Железный ворон

– Живу сам по себе. В лесной чаще.

Родителей своих я не помнил – если они вообще у меня были. Мои самые ранние воспоминания – это густые заросли, добывание пищи и поиск укрытия, усвоение необходимых для выживания навыков. Но хотя я и был один, никогда не чувствовал себя лишним в дикой природе. Тут мой дом, и так было всегда.

– Хм… – Внушительный аристократ не стал настаивать да выпытывать. Еще мгновение он молча наблюдал за мной с непроницаемым выражением лица, потом наконец спросил: – Ты знаешь, кто я такой, мальчик?

На этот раз я кивнул.

– Вы – король Оберон.

Это было очевидно; Летнего Короля знали все, хотя сам я никогда не видел его лично. Это не имело значения. Королеву Мэб, правительницу Зимнего Двора, я тоже в жизни не встречал, но был уверен, что непременно пойму, кто передо мной, если доведется с ней столкнуться.

– Верно, – подтвердил Благой Король. – Это я. При дворе мне бы пригодился кто-то, наделенный такими, как у тебя, талантами. – Вскинув руку, он указал на меня длинными изящными пальцами. – У тебя есть сила – необузданная, ничем не сдерживаемая Летняя магия, способная посоперничать с той, какой обладают некоторые из моих сильнейших союзников. Такой дар не должен пропадать впустую в лесной чаще. Незачем тебе жить тут, подобно дикому зверю, развлекая пением птиц да белок. Ты должен стать частью величайшего двора Небыли. Что скажешь, Робин? – Король уставился на меня своими похожими на бледно-зеленый иней глазами. – Хочешь ли ты присоединиться к Благому Двору?

Присоединиться к Благому Двору?

Любопытство во мне боролось с непокорностью. Конечно, я был заинтригован. Живя сам по себе в лесу, я мог приходить и уходить по своему усмотрению, но мне здесь было чуточку одиноко. Хотелось общаться с другими представителями моего вида, а не только с лесными тварями и случайными пустоголовыми пикси. И если уж выбирать из двух дворов, Летние владения казались куда приятнее скованных льдом зловещих Зимних земель.

Тем не менее, никогда не стоило соглашаться на первое сделанное тебе предложение. Это было известно даже мне, имеющему весьма скудные познания о разного рода сделках.

– Мне нравится в лесу. – Я скрестил руки на груди и улыбнулся королю. – С какой стати я должен жить при Летнем Дворе?

Благой Король усмехнулся, как будто ожидал такого ответа.

– Потому, Робин, что я правитель. – Он произнес эту фразу так, словно сообщал самый важный в мире факт. – И как Король Благого Двора, могу дать тебе все, что захочешь: власть, богатство, любовь стольких сердец, скольких сам пожелаешь. – Видя, что я морщусь, он умолк. – Но, как я погляжу, ни в чем этом ты не заинтересован. Тогда, возможно, стоит обратить внимание вот на что. У меня много врагов, Робин. Как при дворе, так и за его пределами. Время от времени им нужно напоминать, что нельзя недооценивать власть Лета. Если ты присоединишься ко мне… Ну, скажем так, у тебя будет много возможностей практиковаться в магии не только на лесных зверях.

А вот это уже интересно. Я оглянулся на пруд и лежащие вокруг него неподвижные тела. Бедные глупые животные. Я не хотел причинять им вред, но, похоже, смертные существа очень хрупкие. Я бы с радостью опробовал некоторые свои задумки на ком-то, кто попрочнее, – возможно, даже на самих фейри, а Оберон сейчас махал перед моим носом этой возможностью, как большой яркой морковкой. Казалось, он точно знал, чего я хочу. Вопрос в том, нужно ли мне это?

– Итак, Робин из Дикого леса, – продолжил восседающий на лошади король Оберон, глядя на меня сверху вниз. – Каково твое решение? Готов ли ты стать частью моего двора? Я объявлю тебя придворным шутом, и ты сможешь без ограничений проделывать свои фокусы и заниматься магией. А взамен будешь время от времени оказывать мне небольшие услуги. Договорились?

Что-то грызло меня изнутри, чувство, что это соглашение не совсем такое, каким казалось на первый взгляд. Я и раньше заключал сделки, но только с пикси, спрайтами и парой местных дриад. И никогда ни с кем настолько важным, как правитель Благого Двора. Может, я что-то упускал? Его предложение выглядело слишком хорошим, чтобы быть правдой.

