История настоящего преступления

КИМБЕРЛИ НОЛАН

Общаясь с ней, всегда приходилось напрягаться. Она говорила очень, очень тихо! Все считали, что это высокомерие, – бывает, некоторые специально говорят еле слышно, чтобы остальным пришлось подойти как можно ближе и прислушаться. Но на самом деле она до ужаса боялась, что ее голос станет таким же, как у меня. Отец вбил ей в голову, что нет ничего важнее голоса и внешности. А без них она станет такой же, как ее бездарная сестра-близнец, с которой не стоит возиться. Ни разу не слышала, чтобы Зоуи повысила голос в обычной жизни.

САЛЛИ НОЛАН

Королевская Северная консерватория – это мы, конечно, высоко замахнулись, но нам казалось, так хотят девочки. Ким будет в Манчестерском университете, а Зоуи в консерватории на этой же улице. И рядом, и в то же время у каждой свое личное пространство. Ну и независимость от нас, конечно. Чувство вины росло, постоянное напряжение все сильнее отдаляло их друг от друга.

РОБЕРТ НОЛАН

Творческие люди отличаются от всех прочих. У них тонкая душевная организация. После многих лет практики они превосходно умеют улавливать малейшие изменения в настроении окружающих. Такой и была Зоуи. Она училась понимать и любить то, что ее окружает, и со временем смогла бы применить знания на практике. Однако на людей подобного склада негативное влияние извне действует подобно вирусам. Гениальные творческие личности очень часто становятся рабами собственного таланта, реагируют на негатив, заражаются им. Я знаю, о чем говорю.

КИМБЕРЛИ НОЛАН

Негативное влияние? Видимо, это про меня. Негатив в жизни Зоуи шел только от мужчин. Вот чему отец, сам того не понимая, ее научил. Быть тряпкой, о которую вытирают ноги взрослые мужчины, чураться всех, кто смотрит на жизнь иначе. Если бы ей не вбили все это в голову, если бы это не привело к печальным последствиям, мы бы сейчас тут не сидели.

Он всегда стравливал нас, у нас с Зоуи появились секреты друг от друга, а это опасный путь. Зоуи всегда, даже в детстве, привлекала внимание мужчин. Поначалу они не пытались с ней заигрывать, просто восхищались, но, когда мы стали старше, начались и заигрывания. Почти всегда односторонние, чаще всего она даже ничего не замечала. То какой-нибудь незнакомец встанет слишком близко, то учитель наклонится чуть ниже и так далее. Одно время мы пополняли счета на своих предоплаченных телефонах в магазинчике рядом со школой. Кладешь на счет, скажем, фунтов пять, тебе дают квитанцию. Так вот, кассир стал собирать квитанции Зоуи, а тогда на них еще печатали номер телефона.

Он начал присылать ей похабные сообщения – а нам тогда было то ли тринадцать, то ли четырнадцать лет. Зоуи вежливо попросила его перестать. Ей недоставало смелости дать отпор и рявкнуть: «Отвали, придурок». Я так и сделала, когда она мне пожаловалась. Дошло до того, что мне пришлось рассказать об этом маме, и она позвонила в полицию. То есть мы с Зоуи раньше делились такими вещами, откровенничали друг с другом. Она помогала мне справляться с тревогой, а я ей – понять, чего хочет она сама. Мы дополняли друг друга, как «инь» и «ян», и друг без друга не могли нормально функционировать. Но отец расценивал это как потерю своего влияния, своей мечты и давил на Зоуи все сильнее. В результате мы отстранились друг от друга. Нам исполнилось по пятнадцать, шестнадцать, семнадцать, и постепенно Зоуи перестала откровенничать со мной, стала скрытной.

