Любите людей, используйте вещи. В обратную сторону это не работает

Упорядоченный беспорядок

Мое возвращение домой подтолкнуло меня пересмотреть собственную жизнь. Оказалось, я веду «организованную» жизнь. Но в действительности я представлял собой лишь хорошо организованного барахольщика. В медицинском смысле накопительство располагается на дальнем конце обсессивно-компульсивного спектра. И будучи как раз тем, у кого диагностировано ОКР, я погряз в накопительстве. Но в отличие от людей из телепередач, у которых полов, столов и прочих горизонтальных поверхностей практически не было видно из-под завалов всякого барахла, я старательно прятал свой хлам подальше.

Мой подвал мог бы сойти за рекламу крупного универсального магазина: батареи непрозрачных пластиковых коробок, составленных одна на другую, подписанных и битком набитых старыми номерами GQ и Esquire, брюками хаки и рубашками поло, теннисными ракетками и бейсбольными перчатками, никогда не используемыми палатками и самыми разнообразными походными принадлежностями и кто знает чем еще. Моя комната для развлечений больше походила на уменьшенную копию Circuit City: расставленные по алфавиту фильмы и музыкальные альбомы на навесных полках рядом с огромным телевизором и стереосистемой с объемным звуком, которая, включенная только наполовину, запросто нарушила бы все городские нормы по уровню шума. В домашнем офисе впору было использовать десятичную классификацию Дьюи: книжные полки от пола до потолка были заставлены почти двумя тысячами книг, большинство из которых я никогда не читал. А гардеробные комнаты могли бы послужить антуражем для «Американского психопата»: семьдесят нарядных рубашек Brooks Brothers, дюжина сшитых на заказ костюмов, не меньше пятидесяти дизайнерских галстуков, десять пар классических ботинок с кожаной подошвой, сотня различных футболок, двадцать одинаковых синих джинсов и больше носков, нижнего белья и аксессуаров, чем я смог бы сносить за месяц – все это тщательно сложено в выдвижных ящиках или развешано на деревянных вешалках на одинаковом расстоянии друг от друга. Я постоянно пополнял свои коллекции, но мне всего было мало. И как бы старательно я ни упорядочивал, прибирался и систематизировал, хаос все равно просачивался на поверхность.

Разумеется, на первый взгляд все выглядело идеально, но это была лишь видимость. Моя жизнь представляла собой упорядоченный беспорядок. Придавленный грузом своих накоплений, я понимал, что нужно что-то менять. Мне захотелось как-то упростить жизнь. И вот тут-то на сцену вышел минимализм.

В моем случае толчком для упрощения послужил один вопрос: каким образом уменьшение числа вещей в жизни поможет изменить ее к лучшему?

Я задал этот вопрос, поскольку передо мной стояла необходимость прояснить цель упрощения. Разобраться не только с тем «как», но и куда более важным «почему». Если я смогу упростить свою жизнь, у меня высвободится больше времени на здоровье, отношения, финансы, творчество, я получу возможность приносить пользу не только себе. Получается, я осознал преимущества упрощения задолго до того, как вычистил кладовки и шкафы.

Когда пришло время расхламляться, я начал с малого. И задал себе еще один вопрос: если каждый день на протяжении месяца я буду убирать из своей жизни по одной материальной вещи, что в итоге произойдет?

ВСЕ ПРИНАДЛЕЖАЩИЕ МНЕ КАК МИНИМАЛИСТУ МАТЕРИАЛЬНЫЕ ВЕЩИ СЛУЖАТ ОПРЕДЕЛЕННОЙ ЦЕЛИ ИЛИ ДАРЯТ МНЕ РАДОСТЬ. ВСЕ ОСТАЛЬНОЕ ЛИШНЕЕ.

Что ж, позвольте вам кое-что сказать: в первые тридцать дней я избавился больше чем от тридцати вещей. Причем намного больше. Я бросил сам себе вызов – найти, от чего еще можно избавиться. Поэтому я обшаривал комнаты и кладовки, шкафы и коридоры, машину и офис, выискивая вещи, с которыми можно было бы распрощаться, и оставляя только то, что придавало моей жизни ценность. Размышляя над каждым экспонатом из своей домашней коллекции: бейсбольной битой из детства, старыми головоломками с недостающими элементами, подаренной на свадьбу вафельницей, – я спрашивал себя: «Придает ли эта вещь ценность моей жизни?» Чем чаще задавался этот вопрос, тем более быстрый темп я наращивал, и с каждым днем упрощение проходило все более безболезненно. Чем больше вещей покидало мой дом, тем легче, свободнее и счастливее становилось у меня на душе. И тем больше вещей мне хотелось выбросить. Пара рубашек повлекла за собой опустошение половины гардеробной комнаты. Несколько DVD привели к избавлению от всей коллекции дисков. Горстка декоративных предметов положила начало процессу, в результате которого выдвижные ящики с мелочевкой превратились в обычные выдвижные ящики. Это был прекрасный круговой цикл. Чем активнее я действовал, тем больше хотел действовать.