Я поколебался еще немного, потом пожал плечами. С другой стороны, почему бы не примкнуть к Летнему Двору? Что плохого там может случиться? Я жаждал чего-то нового, а если буду находиться под защитой самого короля Оберона, то смогу совершить бесчисленное множество шалостей и проказ, не боясь возмездия.

Будет весело.

– Хорошо, – согласился я, улыбаясь Оберону, который в ответ вздернул тонкую серебряную бровь. – Договорились, король. Я присоединюсь к Летнему Двору с условием, что смогу практиковать свою магию и показывать столько фокусов, сколько захочу.

– Отлично. – Оберон кивнул и поднял обе руки. – Тогда нарекаю тебя Плутишкой Робином, шутом Летнего Двора, – объявил он своим рокочущим голосом, и ветви деревьев задрожали, как бы подтверждая его заявление. Опустив руки, Летний Король посмотрел на меня с неожиданной, почти гордой улыбкой. – Добро пожаловать в Благой Двор, Плутишка Робин. Носи свое имя с честью. Возможно, когда-нибудь оно станет известно всему миру.

Глава 1

Пак на базаре

Наши дни

Ох, как же я любил гоблинский базар!

Не поймите меня превратно, на самом деле он весьма разношерстный и опасный. Заключишь неправильную сделку, договоришься о чем-то, не подумав как следует, и окажешься проклятым или порабощенным на тысячу лет. Или тебя свяжут обязательством отдать своего первенца (не то чтобы у меня таковые имелись). А то и вовсе получишь в свое владение вещь, которая окажется не вполне соответствующей ожиданиям, поскольку будет то и дело пытаться сожрать лицо своего владельца.

На гоблинском базаре можно было найти все, что угодно. Нужно зелье, которое заставит кого-то в вас влюбиться? Желающие продать такое снадобье обнаружатся буквально на каждом углу. Хотите приобрести лампу с заключенным внутри джинном, который исполнит три желания? Гоблинский базар и в этом поможет; оказывается, джинны не такая уж редкость, как все думают.

О чем забудут упомянуть, так это о том, что от любовного зелья тот, кого вы им опоите, сделается одержим вами, точно маньяк, а джинн исполнит желания самым извращенным и садистским образом, потому что они только так и делают. И узнаете вы это уже после того, как пообещали взамен свою душу, голос или жизнь лучшего друга. Цены здесь высоки – слишком высоки – чтобы кто-то мог заплатить их, не пожалев впоследствии.

Так что да, гоблинский базар – место опасное. Опасное, таящее в себе угрозу… и необычайно заманчивое. Ведь в этом и заключается соблазн, правда? Что есть жизнь без капельки риска? Плутишка Робин никогда не пасует перед трудностями.

Когда я входил в заросшие сорняками ворота заброшенного парка аттракционов, было уже за полночь, и территория в свете полной луны казалась серебристо-черной. За оградой виднелся ржавый корпус колеса обозрения, силуэт которого вырисовывался на фоне неба, нависая над деревьями. Прямо передо мной в грязи замерла старинная карусель; ее некогда яркие лошадки облупились и растрескались, краска и штукатурка осыпались на платформу. Рядом стояла обветшалая будка для продажи попкорна: стекло разбито, зерна давным-давно растащены крысами, воронами и тараканами.

Натянув на голову капюшон своей зеленой толстовки, я шагнул вперед. На меня тут же нахлынули характерные звуки и запахи рынка. Вокруг карусели и по пыльному двору были расставлены сотни палаток, тележек, киосков, ларьков и столов самых разных размеров, превративших ровное открытое пространство в миниатюрный лабиринт. В проходах толпились фейри всех мастей, габаритов и дворов, от летних до зимних и даже диких, поскольку гоблинский базар был нейтральной территорией, где привечали любого, кто способен заплатить.

Стоящие за прилавками продавцы тоже были разных форм и размеров. У стола, где торговали вырезанными из слоновьих бивней наборами игральных костей, маячил зеленый остроухий гоблин, а несколькими палатками дальше Летняя фейри из знати наводила лоск на коллекцию плащей, сделанных из листьев, перьев или паутины. В воздухе витал аромат жареного мяса, исходящий от насаженной на вертел туши кабана, которая медленно вращалась над пламенем, а ручку крутил долговязый седой тролль. Когда он меня заметил, его красные глаза-бусинки расширились, а сухощавое тело напряглось от беспокойства.