Я отчетливо это помню, потому что кое в чем все же ей завидовала. Благодаря музыке Зоуи открылся другой мир, за пределами дома. Время от времени она путешествовала, выступала в ансамбле, с хором, на частных вечеринках по выходным. В ее жизни были люди, о которых я совершенно ничего не знала. Иногда ей звонили на домашний телефон. Бывало, беру трубку, спрашиваю: «Кто звонит? Что ей передать?», и мне называют незнакомое имя. Иногда Зоуи уходила в ванную, открывала кран, под шум бегущей воды шепталась с кем-то по мобильному. Или сидим мы все за столом, у нее звонит телефон, и она исчезает минут на двадцать. Раньше она все мне рассказывала, но потом у нее отбили охоту со мной делиться. Иначе она бы не оказалась такой загадкой после исчезновения.

По понятным причинам мне сейчас вспоминается один из таких эпизодов. Это было до переезда в Манчестер. Зоуи оставила мобильник на туалетном столике. Телефон зазвонил, на экране высветилась надпись, что номер скрыт. Может, в шутку, может, чтобы на минутку почувствовать себя крутой, я нажала «Ответить» и сказала: «Зоуи слушает». Сначала в трубке молчали, потом послышалось дыхание и голос взрослого мужчины, явно не нашего ровесника, спросил: «Тебе это еще интересно?»

САЛЛИ НОЛАН

Да, все были в напряжении, места себе не находили перед прослушиванием Зоуи.

КИМБЕРЛИ НОЛАН

Телефон заскользил во вспотевшей ладони, как только я сообразила, что явно не доросла до такого. Послышались шаги в коридоре, я торопливо ответила: «Да», нажала «Отбой» и положила телефон обратно на столик.

РОБЕРТ НОЛАН

Теперь-то я точно знаю, что надо было вытаскивать ее из общежития. Из той чертовой обстановки полного негатива. Никогда не перестану себя винить. Я увидел расцвет таланта Зоуи, а мир – нет и уже не увидит.

КИМБЕРЛИ НОЛАН

Тот телефонный звонок обеспокоил меня не на шутку. В следующие разы, когда у Зоуи звонил телефон, она брала трубку и после некоторого молчания отвечала: «Да». Я спрашивала, кто это, но к тому времени она уже совсем отдалилась от меня и отвечала: «Да так, никто».

А я вспоминала те слова: «Тебе это еще интересно?» Что «это»?

ЛЮ ВАЙ

Я познакомилась с Зоуи уже после, но, мне помнится, она сказала, что прослушивание прошло хорошо. Просто она предпочла Манчестерский университет.

КИМБЕРЛИ НОЛАН

В общем, отец забил ей голову своими мечтами, и она подала заявление на факультет академического вокала в Королевской Северной консерватории. А это, знаете ли, не древние хиты шпарить перед друзьями родителей после праздничного ужина. Не местечковая самодеятельность. Туда с рождения готовятся поступать. Накачиваются оперной музыкой по самое не могу, приходят по рекомендациям из частных школ, по протекции знаменитостей и так далее. Говорят на трех языках, до семнадцати лет при няньках. Несправедливо было заставлять Зоуи тягаться с такими.

САЛЛИ НОЛАН

Надо было спокойнее отнестись ко всему.

КИМБЕРЛИ НОЛАН

Не тянула на консерваторию, ну и что? В этом нет ничего постыдного. Но дома царила такая атмосфера, будто кто-то умер. То есть для отца, для Роба, так и было. Он сорвался в штопор. Добывал номера телефонов преподавателей и членов приемной комиссии, названивал им в любое время дня и ночи. Мама в ужасе молчала. Можно было подумать, что Зоуи диагностировали смертельное заболевание. Должно быть, это какая-то ошибка.

ПРОФЕССОР МАЙКЛ АНДЕРСОН,

декан вокального факультета

(Королевская Северная консерватория)

Должен признаться, что хотя я был в комиссии, которая оценивала прослушивание мисс Нолан, но забыл, как именно она спела. Зато помню довольно досадный телефонный разговор с мистером Ноланом. Вряд ли это напрямую относится к сути дела, но он был крайне расстроен и горячо переживал за будущее Зоуи.

