Смена. Военный дневник подполковника Джордже Аничича

В УНК присутствовал так же майор Борис Стойменов, который обычно в составе моей смены был помощником руководителя стрельбы. Во время обстрела цели он стоял сзади между офицером наведения и командиром батареи и не участвовал в боевой работе.

На огневой позиции на других средствах обеспечения боевых действий были:

– на ДЭС (источник автономного электрического питания) – старший сержант 1 класса Джордже Малетич, и солдат;

– на П-18 – сержант 1 класса Владимир Любенкович и солдат;

– в центре связи – командир взвода связи подпоручик Миодраг Стоянович и солдат;

– на имитаторе излучения СНР – сержант Игорь Радивоевич и прапорщик Родислав Йович.

В кабине радость. Поздравляем и целуем друг друга. „Мы будем лучшим дивизионом в Бригаде. У нас будет два полковника“ – сказал Дани, когда мы поздравляли друг друга. Через 30 минут после стрельбы с командного пункта Бригады поступил приказ: „Готовится к маршу“. Отправляюсь в лагерь чтобы перевезти транспортные средства на огневую позицию и забрать весь личный состав. Необходимо как можно быстрее перевезти технику на новую огневую позицию в районе деревни Прхово. Пока не прибыли автомобили и люди из лагеря, боевой расчёт переводит технику из боевого положения в транспортное. Я устал. Я не спал два дня и ночь. Сказал Дани, что пойду в лагерь спать, потому что для перевода я не нужен. Ухожу в расположение. В лагере майор Бошко Дотлич, помощник командира по тылу, рассказал мне, что услышал пуск первой ракеты и выбежал из казармы на улицу. Видел, как ракета ушла в облака, услышал взрыв и увидел большой падающий огненный шар. Ему показалось, что и вторая ракета пошла на цель. Я сомневаюсь в этом, потому что не было захвата на индикаторах операторов РС. Я знаю, что она пошла по кривой траектории и пропала где-то в сремских полях. Обломки самолёта упали рядом с деревней Буджановци. Перевод техники был очень быстрым. В течение двух часов после окончания боя техника была переведена из боевого положения в транспортное и перемещена на новую огневую позицию в район села Прхово. Я сделал график и схему оборудования позиции по основным подразделениям.

Среди жителей окрестных деревень воодушевление. Все смотрели на нас с большим уважением. Я снова вспомнил Данку. Она наверняка испытает гордость, когда узнает, что мы сделали сегодня ночью.

В лагере из новостей радио „Студия Б“ в 22.00 услышали информацию, что мы сбили F-117A, самолёт Стелс-технологии, гордость НАТО и ВВС Америки. Мир взбудоражен. Самолёт, который был остриём ударной силы Америки на рубеже веков. Шок в мире, в Пентагоне и Вашингтоне. Однако тремя спасательными вертолётами пилота всё-таки эвакуировали.

Подпоручик Дарко Николич от Президента государства Слободана Милошевича получил орден „За храбрость“, а от Командующего ВВС и ПВО получил звание поручик. Полтора года назад он закончил Академию. Блестящее начало молодого подпоручика.

Хорошо, пока отмечен не весь состав боевого расчёта. Но все знают, что если мы не будем справедливо вознаграждены, то это будет большим надувательством народа и армии Югославии. В дивизионе эйфория и возросший боевой дух. Бдительность и напряжённость ослабли. Ушло чувство горечи. Вернулась вера в то, что мы можем что-то сделать.

Воскресенье, 28.03.1999

Когда рассвело, я позвонил Данке. Она очень рада меня слышать. Знает ли она, что это мы сбили самолёт? Все наши и зарубежные радио и ТВ-станции трубят об этом.

Наша огневая позиция находится в районе деревни Прхово. С наступлением темноты командир взвода связи подпоручик Стоянович с солдатами-резервистами доставил на позицию из лесного хозяйства Купиново около 50 акаций, толщиной 30–40 см и длиной 4–5 метров для защиты техники и людей в кабине. Мой приказ он выполнил очень профессионально. Встретил знакомого бизнесмена и хозяина склада строительных материалов в Шимановцах, который очень нам помог при выборе брёвен для огневой позиции. Кроме того, в предыдущую ночь он через своего приятеля помог нам организовать надёжную связь со штабом Бригады. Вышла директива, что все ресурсы государственного и частного потенциала могут быть использованы для нужд армии Югославии.

В первой половине дня Ковачевич, заместитель начальника отдела полиции Печинци, принёс мне в качестве подарка части обломков сбитого самолёта. Все звонят, поздравляют, приходящие в подразделение целуют нас.

