Когда туман рассеется

– Что ты чрезвычайно занят.

– Тогда хорошо, что я пришел. Она не слишком переволновалась?

– Не думаю.

– Ну и прекрасно. Тогда давай ужинать. И ты расскажешь мне, чем занималась последние дни. – Он галантно выдвинул для нее стул, и пока она усаживалась, словно невзначай провел по ее плечам.

– Можно подумать, что тебя это интересует, – съязвила Флоренс и сочла нужным добавить: – Мне так же тяжело встречаться с тобой, как и тебе со мной.

Самое трудное – с чего начать рассказывать о ребенке? Может быть, собраться с духом и сразу положить голову на плаху? Или походить вокруг да около, роняя осторожные намеки?

– Значит, ты смотришь на наши встречи, как на тяжелый долг? – спросил он, вглядываясь в ее лицо.

– Это ты сделал их такими.

В ответ на ее резкий ответ он сощурился.

– Надеюсь, перед Морин ты не выдаешь своих истинных чувств ко мне?

Флоренс вспыхнула.

– Морин считает, что мы безумно любим друг друга.

– Тогда ты умница. Что будешь пить?

– Спасибо, мне колу.

Он удивленно поднял бровь.

– Я имел в виду аперитив.

– Я больше ничего не хочу.

Он пожал плечами, позвонил и попросил экономку принести бокал для колы.

– Ты боишься, что я напою тебя и воспользуюсь твоей беспомощностью?

– А разве такое уже не случалось?

Пусть пока думает, что дело в этом.

Суп из тыквы был чудо как хорош, самое вкусное из всего, что она ела, приехав сюда. Последовавшее за ним седло барашка, приправленное травами и орехами, было выше всяческих похвал. Флоренс уже начала думать, что ужин ей нравится, как Клод вдруг сказал:

– В тебе что-то изменилось, Флоренс. Я все пытаюсь понять, что именно. – Он склонил голову набок и пристально вгляделся в ее лицо. Сердце Флоренс немедленно принялось выстукивать барабанную дробь. Она рассчитывала начать разговор позже, много позже.

– Может, ты сделала что-то с волосами? Они кажутся более шелковистыми. А щеки вроде побледнели…

Он еще не заметил, что грудь стала тяжелее. Наверное, это не бросается в глаза.

– Я просто постоянно ношу шляпы и применяю солнцезащитный крем.

– Да, наверное, в этом все дело.

Он снова наклонился к тарелке, а у Флоренс аппетит совсем пропал. С каждой минутой она нервничала все больше.

– Тебе не нравится?

– Что? – Она подняла глаза и увидела, что он снова пристально на нее смотрит.

– Тебе не по вкусу это блюдо? Я могу попросить миссис Диксон…

– Нет, пожалуйста, не надо, – поспешно перебила она. – Дело не в еде, а во мне. Я не хочу есть. Да и суп был довольно сытным.

Разумеется, он видел, что она лжет.

– В чем дело, Флоренс? Ты весь вечер сидишь как на иголках.

Флоренс посмотрела в окно на серебристую дорожку, протянувшуюся через всю бухту от полной луны, почти касавшейся водной поверхности. Потом на отражавшегося в ее бокале Клода. Он не спускал с нее глаз и ждал ответа. Почему бы не сейчас, подумала Флоренс. Чем дольше тянешь, тем труднее решиться.

11

Она набрала в легкие побольше воздуха и повернулась лицом к Клоду. Его глаза по-прежнему смотрели тяжело, вопрошающе, подозрительно. Он догадался, промелькнуло в ее голове.

– Я беременна. – Слова вырвались сами собой, прозвучали громко и вызывающе, и Флоренс затаила дыхание, ожидая неизбежного взрыва.

Но когда Клод заговорил, его голос был спокоен, слишком спокоен:

– Ты беременна?

– Я же сказала.

– Ты ждешь ребенка?

– Да.

– От меня?

– Да! – Она почувствовала, как сильно шевельнулось сердце, готовое сорваться с насиженного места, едва разорвется бомба. И ей не пришлось долго ждать.

– Ты – безответственная шлюха!

Флоренс отшатнулась назад всем телом, словно он ударил ее. Ей стало физически больно, она невольно вскинула руки, готовясь защититься от нападения. Клод вскочил на ноги, и стул его полетел на пол.

– Ты подстроила это, хитрая интриганка! Ты знала, что я больше не стану делать тебе предложение, разве что…

– Не льсти себе, – оборвала его Флоренс. – Я даже не собиралась ничего говорить тебе, это меня Морин заставила.

Она тоже хотела встать и отхлестать его по щекам, но ноги почему-то не послушались. Он прищурился, глаза превратились в две дышащие злобой узкие щели на высеченном из гранита лице. Руки Клода с силой сдавили край стола, он нагнулся вперед, и его лицо оказалось так близко от нее, что она смогла разглядеть мельчайшие поры кожи, отдельные волоски в бровях и ресницах, тонкий узор радужной оболочки глаз.