Однажды в феврале

– Вы, мужчины, все поголовно одержимы этим вопросом?

– А ты что уже всех мужчин успела поголовно изучить?

– У тебя в роду евреи? Что за привычка отвечать вопросом на вопрос? Я тебя спросила…

– Я тебе ответил? Ответил. Какие проблемы?

Дин словно непробиваемый. И это цепляет.

– Так все… – глубоко вздохнула я. – Давай просто помолчим или же до бара мы с тобой живыми не доедем.

– А что так? – выдал он густым, чуть хриплым баритоном неторопливо, обстоятельно и слегка протянув.

– Потому что ты начинаешь меня раздражать уже, больше чем пицца с оливками, которую я так ненавижу…

Ухмыльнувшись, Дин скользнул рукой по моей талии вверх, подбираясь к пульсу, что предательски зашкаливал в ударах от мужских касаний.

– А по твоему сердцебиению этого никак не скажешь… – нежный, хриплый шёпот коснулся моего уха, посылая приятную дрожь по телу.

– Это всего лишь показатель того, что я тебя боюсь! И вообще у меня правая коленка болит…

– Ты напрасно делаешь из меня монстра, Мелисса… – шепнул он, и, приложив ладонь на мое ноющее колено, стал его поглаживать.

Глава 8

Мелисса

«Мы всегда стремимся к запретному

и желаем недозволенного…»П. О. Назон (Любовные элегии) (О мечтах и желаниях) Publius Ovidius Naso.

В душном заведении мой организм отказывался принимать алкоголь. Я ерзала на высоком стуле и покручивала в руках недопитый фужер с водой. Когда я положила в рот дольку лимона, слегка поморщившись, Дин, прервав разговор со своими другом Джеймсом, направился ко мне.

– Что, Мелисса, чрезмерное употребление алкоголя теперь дает о себе знать?

– Я в порядке, – ровно ответила, ощущая легкий туман в голове, отчего хотелось упасть лбом на барную стойку.

– Мне что-то так не кажется. Нет, если тебе все же плохо, то давай… – я резко перебила парня, развернувшись в его сторону.

– То давай ты просто не будешь лезть? Слушай, я уже порядком устала от твоего чрезмерного внимания. Ты можешь просто оставить меня в покое?

– А что так? Боишься влюбиться? – Дин хотел коснуться моих волос, но я перехватила его руку.

Да. И чем больше тебя к себе я подпускаю, тем сложней мне отодвинуть.

– Было бы в кого. Самовлюбленный засранец с завышенной самооценкой, который думает, что любая девушка раздвинет перед ним ноги, – из последних сил сквозь боль и желание я продолжала держать себя на расстоянии от парня.

– Ты опять начинаешь дерзить? – его голос прозвучал круче главнокомандующего и Дин едва не вплотную приблизился ко мне.

– Еще даже не начинала. И свой армейский тон прибереги для своих Саратога-Спрингских солдафонов.

– Ты хочешь казаться высокомерной, избалованной девчонкой. Но как бы ты ни старалась у тебя все равно хреново получается. Будь я твоим мужем давно бы отшлепал тебя как следует, потому что со мной такие фокусы не проходят. Я не твой адвокатишка, который видимо позволяет тебе разговаривать с ним как с куском дерьма.

– Матерь Божья. Будь ты моим мужем я бы повесилась, потому что жить с тобой по уставу я бы чокнулась.

Дин прищурил глаза, выдав чуть насмешливый взгляд, который всё равно пронизывал меня насквозь.

– Тебе как раз немного жёсткой дисциплины не помешало бы.

– Что ты вообще ко мне привязался? Тебе мало девушек в баре? Обернись, – схватив Дина за плечи, слегка развернула его. – Вон, та шатенка весь вечер с тебя глаз не сводит. Смотри какая красотка. Иди уже осчастливь ее, а то от ее жарких вздохов бар вот-вот вспыхнет!

– Что ты все пытаешься повесить на меня клеймо какого-то озабоченного бабника?! – развернувшись ко мне обратно, Дин уперся руками в стойку, тем самым заключив меня в ловушку. Я напряженно сглотнула, но позиции не сдавала.

– Отойди от меня, – предупреждающий тон, и, упершись ладонями в мужскую грудь, я довольно грубо отодвинула Дина от себя. – Неужели ты не видишь, что мне нет до тебя никакого дела? – в моём сердце столько противоречивых чувств, а в голове так много мыслей, что мне трудно разобраться, и только будь я полностью свободной все было бы иначе, в чем и крылась главная заноза.

– Проверим? – допив виски, он раздраженно ставит стакан на деревянную поверхность, не прерывая зрительный контакт.

– Пожалуйста. Оставь. Меня. В. Покое, – сердцебиение набирало обороты с бешеной прогрессией.

– Рад был знакомству, – спокойный ответ из его уст меня немного удивил, и, Дин, зажав Мальборо между зубов, ушёл.

– Всего доброго, солдат… – сказала я ему вслед и развернулась на стуле обратно к барной стойке, понимая, что пора от парня отлипать, и чем быстрее, тем лучше.

Любое его действие начинает доводить меня до дрожи в теле, а желание коснуться Дина переходит уже все границы дозволенного.

К тому моменту Алекс повторил заказ и на стойке снова появился алкоголь.

– Еще два шота и до брачной ночи ты точно не доживешь… – покачивая головой, обратилась я к Алексу.

– Может я именно этого и добиваюсь, – буркнул Алекс, и Джейн засмеялась. – Эй, а куда опять Армстронг свалил?

– Понятия не имею…, наверное, во второй раз бывшую поехал реанимировать… – ответила я Алексу, так как до бара своими ушами слышала его разговор с Джемсом, и махнула рукой.

Пятнадцать минут. Его не было. И тем же лучше для меня и хуже одновременно. В сметённых чувствах и мыслях я все же решила заказать бокал своего любимого Домен Сент Мишель, в надежде перестать уже думать об этом парне. И продолжать жить так, как жила до его появления.

Второй бокал. Кажется, не помогает. Дин намертво засел в моей голове. Влюблённость… всегда считала, что она приносит радость…

Джейн что-то говорила Алексу, но он её не слышал из-за оглушительных басов, гудящих из колонки, что находилась практически над ними. Уходя, подруга хлопнула меня по плечу и сказала, что скоро вернётся, и ребята на время отлучились. Джеймс, увидев своего знакомого, махнул ему рукой и пошёл к невысокому парню. Я осталась одна.

Третий бокал не успел коснутся и губ, как вдруг кто-то позади выхватил из моих рук игристое, и поставив его обратно на стойку бара, томно прошептал на ухо:

– Хватит… Или мне придётся выносить тебя отсюда на руках… – вздрогнув от его внезапного появления, хотелось сказать ему что-либо колкое в ответ, но растерялась от короткой дистанции в два дюйма, что нас разделяла. Армстронг, ухмыльнувшись, притянул к себе вплотную, и я ощутила, как через ткань вечернего платья, кожу обожгли его холёные руки.

– Такой милой ты мне нравишься больше, так может хватит уже строить из себя конченную стерву? – горячий воздух от его дыхания скользнул от уха к шее, а томный баритон заставил сердце биться чаще.

– Я ничего не строю, – недовольно закатываю глаза, ожидая его действий.

– Тогда почему ты сейчас не вырываешься из моих рук, Мелисса? – не прерывая зрительного контакта, спросил он, и пока я в пустую формулировала остроумный ответ в голове, не заметила, как сама прижалась к Дину плотнее.