Узнаём, что командир ракетного дивизиона в Батайнице подполковник Стеван Джевич во время стрельбы пропустил цель. Запустил ракеты в режиме теплового наведения, и во время старта ракеты операторы РС были ослеплены облаком пыли, которое засветило экран тепловизора. Наведение было сорвано. Пришла весть, которая нас очень огорчила. Сбиты два наших МиГ-29 в предыдущую ночь. Вот почему они исчезли с экрана РЛС. Один пилот погиб, а другой смог катапультироваться. Приземлился возле своей деревни. Являются ли эти потери первыми? Слава героям!

Техника находится в боевом положении. Вышла из строя РЛС обнаружения. Доложили об этом на командный пункт Бригады, попросили помощи. Оператор П-18 сержант 1 класса Владимир Любенкович сильно утомлён – работает непрерывно в составе двух боевых смен подряд. Ему нет замены, ест и спит в кабине РЛС. Сомневаюсь, что в таком состоянии он сможет устранить неисправность. СНР несколько часов работает не по назначению (в качестве РЛС обнаружения), потому что П-18 неисправна и у меня нет картинки о радиолокационной обстановке. Люди тоже излишне устали. Ни один мудак не скажет: „Отдых технике и людям, устраняем неисправность и потом продолжаем“. С командного пункта Бригады приказали включить излучение имитатора СНР и передатчика ракетных команд СНР в установленном секторе. Обнаруживаем себя без возможности защититься, потому что не имеем картины происходящего от РЛС. Безумие и чья-то большая глупость. Сомнительная тактика – имитация пуска ракет. Спрашиваю: „А если пойдут на меня, что тогда?“. „Не бойся“, – говорят мне. „Да уж, всегда найдётся дурак – и здесь, и в небе“, – подумал я. Пилоты НАТО страшно боятся, у них нет мотивации.

Работаем по нашему плану и договорённости о времени смен. Во время перерыва между дежурствами я с Армушем побывал у председателя общины Печинцы. На заправках перестали отпускать топливо. Могут заправляться только обладатели квоты и отдельные лица с разрешения кризисного штаба общины. Зоран Армуш имеет квоту на 200 литров солярки и 50 литров бензина ежемесячно. Человек предоставляет свои машины (грузовики, погрузчики брёвен, транспортёры). Может заправить за свои деньги, без возмещения. Это здорово, но я думаю, что это нужно получать, а не покупать.

Если расчёт не занят на технике и нет обязанностей в подразделении, то он отдыхает. Засыпают быстро из-за накопившейся усталости. В помощь для устранения неисправности на РЛС прибыл старший сержант Зоран Растич. Я, как заместитель командира, очень редко имею возможность отдохнуть. Необходимо принимать и распределять резервистов, которые прибывают, делать доклады военкомату и вышестоящему командованию, решать вопросы внутренней жизни подразделения, дежурить в составе боевого расчёта и многое другое.

Мой сын Владимир находится у бывшей тёщи в Печинцах. Я воюю на территории общины Печинцы, но я его ещё не видел. Встретил его соседа и друга детства Ацу Рогулича, который мне сказал, что Влад сегодня уехал в Белград. Вечером я разговаривал по телефону с Данкой. Она сказала, что Влад у неё. Теперь, через много дней, я разговаривал с сыном.

Принимаю ежедневно по одной таблетке „Ранисана“ – лекарство против язвы двенадцатиперстной кишки. Уменьшаются спазмы в животе и общее напряжение. Обманываю Данку, что чувствую себя хорошо. Благодаря действию препарата боль уменьшается. Может быть перестать его пить? У меня закончились сигареты. Беспокоюсь только, что часто меняю сигареты – сегодня курю одни, завтра другие.

Понедельник, 29.03.1999

Постоянное дежурство. Смена боевых расчётов каждые 6 часов. Наша смена каждую ночь с 00.00 до 6.00, потом 6 часов отдыха, из которых на сон на самом деле приходится только два или три часа. И снова на дежурство. Драгован Матиевич, мой однокашник, принёс мне на память часть сбитого самолёта. Он сказал, что некий цыган Ручка из деревни Буджановци припрятал крыло от самолёта F-117А длиной около 3 метров и сопло двигателя в качестве военного трофея для нашего боевого расчёта.

Во время отдыха не могу сосредоточиться ни на телевизоре, ни на газете. С Муминовичем рассуждаем, почему только с третьей попытки обнаружили цель. Рассчитываем возможности по дальности и высоте малых средств ПВО „Прага“, „Бофорс“, „Игла” и других типов оружия. То, что выше их досягаемости, будет для нас началом поиска цели по углу места. Измеряем эту высоту, вращая колёсико по углу места на пульте офицера наведения ракет. „Запомни это значение. Это для тебя „ноль“ поиска. И передай это другому офицеру наведения – Янковичу“, – сказал я ему. Такой способ должен значительно сократить время поиска цели.