Я поднял свои записи, проверил количество баллов, заметки комиссии – все полностью соответствовало правилам. Прослушивание длится около двадцати минут, не считая десятиминутной распевки. Абитуриентов просят подготовить и исполнить наизусть три произведения разных жанров. Хотя есть еще небольшой письменный экзамен и тест, где нужно выбрать верный ответ, но ориентируемся мы все же на результаты прослушивания. И подтверждаю, что по итогам всех этапов мисс Нолан показала себя прилежной студенткой с глубоким пониманием отдельных аспектов теории музыки. Подозреваю, что ей не хватило того, что называется природным талантом и любознательностью, необходимой для того, чтобы полностью посвятить себя учебе. Речь идет о факультете, где конкурс на место чрезвычайно высок, и было бы несправедливо принимать студентов, не обладающих вышеупомянутыми задатками. Несправедливо, прежде всего, по отношению к самим студентам. Нет ничего хуже, чем видеть, как кто-то с трудом справляется с программой не по своей вине.

КИМБЕРЛИ НОЛАН

Пока отец сходил с ума, а мать позволяла вытирать об себя ноги, сестра тайком пробралась в ванную и перерезала себе вены.

САЛЛИ НОЛАН

Ким вовремя ее нашла. Такой ужас мне и в голову не приходил. Тогда это были худшие дни в моей жизни. Зоуи твердила: «Простите, простите». Меня просто убило то, что она просила прощения не за вены, а за дурацкое прослушивание в дурацкую консерваторию, будто они дороже жизни.

ЭНДРЮ ФЛАУЭРС

Я-то познакомился с Зоуи уже после, но в самом начале наших отношений, естественно, заметил шрамы. И решил не задавать вопросов. Я учился в Хэрроу[9 - Хэрроу – одна из престижных британских школ-пансионов для мальчиков, основана в 1572 г.], и, когда мне было четырнадцать, мой сосед по комнате повесился. Нечто подобное случилось и в моей семье.

После этих двух случаев я стал бояться говорить на подобные темы.

Когда Зоуи выложила мне все про попытку самоубийства, мне даже не пришло в голову спросить, почему она это сделала. У меня у самого была черная полоса. Наверное, я тогда подумал: «Разумеется, хотела покончить с собой. Все хотят». Выглядело как безразличие, но на самом деле я просто не мог, не хотел снова ступать на эту зыбкую почву. В некотором смысле я виню себя за это. Прояви я чуть больше интереса к жизни Зоуи, мы бы лучше знали о ее переживаниях и о причине случившегося.

КИМБЕРЛИ НОЛАН

Странное было время – мне тоже приходилось трудно, я всю жизнь находилась в тени Зоуи, но росла совершенно непохожей на нее.

Быть близнецами – та еще задачка. Я-то всю жизнь ее решала, а вот Зоуи по-настоящему столкнулась с ней только в семнадцать, после того как порезала себе вены.

В детстве я пыталась обрести собственное «я» через книги, музыкальные группы, фильмы и так далее, но это тяжело, когда ты изо дня в день противопоставлен своему двойнику. Бывало, смотришь в зеркало – и видишь не себя, а сестру. А поскольку у нее все получалось намного лучше, я всегда себя чувствовала чем-то вроде черновика.

Но тело менялось, ум тоже. Я уже прошла этот путь, а Зоуи его еще только начинала. Я радовалась, что все в прошлом, что скоро я выйду в большой мир. У Зоуи же, по крайней мере в течение нескольких месяцев, было чувство, что жизнь закончилась. У отца полный крах надежд, мать не понимает. Сообщения и звонки, которые были до прослушивания, прекратились.

Наверняка ей было очень тяжело.

Она постоянно хваталась за телефон: проверит и разочарованно кладет обратно. Наверное, люди из мира музыки перестали с ней общаться. Я старалась поддерживать ее, но в каком-то смысле мы к тому времени были как чужие. А еще я не могла скрыть свою радость. Меня приняли на факультет английской филологии Манчестерского университета. Я рвалась начать самостоятельную жизнь и узнать, что я собой представляю без сестры.

САЛЛИ НОЛАН