы», – подумала Аша. Ей как королевскому трофею приходилось еще не так плохо: другие голодали, а она ела досыта, другие мерзли и пробирались по снегу на усталых конях, а она ехала в крытой повозке, закутанная в меха.

Лошадям и простым солдатам доставалось больше всего. Двое оруженосцев зарезали латника, поспорив за место у костра, озверевшие от холода лучники подожгли собственную палатку – ну, эти хоть соседей погрели; кони гибли от холода и непосильных трудов. Кто-то придумал загадку: «Что такое рыцарь без коня? Снеговик с мечом». Всех павших животных тут же разделывали на мясо, съестных припасов осталось мало.

Пезбери, Кобб, Фоксглов и другие лорды уговаривали короля остановиться и переждать бурю, но Станнис не слушал. Не внял он и людям королевы, пришедшим говорить с ним о жертве: Аше об этом донес не слишком набожный Джастин Масси.

«Жертвоприношение докажет, что огонь нашей веры горит по-прежнему ярко», – сказал Клэйтон Сагс, а Годри добавил: «Это бедствие наслали на нас боги Севера, и один лишь Рглор может его остановить. Отдадим ему еретика».

«Еретики составляют половину моего войска, – ответил на это Станнис. – Жечь никого не будем: молитесь усерднее».

Сегодня не будем, завтра не будем… но выдержит ли король, если буря затянется? Аша, никогда не разделявшая веры дяди Эйерона в Утонувшего Бога, этой ночью молилась Живущему под Волнами с не меньшим пылом, чем сам Мокроголовый, но буря не унялась. Они прошли пять миль за день, потом три, потом две.

На девятый день от начала бури промокшие капитаны с трудом добрели до шатра, чтобы припасть на колено и доложить королю о потерях.

– Один умер, трое пропали без вести.

– Пали шесть коней, в том числе мой.

– Умерли двое, один из них рыцарь. Пали четыре коня. Одного удалось поднять, другие – два боевых, один верховой – погибли.

Этот перечень стали называть снеговым. Обоз страдал больше всех: гибли лошади, пропадали люди, переворачивались и ломались повозки.

– Лошади вязнут в снегу, – докладывал Джастин Масси, – а люди уходят в сторону или просто садятся и замерзают.

– Ничего, – отрезал король. – Идем дальше.

У северян дела обстояли гораздо лучше: Черный Доннел Флинт и его брат Артос потеряли только одного человека, Лиддли, Вуллы, Норри обошлись совсем без потерь. У Моргана Лиддля пропал один мул, да и того, как он подозревал, увели Флинты.

От Темнолесья до Винтерфелла сто лиг лесом и триста миль, как ворон летит. На пятнадцатый день пути они не прошли и половины этого расстояния. Снег заметал след из застывших трупов и разбитых повозок, а солнце, луна и звезды не показывались так долго, что Аша задавалась вопросом, не во сне ли она их видела.

На двадцатый день с нее наконец сняли ножные оковы. Одна из лошадей, тащивших повозку, умерла прямо в упряжи, и заменить ее было некем: оставшиеся ездовые кони везли провизию. Сир Джастин Масси приказал пустить лошадь на мясо, а повозку разломать на дрова.

– Лишнего коня для вас нет, миледи, – говорил он, снимая с Аши кандалы и растирая ей ноги, – а мой, если мы сядем на него оба, тоже недолго протянет. Идите пешком.

Лодыжка давала о себе знать на каждом шагу, но Аша утешала себя тем, что через час совсем не будет чувствовать ног. Она ошиблась: это произошло куда раньше. К вечеру она начала тосковать по своей тюрьме на колесах – оковы порядком ее ослабили. Аша так обессилела, что уснула прямо за ужином.

На двадцать шестой день похода они доели последние овощи, на тридцать второй подобрали овес до последнего зернышка. Долго ли способен человек протянуть на сырой промерзшей конине?