За восемь месяцев, прошедших после смерти матери, в результате многочисленных посещений местного благотворительного общества мне удалось освободиться от девяноста процентов своих вещей. Хаос трансформировался в спокойствие. Но при этом, если вы навестите меня сегодня, по прошествии десятилетия с момента минимизирования, вы не воскликнете от удивления: «Да этот парень – настоящий минималист!» Нет, скорее всего, вы скажете: «Он аккуратист!» – и поинтересуетесь у нашей семьи, как нам удается поддерживать такой порядок. Действительно, у нас с женой и дочерью вещей не так чтобы очень много, но каждая из них приносит в нашу жизнь настоящую ценность. Все наше имущество: кухонная утварь, одежда, машина, мебель – выполняет свою функцию. Любая вещь, которой я, минималист, владею, служит определенной цели или дарит мне радость. Все остальное мне не нужно.

После расчистки завалов у меня возникло непреодолимое желание задавать более глубокие вопросы: «Когда я начал придавать столь большое значение материальным вещам?», «Что в действительности самое главное в моей жизни?», «Чем была вызвана моя неудовлетворенность?», «Каким человеком я хочу стать?», «Как я хочу измерять собственный успех?»

Это жесткие вопросы с трудными ответами, но, как оказалось, они намного полезнее, чем избавление от лишнего хлама. Если мы не станем отвечать на них вдумчиво и искренне, то в ближайшем будущем наши расчищенные шкафы вновь будут ломиться от покупок.

После того как я начал избавляться от лишнего и задумываться над непростыми жизненными вопросами, моя жизнь стала намного проще. Вскоре коллеги начали замечать происходящие во мне перемены.

«Ты кажешься более расслабленным».

«Ты выглядишь намного более спокойным».

«Что с тобой происходит? Ты стал таким милым!»

А потом мой лучший друг, Райан Никодемус, которого я знаю с тех пор, как мы были пухлыми мелкими пятиклассниками, наехал на меня с вопросом:

– Ты чего это, черт тебя дери, такой счастливый?

Я посмеялся и рассказал ему о такой штуке, как минимализм.

– Что еще за минимализм?

– Минимализм помогает нам избавляться от вещей, – пояснил я. И добавил:

– А знаешь, Райан, думаю, минимализм и тебе пойдет на пользу, потому что, ну… потому что у тебя полным-полно барахла.

Место рождения мечты

Райан Никодемус родился и рос в неблагополучной семье (еще до того, как понятие «неблагополучная семья» вошло в моду). Его история начиналась так же, как начинаются многие другие похожие истории – с тяжелого детства. Когда ему было семь, брак его родителей с треском развалился. После развода Райан остался жить с матерью, а потом и отчимом в удвоенном трейлере и был не понаслышке знаком с алкоголем, наркотиками и физическим насилием. И, разумеется, безденежьем.

Хотя мать Райана жила на пособие, ничто не вызывало у нее большего недовольства, чем финансовые затруднения. С деньгами всегда было туго и у отца Райана, ревностного свидетеля Иеговы, владельца маленькой фирмы, занимавшейся покраской. Несмотря на свой статус бизнесмена, тот постоянно пытался свести концы с концами, не имея ни накоплений, ни планов на будущее.

В подростковом возрасте Райан большую часть каждого лета работал у отца, крася и клея обои в роскошных до комичного домах: гаражи почти по тысяче квадратных метров, крытые бассейны, собственные боулинги. Райан никогда не стремился стать владельцем таких же внушительных хором, но на него они производили неизгладимое впечатление.

Однажды знойным, душным летним днем Райан с отцом принялись за поклейку обоев в симпатичном доме в пригороде Цинциннати. Не многомиллионный особняк, но гораздо красивее дома его родителей. Познакомившись с владельцами, Райан обратил внимание, какими счастливыми те выглядели. На стенах в доме были развешаны фотографии с улыбающимися лицами членов семьи и друзей – наглядного подтверждения царившего счастья. В доме не было свободного места: телевизоры, камин, мебель, различные аксессуары. Во время работы Райан то и дело представлял, как живет там, каким счастливым бы он стал, если бы смог приобрести подобный дом, наполненный множеством чудесных вещей. Еще до завершения заказа он спросил у отца:

– Сколько денег нужно заработать, чтобы жить в таком доме?

