Арфа королей

Шить, по всей видимости, придется много. По сути, это примерно то же, что сделать из свиного уха шелковый кошелек. Я пытаюсь представить себе эту одежку, но не могу.

– Банва делает немало тонкой работы для дам, – говорит Дана, и кривит рот в гримасе, – поэтому то, что ее заставляют таскать ведра и выжимать рубашки, – преступление. Но уж как есть. Она пару раз сболтнула лишнего и получила за это сполна.

– Тсс! – цыкают на нее остальные, Дана замолкает, но выражение ее лица в этот момент надо видеть.

Полагать, что прачка непременно должна быть пугливой и подобострастной, с моей стороны явно было ошибкой.

Я собираюсь выжать побольше подробностей, но в этот момент возвращаются девушки с подносом хлеба с бараниной и кувшином эля, и все разговоры смолкают. Еду делят поровну. Я пытаюсь отказаться от своей доли, но мне тут же становится ясно, что правильнее с удовольствием поесть.

– Спасибо, – говорю я, когда с едой покончено, – мне пора, надо повидать Маару и выяснить насчет сорочки. Где мне ее найти?

– В это время она должна быть в огороде. Знаешь высокий дуб? Так это от него по другую сторону лужайки. Вокруг огорода идет невысокая стена, там еще растет несколько яблонь.

– Думаю, я знаю, где это.

Я специально отвечаю неуверенно. И, конечно же, ни за что не признаюсь, что взбиралась на дуб, с которого отлично видно тот огород.

– Спасибо вам. Попозже я еще зайду проверить, как сохнет мое платье. Банва, у тебя точно есть время перешить юбку?

– Найду. Мне помогут. А ты, перед тем как уходить, лучше примерь одну из наших, а то я напрасно потрачу несколько часов, а она тебе, в конечном итоге, не подойдет. Дана, ты у нас самая высокая, дай ей свою, пусть примерит.

Перед тем как отправиться к Мааре, я достаю свирель и засовываю ее за пояс. Надеюсь, она из тех, с кем у меня получится общаться без труда, как с Даной и ее товарками, но при этом опасаюсь обнаружить в ней тупоголовую служанку. По воле случая, первой меня встречает Ашллин. Она опять одна – сидит на корточках у невысокой огородной стены и высматривает что-то в высокой траве. Ее мягкая игрушка сидит, привалившись спиной к стене, с горсткой лепестков на коленях.

– Доброе утро, Ашллин.

Она подпрыгивает на месте, как затигнутый врасплох кролик, и поворачивается ко мне.

– Я принесла свирель, – говорю я мягко. – Все в порядке?

Ашллин наклоняется, хватает игрушку, рассыпая лепестки, и прижимает ее к груди, не сводя глаз со свирели, которую я достаю из-за пояса.

– Если хочешь, я могу прямо сейчас показать, как на ней играть. Но сначала мне надо поговорить с Мааре.

– Нет!

Девочка говорит тихо, но с жаром.

– Мааре мне не позволит! И она все равно спит. Может, заберемся на большое дерево?

Выпрямившись во весь рост, нависаю над ней, но так общаться неудобно, и я приседаю на корточки.

– У твоей маленькой подружки сегодня праздничный обед? – спрашиваю я. – Она выглядит довольной.

Ашллин кивает – серьезно и официально.

– Она ела суп из лепестков, – отвечает она, – не проси ни о чем Мааре. Пожалуйста. Она все равно откажет. А если ты ее разбудишь, будет злиться.

– Ашллин, ты знаешь, что такое пари?

Она качает головой.

Я пытаюсь найти простые, понятные слова.

– Смотри, ты, например, говоришь, что Мааре будет злиться, а я думаю, что нет. Ты считаешь, она ответит отказом, а я утверждаю, что согласится. Пари означает, что если я окажусь права, то ты для меня что-нибудь сделаешь, а если окажешься права ты, то что-нибудь для тебя сделаю я.

Она снова кивает, и ее глаза становятся круглыми, как у совы.

– Если хочешь, давай. Но она все равно откажет и разозлится, а я не люблю, когда она злится.

Будем надеяться, я не просчиталась.

– А где Мааре? Вон там?

Я показываю на огород по ту сторону стены.

– Угу. Спит.

– Ладно, тогда поступим так. Мы сейчас туда прокрадемся, тихо, как мышки, чтобы она ничего не заметила. Сядем, где она тебе велела сидеть, и я незаметно ее разбужу, чтобы она подумала, что проснулась сама. А так как ты будешь там, где тебе было велено, сердиться она не станет.

Ашллин обдумывает мои слова.

– Как насчет пари?

– Если я выиграю, тебе придется разучить на свирели четыре ноты. Этого достаточно, чтобы сыграть мелодию.

– А если выиграю я? – шепотом спрашивает она.

– Тогда придумай для меня какое-нибудь задание, и я его выполню. Только, если Мааре рассердится, у нас не получится ни сыграть на свирели, ни забраться на дерево. Придется ждать другого раза. Я все равно покажу тебе, как играть на свирели, без всяких пари. Так что можешь загадать мне что-нибудь другое. Например, я могу научить тебя ходить на руках.

– Ладно, – отвечает она и машет рукой вдоль стены. – Калитка вон там.

– Идем тихо, как мышки, запомнила?

Она крадется на цыпочках, я за ней – как огромная, чудовищная мышь.

Мааре лежит на одеяле в траве в тени яблони. Она и в самом деле крепко спит, рядом стоит корзинка с рукоделием. Перед тем как заговорить, я не торопясь пересекаю огород, сажусь на скамью и слежу за тем, чтобы Ашллин с игрушкой уселись на уголке одеяла. Критически осматриваю нянину одежду: простая серая юбка, кофта под цвет, а под ней тонкая батистовая сорочка, края которой отделаны красно-синей лентой. Я вдруг понимаю, что куда проще было бы позаимствовать рубашку у Брокка, а все недостатки прикрыть аккуратно повязанной шалью. При этом вполне можно будет надеть предложенную мне юбку, так что Банва не обидится.

Пока я пытаюсь сообразить, как аккуратнее разбудить Мааре, Ашллин, у которой зачесался нос, не удержавшись, громко чихает и выдергивает няню из сна. Мааре садится, приглаживает волосы, поправляет одежду и в этот момент видит меня.

– Что ты здесь делаешь? – спрашивает она.

– Вас ищу, – отвечаю я, размышляя о том, что ее тон может напугать ребенка и постарше ее питомицы, – но вы отдыхали и я, ожидая, когда вы проснетесь, немного поговорила с Ашллин.

– Ашллин? – в ее голосе слышится угроза. – Ты что, ушла с огорода?

– Она была здесь со мной, – быстро говорю я. – Разрешите представиться. Меня зовут Кира, я музыкантша. Надеюсь, вы найдете время со мной поговорить.

– О чем? – хмурится Мааре.