Ухмыльнувшись, я пригнул голову и растворился в толпе. Как бы ни было весело злить тролля, последствия скорее всего вынудят меня поспешно покинуть базар. Однако на сей раз я просто прогуливался, а не занимался официальными поручениями, и уходить мне пока не хотелось.

Шагая по центральному проходу, я заметил, что земля под моими сапогами становится все более твердой и утрамбованной. Продавцы зазывали толпу, предлагая свои товары: травы и кристаллы, оружие и безделушки, драконью кровь, куриные зубы, заколки изо льда, зелья, волшебные бобы, пыль фейри и много чего еще. Я замешкался у прилавка, где продавались бусины, превращающиеся в мышей, если их намочить; в голове крутились уморительные идеи, но я, нахмурившись, отогнал их прочь.

«Прекрати, Плут. Тебе и без того хватает проблем с Титанией, – напомнил я себе. – Если из-за тебя ванна, в которой она решит понежиться, вдруг окажется полным-полна грызунов, за тобой пошлют гончих, рыцарей и жутких убийц-спригганов. Возможно, оно того не стоит».

Пауза.

«Нет, точно стоит».

– Плутишка Робин?

Я вздрогнул и, обернувшись, увидел стоящий через проход длинный низкий стол, из-за которого на меня пялилась морщинистая гномиха, чьи седые волосы походили на прикорнувшую на голове миниатюрную овечку. Прилавок перед ней был уставлен зелеными бутылками с длинными горлышками, от которых даже на расстоянии нескольких шагов исходил пьянящий сладковатый запах, способный вызвать у неискушенного фейри легкое головокружение.

Усмехнувшись, я подошел к столу, приложив пальцы к губам.

– Ш-ш-ш, Марла. Не произноси мое имя слишком громко. Я сегодня инкогнито.

– Инкогнито, значит. – Древняя гномиха нахмурилась, отчего ее глаза почти скрылись в складках лица. – Скорее уж опять по уши в неприятностях. Что ты здесь делаешь, жуткое создание? И отойди от моих бутылок. Меньше всего мне нужно, чтобы мое вино каким-то образом попало в палатки, где торгуют скотом. Так и вижу, как кареты знати съезжают в канавы и врезаются в деревья, потому что их лошади внезапно опьянели.

– А что? – невинно заморгал я, широко раскрыв глаза. – Это случилось всего на одном Элизиуме, и никто не смог объяснить, что именно пошло не так. – Мероприятие, на котором два раза в год собирались фейри, чтобы покрасоваться в причудливых нарядах, обсудить политику и пересмотреть договоры, было таким же скучным, как и его название. Чтобы не свихнуться, я старался время от времени добавлять происходящему остроты. – Согласись, было просто уморительно наблюдать за тем, как карета Мэб ездит по кругу.

– Больно надо мне с подобным соглашаться, – огрызнулась торговка вином и наставила на меня костлявый палец. – Я тебе вот что скажу: ты неисправимый смутьян и вечно замышляешь недоброе. В толк не возьму, почему владыка Оберон до сих пор не изгнал тебя навечно.

– Ну, он пытается, – пожав плечами, с ухмылкой отозвался я. – Но никогда не добивается своего. Перед моими чарами трудно устоять. Меня изгоняли из Небыли… кажется, три раза? Или уже четыре? Неважно. В конце концов, он всегда призывает меня обратно. Забавно, что именно так всегда и бывает.

А возвращает меня Оберон потому, что я слишком полезен, чтобы долгое время находиться вдали от правителя – и ему это отлично известно. Хотя мысль о том, что Летний Король никогда не избавится от меня по-настоящему, представлялась весьма утешительной, случались моменты, когда я хотел быть свободным, даже если из-за этого стану бездомным.

Гномиха бросила на меня мрачный взгляд, а я в ответ одарил ее наигранно-мечтательной улыбкой.

– Между нами говоря, думаю, что Титания втайне скучает по мне, причем довольно сильно.

Марла фыркнула.

– Если бы Летняя Королева услышала твое заявление, целый месяц бушевали бы грозы, – пробормотала она и обеспокоенно выпрямилась. – Погоди-ка, ты же минуту назад рассматривал товары Угфрига, – воскликнула она. – Только не говори, что тебе приглянулись мышиные бусины.

– Ну-у-у…