Душа меча

Я склонила голову и посмотрела на служительницу храма.

– Потому что Тропа слишком ухабистая или потому что Наганори-сан откажется нам помочь?

Рэйка вздохнула.

– Это лишь предположение, Юмеко. Просто… будь внимательнее рядом с этим мадзуцуши. Я ему совсем не доверяю.

Главный мадзуцуши Клана Тени прервал молчание. Остановившись у подножия высокого каменного надгробия, он поднес два пальца к губам и затянул тихую, монотонную песнь, от которой у меня волосы на затылке встали дыбом. У нас на глазах тень, которую отбрасывало узкое надгробие, потемнела, впитывая в себя свет, и наконец стала похожа на кусочек бездны, черневший в неверном свете факела.

Наганори повернулся к нам и взмахнул бледной рукой.

– Скорее, – поторопил он. – Вход скоро закроется. Идите за мной, не слушайте чужие голоса и не сводите глаз с Тропы. Если повезет, мы пересечем земли Тайо еще до восхода.

Он ступил на узкую полоску тени, отброшенной надгробием, и мрак поглотил его без остатка.

Окамэ едва слышно ругнулся.

Шиноби Каге, почти невидимые в темноте, наблюдали за нами, точно боялись, что после исчезновения Наганори мы попытаемся сбежать. Не буду лукавить: эта мысль приходила мне в голову, – но я сомневалась, что мы впятером сумеем скрыться, даже если попробуем.

Я глубоко вдохнула, пытаясь прогнать страх, сковавший мое сердце. Это все ради Тацуми, напомнила я себе. Я так просто не отдам его Хакаимоно. Надо во что бы то ни стало его вернуть.

Стиснув зубы, я ступила на полоску тени, и мир вокруг мгновенно померк.

Я содрогнулась, обхватила себя за плечи и огляделась. Было холодно, но не как в зимнем лесу или у горного озера. Тут царила мертвенная, оцепеняющая прохлада, точно тебя похоронили в темной, тихой могиле, кишащей червями, жуками и костями. Нельзя было уловить ни легкого ветерка, ни звука, ни запаха – ни единого намека на жизнь. Точно я оказалась посреди узкого нескончаемого коридора, кусочка абсолютной черноты, на Тропе посреди пустоты, убегающей во мрак. Справа я видела кладбище, Окамэ, Рэйку, Дайсукэ, учителя Дзиро и двух собак, но их очертания были нечеткими, размытыми по краям. Окамэ что-то говорил, указывая в мою сторону, но голос его звучал глухо, точно из-под воды, а взгляд проходил сквозь меня.

Слева же была глухая стена, сотканная из тумана. Он протягивал над Тропой рваные щупальца и хватал меня за лодыжки ледяными пальцами. Мертвенный холод, казалось, исходил от самого тумана и того, что он за собой скрывал. На миг он расступился, и я увидела лицо – бледное, с запавшими глазами, оно уставилось на меня из пустоты.

Внутри всколыхнулась паника, и сердце напуганной птицей заколотилось о ребра. Пульс глухо застучал в ушах – казалось, его эхо, эхо единственного источника жизни во мраке, разносится на много миль вокруг.

– Осторожно, – прозвучало за моей спиной. Высокая худощавая фигура Наганори материализовалась рядом, точно привидение. Поджав губы, он смерил меня строгим взглядом. – Не сходи с Тропы, иначе души мертвых мигом на тебя накинутся. Они прекрасно слышат это, – он указал мне на грудь. – Страх тебя выдаст. Если не сумеешь совладать с чувствами, они будут тебя преследовать всю дорогу. – Наганори вздохнул. – Хотя, наверное, я требую слишком многого, пускай ты и оммёдзи. Наложить чары было бы проще. Так ты бы проспала весь путь.

Я покрылась мурашками, отступила на шаг и взмолилась:

– Не надо. В этом нет нужды.

Губы Наганори изогнулись в улыбке.

– Что ж, очень хорошо. Но мне ведь приказано доставить тебя к госпоже Ханшу в целости и сохранности. До остальных мне дела нет, как и прочим Каге. – Он навис надо мной и понизил голос: – Их благополучие полностью зависит от ваших совместных усилий. Постарайся благополучно добраться до владений Каге, иначе твоих друзей ждут неприятные последствия.

Я ощетинилась, а желудок снова скрутило от страха. В этот миг меня так и подмывало воспользоваться лисьей магией, и отнюдь не с добрыми намерениями. Я представила, как к Наганори тянутся сквозь туман призрачные руки и как его одежды вдруг охватывает холодное синее пламя. Вот только маг наверняка почувствовал бы чужие чары и распознал бы во мне кицунэ, а мне совсем не хотелось, чтобы этому человеку стала известна моя истинная природа. Как не хотелось и подвергать других опасности после незавуалированной угрозы от мадзуцуши.

