Путь длиною в смерть

На этот раз лицо девушки покраснело не от смущения, а от гнева. Симона молча наблюдала за происходящим. Уж если Илва сумела справиться со старым Берсерком, то уж с мужиком и подавно сладит.

Киа продолжала улыбаться, с интересом глядя на молодых, а вот лицо Бьярни с каждым криком становилось суровее. Желваки ходуном заходили, взгляд сделался каменным.

– И думать забудь об этом!

– Чаво така упрямая! Када волки пришли покладистая была, чо овца, а теперь..

Услышав упоминание священного животного на земле Скъяльта, стоящие рядом замерли. Симона прищурилась и решила вмешаться.

– О волках вы мне ничо не говорили.

Ивар и Илва разом умолкли, поворачивая голову в сторону ворожеи.

– А чо говорить-то, их полно в лесу-то.

Арне продолжала стоять и смотреть на молодых людей, ожидая продолжения. Бегло рассказав женщине последние события, гости выдохлись, и устало вздохнули.

– Подите-ка ребятки домой. Отдыхайте. Свидимся завтре.

Намек поняли все. Доброжелательно распрощавшись с хозяевами, покинули тёплый дом. Илва не понимала, почему вдруг Симона так зацепилась за появление волков. Даже сам злой дух интересовал ее куда меньше.

– Значить волки пришли на помочь.

Илва кивнула, судорожно пытаясь разгадать загадку, но на ум ничего не приходило.

– Сильные енто духи, очень сильные. Говоришь, ты сразу узнала, куда вам идти надобно?

Девушка вперилась взглядом в Знающую.

– Да. Не знаю, как объясниться. Словно внутри нити каки потянули меня за волками. Я должна была.

Ворожея понимающе кивнула, и как-то грустно опустились веки над ее глазами. Словно долгое бремя на своих плечах несла она тяжкий груз.

– Не удивительно. Твоенна мать имела такой же несгибаемый дух, как у тебя, дитя. На призыве ее тотемом был волк, но она отреклась от дара своего.

Девушка ахнула. Не слышала она раньше ни от кого таких подробностей о своей кровной матери.

– Как енто отреклась? Разве можно?

Женщина тепло улыбнулась, положив свою сморщенную, покрытую пигментными пятнами руку на белоснежную кожу девочки, испещренную теперь мелкими, начинающими заживать шрамами.

– Нельзя, но Ливе никакой закон не писан был. Против всех пошла. Против богов, судьбы своей и природы, от того и мучилась так долго. Те, у кого дух хранитель волком делается, имеют сложную жизнь и до самой смертушки бремя несут тяжелее буйвола на спине. Лишь по-настоящему храбрый воин решится на такой путь. Лива таковой не была, моя милая, но ее дар никуда не девался, даже если она старалась его не замечать. На роду написано да нитями судьбы связано принести в этот мир тебя, и как бы Лива Ульве не противилась, а усе равно по-ихнему сталось.