Игра на грани фола

Но временно.

Одна фотография цепляет и буквально жжёт ладони, требуя нажать и открыть. Именно так поступаю, позволяя ощущениям взять верх.

Она выглядит знакомой. Максимально знакомой. Приходится порыться в памяти, чтобы за несколько минут пережевать всё прошедшее время в новом городе и вырвать один эпизод. Все кусочки встают на своё место и открывается полная картина.

Серо-голубые глаза с вставками зелёного по роговице, смотрят на меня и буквально насмехаются. Эта девчонка уже обвела меня вокруг пальца.

Я не верю в случайности. Это не было случайностью.

Несколько локонов светло-русого оттенка упали на лицо, остальные остаются перекинуты на одну сторону плеча. Девушка нашла упор в ладони, на которую положила щеку, тем самым, склонив голову на бок. На её губах нет улыбки, но уголки немного приподняты, их изгиб плавный и они идеально дополняют миловидную внешность, а кнопочный носик задран вверх. Нет нескольких слоев косметики, заметна лишь губная помада естественного оттенка и подкрашенные ресницы. Позади открывается вид на потолок, из-за чего невозможно понять местонахождение, но это и незачем.

– Кто её отец? – интересуюсь у Трэва.

– Скотт Ньюман. Мы всегда встречаемся в полуфинале.

Ещё несколько секунд смотрю на фотографию и возвращаю телефон хозяину.

Стоит только взглянуть на безэмоциональное лицо Трэва, как появляется жгучее ощущение, что он уже что-то знает. Если так, ему придётся гадать, прав он или нет. Я знаю, что он прав. Тренер Гилморт успел ознакомить меня с обстановкой прежде, чем слечь с простудой. И тот факт, что эта девчонка ехала с другого конца города, чтобы забрать что-то в типографии и встретить кого-то в кофейне, ставит под сомнение всё. Например, её лживую улыбку.

Я. Не верю. В совпадения.

– Я должна встретить кое-кого.

Ха. Черт возьми. Кого, если не меня ты должна была встретить, маленькая лгунья?

Глава 5. Коди

– Как дела в школе? – спрашивает отец, как только переступаю порог и бросаю рюкзак на плитку парадной.

Он стоит в проёме между кухней и коридором, скрестив руки под грудью. Рукава белоснежной рубашки закатаны до локтя и расстегнув несколько пуговиц у горла, он явно старается подпрыгнуть выше головы и казаться бодрым, но от меня не ускользает усталость в его глазах.

– Лучше некуда. Я думал, ты теперь будешь работать в поте лица и надо слать друг другу смс'ки доброе утро или спокойной ночи.

Он ухмыляется, а в его голубых глазах пляшут шебутные огоньки.

– Не хочешь сходить куда-нибудь?

– Например? – проникаюсь интересом.

– Перекусим где-нибудь и прогуляемся.

Подавляю улыбку и бросаю кроссовки в сторону. Мужской дом, как-никак. Мы не особо придирчивы к порядку, но, как ни странно, у нас действительно чисто.

– Хочешь найти мне новую мамочку? – изогнув бровь, цокаю языком, и мы оба знаем, что это лишь в шутку.

– Сын и отец, как в старые добрые.

– О, – я похлопываю его по плечу и заглядываю в глаза. – Дерьмовый из тебя лжец. Тебе нужно больше практики.

Я поднимаюсь по лестнице, волоча за собой рюкзак.

– Это ты слишком проницательный, я не так тебя воспитывал, – смеясь, бросает он в спину.

– Видишь, ещё и воспитание хромает.

– Серьёзно, парень, мы не вылезали никуда на этой неделе. Ещё немного и я сойду с ума, а ты лишишься единственного родителя.

Я останавливаюсь на последней ступени и оборачиваюсь, растягивая хитрую улыбку.

– А мне полагается многомиллионное наследство?

– Узнаешь после моей смерти.

– Через час? – предлагаю я. – Хочу принять душ, намазаться кремами и налепить на глаза огурцы.

Даже затылком чувствую, как он кривится.

– Ладно, но не переусердствуй с кремами. Я начинаю комплексовать на твоём фоне.