– Бренч клянется, что до Винтерфелла осталось не больше трех дней, – сказал королю Ричард Хорп, когда капитаны покончили со снеговым перечнем.

– При условии, что мы бросим слабых, – заметил сир Корлисс Пенни.

– Их все равно уже не спасти, – отрезал Хорп, – а тем, у кого силы еще остались, придется выбирать между Винтерфеллом и смертью.

– Владыка Света отдаст нам замок, – заявил Годри Фарринг. – Будь с нами леди Мелисандра…

После кошмарного дня, когда войско, едва одолев одну милю, потеряло четырех человек и дюжину лошадей, лорд Пезбери напустился на северян.

– Этот поход – чистое безумие. Подумать только, какие лишения мы терпим ради какой-то девчонки.

– Ради дочери Неда, – поправил его Морган Лиддль. Он был вторым из трех сыновей, и другие волки называли его Лиддлем Средним (как правило, за глаза). Это Морган чуть не убил Ашу тогда в лесу; в походе он попросил его извинить за то, что в пылу боя обзывал ее сукой – не за то, что едва не рассадил ей голову топором.

– Ради дочери Неда, – эхом откликнулся Вулл Большое Ведро. – Мы уже взяли бы замок и освободили ее, если б вы, южные неженки, не мочили свои атласные штаны из-за легкого снегопада.

– Снегопада?! – скривил свои нежные губы Пезбери. – Это ты, Вулл, посоветовал нам выступать – уж не служишь ли ты Болтону, а? Не он ли послал тебя нашептывать королю дурные советы?

– Эх ты, лорд песик, – засмеялся ему в лицо Большое Ведро. – Зарубить бы тебя за такие слова, да неохота марать добрую сталь кровью труса. – Вулл хлебнул эля и утер рот. – Да, люди мрут, и до Винтерфелла их умрет еще больше – на то и война, так оно и положено.

– И ты, Вулл, тоже согласен умереть? – недоверчиво спросил Корлисс Пенни.

– Я хочу жить вечно в стране, где лето длится тысячу лет, – осклабился клановый вождь. – Хочу замок в облаках, чтоб смотреть на землю. Хочу, чтоб мне снова стало двадцать шесть, когда я мог драться весь день и любиться всю ночь. Какая разница, согласен я или нет? Зима почти уже настала, мой мальчик, а зима – это смерть. Лучше моим людям погибнуть в бою за Недову дочку, чем в снегу, когда слезы на щеках стынут. О такой смерти песен не сложат. Ты спросил обо мне, так вот: для меня эта зима последняя, и я хочу умыться кровью Болтона до того, как умру. Хочу, чтоб она брызнула мне в лицо, когда мой топор раскроит ему череп. Хочу слизать ее с губ и умереть с ее вкусом во рту.

– Верно! – вскричал Морган Лиддль. – Кровь и смерть! – Его возглас подхватили все горцы, молотя по столу чашами и рогами.

Аше тоже хотелось сразиться, чтобы положить конец всему этому. Звон стали, розовый снег, раздробленные щиты, отсеченные руки – а после мир и покой.

На следующий день разведчики нашли меж двух озер покинутую деревню – горсточка хижин, длинный дом и сторожевая башня. Ричард Хорп приказал устроить привал, хотя войско прошло всего-то полмили и до темноты оставалось еще порядочно. Обоз и арьергард подтянулись туда уже после восхода луны.

– Проделаем во льду проруби, и северяне наловят нам рыбы, – сказал Хорп королю.

Станнис даже в доспехах и меховом плаще выглядел как человек на краю могилы. То немногое, что еще оставалось у него на костях, сошло во время похода. Сквозь кожу проступал череп, и Аша боялась, что он раскрошит себе зубы, так он их стискивал.

– Ладно, пусть ловят, – пролаял он, – но с первым светом мы выступим.

<< 1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 26 >>
На страницу:
16 из 26