– Сын, – ответил тот, – если будешь зарабатывать пятьдесят тысяч долларов в год, то, скорее всего, сможешь позволить себе подобный дом.

(Не забывайте, дело происходило в 1990-х годах. В те времена родителям Райана только оставалось мечтать о пятидесяти штуках в год.) Так пятьдесят тысяч долларов стали для Райана конечной целью.

Мобильные ворота

Однажды, в выпускном классе, мы вдвоем с Райаном сидели за обеденным столом, обсуждая планы на жизнь после окончания школы.

– Понятия не имею, что делать дальше, Милли, – сообщил Райан, обращаясь ко мне по прозвищу. – Но если я придумаю, как зарабатывать пятьдесят тысяч долларов в год, уверен, я буду счастлив.

У меня не нашлось убедительных контраргументов, поскольку мы оба стремились к одному и тому же. Через месяц после выпуска, в 1999 году, я устроился торговым представителем в местную телекоммуникационную компанию. Несколькими годами спустя, после моего первого повышения до управляющего магазином, я предложил Райану, который работал в фирме своего отца и в местном детском саду, присоединиться к моей команде. Достаточно было помахать у него перед носом парочкой чеков с комиссионным вознаграждением – и дважды просить не пришлось.

Через несколько месяцев Райан стал лучшим торговым агентом в моей команде, и вскоре он уже зарабатывал свои заветные пятьдесят тысяч. Но что-то пошло не так: он не ощущал себя счастливым. Проанализировав ситуацию, он быстро установил проблему: инфляцию-то он не учел. Может быть, счастье скрывалось за шестьюдесятью пятью тысячами. Или девяноста тысячами. А может, за шестизначной цифрой. А может, за кучей всяких разных вещей. Кто знает, может, это и есть счастье. В чем бы ни заключалось счастье, Райан знал: как только он его обретет, он наконец-то будет свободен. Поэтому чем больше денег он зарабатывал, тем больше тратил – и все в погоне за счастьем. Но чем ближе очередная покупка подводила его к американской мечте, тем дальше от него ускользала свобода.

К 2008 году, менее чем через десять лет после окончания школы, Райан мог похвастаться всем, что у него, по общему мнению, должно было быть: солидная должность в уважаемой компании, внушительная шестизначная зарплата, сотни человек в подчинении, каждые пару лет покупка новенькой сверкающей машины, дом с тремя спальнями, тремя ванными комнатами и двумя гостиными (одна для него, вторая для его кота). Всякий бы подтвердил, что Райан Никодемус достиг успеха.

Конечно, все это были внешние атрибуты успеха, но имелось еще кое-что невидимое снаружи. Несмотря на огромные доходы, Райан был по уши в долгах. Однако погоня за счастьем стоила ему не только денег. Его жизнь представляла собой сплошной стресс, страх и недовольство. Разумеется, он производил впечатление успешного человека, но в глубине души он был глубоко несчастен и больше не знал, что для него важно.

Одно не оставляло сомнений: в его жизни зияла гигантская дыра. И он пытался заполнить ее так же, как и многие другие люди, – вещами. Большим количеством вещей. Он скупал новые автомобили, технику, одежду, мебель и аксессуары для дома. А когда у него не хватало наличных, он оплачивал дорогие рестораны, напитки и путешествия с помощью кредитных карточек, ведя образ жизни, который был ему не по карману, тратя деньги, которых у него не было, чтобы покупать ненужные вещи.

Он полагал, что рано или поздно обретет свое счастье. Оно ведь где-то совсем рядом, поджидает прямо за углом, так ведь? Однако внутренняя пустота никак не заполнялась. Дыра в его душе лишь увеличивалась. И поскольку Райан не знал, что для него важно, он продолжал заполнять пустоту вещами, еще больше залезая в долги, вкалывая изо всех сил, чтобы приобретать то, что не приносило ни счастья, ни радости, ни свободы. Так продолжалось многие годы, порочный круг не разрывался. Все одно и то же, одно и то же.

Крутое падение

Накануне тридцатилетия жизнь Райана внешне казалась идеальной. Но, обеспечив себе существование, которым он, правда, не особо гордился, внутри Райан испытывал полнейшее смятение. Со временем главную роль в его жизни стал играть алкоголь. Еще до окончания рабочего дня он уже принимался подыскивать компаньона для «счастливого часа». Вскоре он уже напивался каждый вечер – пол-ящика пива, полдюжины стопок. Иногда больше.