Я решил навестить родителей Данки. Они бежали из Баньи и теперь находятся в Карловчиче. Курды – как между собой себя называют беженцы. Знаю, что они встревожены. Милан, отец Данки, болен – у него камни в почках, мать Нада ещё держится. Я помылся, и мне сразу стало легче. Съел суп и яичницу, поговорил с ними. Я вселил в них некоторую надежду. Милану на хранение я отдал небольшой фрагмент сбитого самолёта, чтобы после войны мы его поместили под стекло, если останемся живы. Мои мысли перемешались в голове. Может быть, мы этим уничтожением F-117А замедлили или повернули колесо истории. Накинулись, как собаки. Нападают, разрушают, убивают. Сожалею, что пилота сбитого самолёта не поймали, и что не разбился вертолёт и не ликвидирована группа спасения. Кадры разрушенных гражданских объектов нужно показать по каналу CNN, если он на самом деле независим. И пусть Америка всё видит. Пусть все видят то, что они делают в одной из суверенных стран. Это безумие однажды закончится.

Днём прибыл офицер безопасности поручик Бора Црнобрня. Он курирует два ракетных дивизиона – наш и Носкова. Рассказал, что дивизион подполковника Носкова сбил один самолёт, а сержант-контрактник Деян Йованович из его дивизиона „Стрелой-2М“ сбил „Томагавк“. Носкова они обстреляли. Повредили СНР и другую технику. Никто из людей не пострадал. Бора сказал, что оперативник штаба Бригады подполковник Лука Трговчевич его уже задолбал.

Вторник, 30.03.1999

Николичу, в знак признания, боевой расчёт сочинил шуточную поздравительную песнь. Очень личная карточка поручика“:

Имя и фамилия: Дарко Николич Невский;

Личный номер: F-117А, СНР С-125М;

Хобби: Стрижка чёрных овец;

Любимая птица: Ночной ястреб;

Прозвище: Невидимка;

Любимая книга: Орлы рано взлетают (и ещё раньше падают);

Любимый знак зодиака: Чёрный овен;

Внешний долг: $ 900.000.000;

Любимый сериал: Человек-невидимка;

Любимая игрушка: 5В27Д – (обозначение модификации ракеты);

Влюблён: в невинную НАТУ;

Любимый фильм: Рокки I, II, III, IV;

Любимое время суток: 20.42;

Любимая народная песня: Ай ракета раке-таке-таке-та;

Любимый писатель: Слободан Ракетич;

Любимая рок-песня: Самолёту сломал ты крылья.

Сегодня ночью над нами барражировал автожир. Это хорошая цель для нашего снайпера сержанта-контрактника Зорана Тепаваца. Но неизвестно, стрелял ли он. Ночью надо было уходить отсюда. Население о нас заботится и подкармливает. Не знаю, кто и когда приносит жареное мясо и выпечку, но когда мы приходим с дежурства в лагерь – это всё уже нас ждёт. Я потерял аппетит. Деревня Шимановци и окрестности вошли в историю войны. Может быть, местные жители выражают нам свою благодарность таким образом.

В Белград с визитом прибыли Примаков, Иванов и Сергеев. Они 6 часов беседовали с Милошевичем. Все ракетные дивизионы были оповещены о запрете активных действий при посадке самолёта на аэродроме Белграде. После посадки такой запрет был снят. Профессионально говоря, мы открыли зону, а потом снова её закрыли.

Среда, 31.03.1999

В 6.00 наше дежурство закончилось. Хочу спать. Во время передачи дежурства на огневой позиции я сказал Дани, что с командного пункта Бригады приказали, чтобы наша СНР вела поиск и обнаружение крылатых ракет в режиме периодического включения и выключения излучения. Глупо так рисковать, без каких-либо шансов обнаружить и уничтожить „Томагавк“. Теоретически существует такая возможность, но в условиях очень кратковременного излучения шансы сводятся к нулю. На технике остаётся Дани со своей боевой сменой, а моя смена идёт в лагерь.

В 7.30 получаю от Дани на пейджер сообщение: „Джордже, собирай чемоданы, уезжаем“. Голова пустая, я ещё сплю. Спрашиваю громко майора Дотлича: „Что это значит?“, и передаю ему пейджер. Дотлич ничего не понимает, пожимает плечами и мотает головой. Я смеюсь, объявляю тревогу и приказываю водителям переместить транспортные средства на огневую позицию. По прибытии, в 8.10, начинаем переводить технику в транспортное положение.

Опять люди моей боевой смены после бессонной ночи заняты утомительной передислокацией техники, а потом снова наступит ночь и боевые действия. Не знаю, как долго подразделение выдержит такой темп. Думает ли кто-то об отдыхе расчёта? Одна из задач врага – измотать личный состав противника. Усталый расчёт делает ошибки, а на войне за эти ошибки платят потерей техники и жизнями людей.