– Тебе не помешает сходить в спа и расслабить булки, – повысив голос, доношу до отца, шагая по коридору к своей новенькой комнате. – Там нашпигуют, как индейку на день Благодарения.

– Не надо меня ничем шпиговать!

Я смеюсь и падаю на кровать. Через усталость стягиваю толстовку и бросаю её в сторону.

День выдался жарким. Во-первых, погода в Кливленде влажная. Во-вторых, солнце сегодня жарило. В-третьих, уже который день живу с желанием с разбега занырнуть в озеро Эри. Пока каждый новый день тоска по дому остаётся прежней. Я ещё скучаю по парням, как бы сопливо это не звучало. Они даже не исключили меня из общей командной беседы, наверно, это о чём-то говорит. Знаю, это неизбежно. Рано или поздно ниточки порвутся и связь окончательно потеряется. Но душой я ещё там, со своей прежней командой. Может быть, это неправильно, но вряд ли одна неделя сотрёт воспоминания нескольких лет.

Это первый переезд. Отца повысили и нам пришлось упаковать вещички, потому что отказаться от должности управляющего в новом филиале самая большая глупость на свете. Он потел ради нас двоих, потому что «мать» родила и тут же слиняла с родовой палаты, подозреваю, ей не успели вытащить плаценту, настолько сильно хотелось смыться. К черту её, я никогда не проявлял рвения найти и познакомиться. Искать встречу с человеком, который предал, не успев взглянуть – желает только полный кретин. Но если эта встреча когда-нибудь состоится, всё, что смогу – пройти мимо. Чаще всего в графе отца ставят прочерк, в моём стоит рядом с матерью. У меня есть отец и мне вполне хватает. Кстати, мой настоящий отец. Не приёмный. Он забрал меня сразу после рождения, когда ему только стукнуло восемнадцать. Он забыл о тусовках, бурной молодости, девчонках, обо всём, ради меня. Я знаю, что родившая меня женщина сбежала и этого достаточно, мы подняли данную тему лишь раз. Я не нуждаюсь в обхаживании нянькой, мне комфортно с отцом. Надеюсь, он тоже это понимает. И не скажу, что он особо отчаивается и расстраивается её побегу. Он даёт мне всё – я отплачиваю тем же. Взаимоуважение превыше всего. Я не люблю быть неблагодарным.

Окидываю взглядом комнату и прихожу к заключению, что она превратилась в кучку хлама.

Несколько коробок у окна, которые до сих пор не разобрал; дверцы шкафа, встроенного в стену, раздвинуты, и с полок свисают футболки. По утрам я не утруждаюсь выбором одежды. Беру в руки попавшееся и натягиваю ещё с закрытыми глазами. Сознание просыпает только после завтрака. Мы тут только неделю, и за эту неделю всё, что потрудился сделать – повесить телек на стену. Не могу без него, хотя последние дни скучать не приходилось, до вечера убивая время с командой. В доме я только ел и спал, отец, кстати, тоже. Сейчас идея вытащить задницу на улицу более, чем привлекательная. Я не зациклен на футболе, есть и другая сторона жизни.

Поднимаю мяч с пола и успешным броском по выключателю, заставляю разбросанные мелкие лампочки по потолку озарить комнату ярким светом. Темно-синие стены больше не кажутся чёрными.

– Планируешь разобрать вещи?

Я поворачиваю голову и нахожу в пороге отца. Он проводит пальцами по темно-каштановой, почти чёрной, копне волос и оставляет их взъерошенными. Его футболка с V-образным вырезом показывает серебристую цепочку, кулон которой скрывается под белой тканью. Он снова скрещивает руки на груди и то же самое проделывает с ногами, найдя упор в дверном косяке.

– Гадал, вдруг ты передумаешь и заставишь нас вернуться в Трентон.

– Пути назад нет, – спокойно доносит он. – Тебе понравится тут.

Я ничего не говорю, потому что утверждать одно из двух не могу. Мне ещё не удалось изучить местность и здешних людей с их менталитетом.

– По-братски, – улыбаюсь я. – Принеси полотенце. Пожалуйста.

– По-братски, – ёрничает он. – Мой сын просит меня по-братски.