Нередко он возвращался домой из баров или после корпоративных вечеринок мертвецки пьяным. (Считалось большой удачей, если на следующее утро ему удавалось отыскать кошелек и телефон.) Подобное происходило так часто, что во время этих пьяных поездок он умудрился три раза разбить новенький внедорожник. Может быть, был и четвертый раз, но тот вечер окутан туманом. Надо признать, каждая его новая машина превращалась в груду металлолома в течение первых нескольких месяцев после покупки. Каким-то образом, правда, его ни разу не арестовывали за вождение в нетрезвом виде, и, к счастью, никто, кроме него самого, ни разу не пострадал.

В одну из самых худших ночей, по его же воспоминаниям, Райана рвало так сильно, что он безвозвратно загубил ковер в гостиной коллеги, именинный торт друга, свой замшевый пиджак за тысячу долларов и собственную репутацию. И все за один вечер. Больше напоминало сцену из плохого ситкома. За исключением того, что все происходило в реальной жизни, его жизни, которая стремительно неслась под откос, подстегиваемая бутылкой за бутылкой.

Но ситуация не ограничивалась одним только алкоголем. Падение ускорялось наркотиками. После очередной пьяной ночи, побывав за несколько недель до этого в очередной аварии, Райан проснулся со сломанным пальцем. Да ерунда, подумал он, могло быть и хуже. Врач в приемном покое прописал ему обезболивающее. Через несколько месяцев Райан прочно подсел. Если он не мог добиться повторного рецепта от врача, то покупал таблетки на черном рынке. «Перкоцет», «Викодин», «Оксиконтин» – в ход шло все, что подворачивалось под руку. Сломанный палец вкупе с невыносимым отчаянием быстро переросли в привычку заглатывать по двадцать, а порой и по сорок болеутоляющих таблеток в день. На алкоголь и наркотики для утоления боли у него уходило по пять тысяч долларов в месяц. И все лишь для того, чтобы выносить жизнь, до которой докатился.

А затем случилась передозировка. Измученный безысходностью – отношения обрыднули, работа обрыднула, дом обрыднул, машина обрыднула, долги обрыднули, барахло обрыднуло, да и вся жизнь обрыднула, – Райан опустошил всю бутылочку с таблетками. Он не планировал убивать себя; он просто хотел положить всему конец. И хотя он остался в живых, ему пришлось неделю провести в психиатрической больнице, трезвея под всевидящим оком больничных флуоресцентных ламп. Лечение обошлось ему в круглую сумму, которую он не мог себе позволить, так что вскоре он вернулся к алкоголю и таблеткам, отчаянно пытаясь спрятаться от жизни.

КАК ВАША ЖИЗНЬ МОЖЕТ СТАТЬ ЛУЧШЕ БЕЗ ИЗЛИШЕСТВ?

Разумеется, подобное поведение не могло негативно не сказаться на отношениях. В то время он не осознавал, но он был настоящим агрессором. После развода он обманывал практически каждую свою девушку. Ложь вошла у него в привычку, он лгал как дышал – всем и обо всем. В попытках сохранить свои секреты он разорвал отношения с самыми близкими людьми, поскольку стыдился самого себя. Вместо того чтобы проводить время с семьей и друзьями, он тусовался с теми, кто употреблял такие же наркотики.

Его мать жила поблизости, но он практически с ней не общался, оправдываясь завалами на работе, что частично было правдой, поэтому та его прощала. Но на самом деле он был занят алкоголем, наркотиками и бесконечной ложью.

Фасад выглядел вполне впечатляюще, но невидимый глазу остов был готов вот-вот рухнуть. Ни огромный дом, ни новые роскошные автомобили, ни соответствующие материальные богатства не помогали Райану обрести смысл. Его жизнь была бесцельной и пустой, лишенной ценностей и устремлений, удовлетворенности и любви. Разваливаясь на части, сперва постепенно, а затем все быстрее и быстрее, он перестал себя узнавать. В мужчине, смотрящем на него каждое утро из зеркала, он больше не видел того подростка, который когда-то мечтал о счастье за пятьдесят тысяч долларов.

Райан продолжал вкалывать шестьдесят, семьдесят, а иногда и восемьдесят часов в неделю, махнув рукой на самые важные аспекты жизни. Он не задумывался ни об отношениях, ни о креативности, наплевательски относился к собственному здоровью. Но хуже всего, он чувствовал, что застрял на одном месте; он не двигался вперед, не рос, не делал ничего хорошего кому-то, кроме себя.