– Ну что за дивное местечко, – язвительно произнес Окамэ, прерывая давящую тишину, и от его знакомого голоса меня накрыла волна облегчения. Ронин пересек завесу между мирами и встал за моей спиной. Нетрудно было представить дерзкую ухмылку, тронувшую его губы, когда он устремил взгляд на мадзуцуши. – Вы в основном тут время проводите, да, маг? Тогда понятно, откуда у вас такой славный характер.

Нагонори вскинул подбородок.

– Бессовестный пес.

– Да, мне все так говорят, – с улыбкой отозвался Окамэ, когда, сопровождаемые вспышками цвета и тепла, из мглы выступили остальные мои спутники. Рэйка шептала тихую молитву ками, а Чу и Ко с рычанием выглядывали из-за ее ног и таращились в туман, округлив глаза.

Наганори отступил от нас и двинулся вперед, словно паря в воздухе.

– За мной, – скомандовал маг. – И напомню еще раз: не сходите с Тропы, никуда не сворачивайте и не всматривайтесь в туман слишком уж долго. Иначе собьетесь с пути и потеряете спутников из виду. Туман коварен: он внушит вам, что вы остались наедине с душами мертвых. И если вы не сумеете отмахнуться от этих мыслей и сосредоточиться на Тропе, они воплотятся в реальности. А теперь поспешим. Мертвецы уже нас заметили, а мне не терпится узнать, скольким из вас повезет дойти до конца.

– Держитесь вместе, – едва слышно сказала Рэйка, и мы, уставившись на Тропу, пустились следом за мадзуцуши по коридору, сотканному из тумана и мрака.

* * *

– Юмеко-тян, – позвал шепотом чей-то голос.

Сердце на миг замерло в груди. Невозможно было сказать, сколько времени мы уже шли по Тропе – может, несколько часов, а может, и дней, – но уже начинало казаться, будто мы всегда были здесь. Словно я ничего и не знала в жизни, кроме этой блеклой, мертвенной серости, а прочее попросту стерлось из памяти.

Я чуть повернула голову и увидела человека у самой кромки Тропы впереди. Он смотрел на меня с улыбкой. Его лицо было морщинистым и обветренным, лысину прикрывала знакомая соломенная шляпа, а на ногах были деревянные сандалии гэта. К горлу тут же подкатил ком, а сердце затрепетало, стоило мне узнать, кто это. А он только тихо хохотнул и протянул мне высохшую руку.

– Здравствуй, Юмеко-тян, – сказал учитель Исао.

Я сбавила шаг. На глаза навернулись слезы, но я силой заставила себя отвести взгляд и заторопилась дальше. Никто из моих спутников не заметил монаха у Тропы: остекленевшими глазами они смотрели куда-то вдаль, и лица их были бледными как мел. Рэйка крепко сжала зубы, а глаза Окамэ подозрительно блестели. Украдкой обернувшись, я увидела, что учитель Дзиро решительно идет вперед, глядя исключительно на Тропу под ногами. Дайсукэ шагал следом с маской невозмутимости на лице. Казалось, никто не видит и не слышит тех, кто таится в тумане. Мои спутники были погружены в собственные мысли – а может, им тоже являлись знакомые лица.

– Ну что, лисичка, снова сбежать решила? – спросил Дэнга-сан, появившийся из ниоткуда и зашагавший вдоль Тропы. В его голосе, как обычно, слышались недовольные нотки. – И куда это мы собрались? Сама знаешь, бегать от обязанностей бесполезно – никуда они не исчезнут.

– Прочь, – прошептала я, прижимая уши к голове. – Я всех вас не слышу. И видеть вас не желаю, оставьте меня в покое. – Ни Рэйка, ни Дайсукэ даже не взглянули на меня, а вот призрак Дэнги-сана фыркнул.

– А ты ничуть не изменилась, – со вздохом подметил он и прибавил шагу, чтобы не отставать от меня. – Все такая же беспечная и бессовестная, как и полагается ёкаю. Бездушная лиса. – Его тон стал жестче, в нем засквозили злость и горечь. – А я ведь чувствовал, что не стоит брать тебя к нам. Как только увидел на пороге храма, сразу понял, что тебе тут не место. Учитель Исао был того же мнения.

У меня перехватило дыхание, а глаза защипало от слез. Я попыталась выбросить из головы его слова, но они отдавались в душе пронзительным, болезненным эхом.

– Это ложь, – прошептала я.

– Да что ты? – Дэнга-сан рассмеялся, и на его лице проступило жестокое, язвительное выражение – прежде я видела его от силы пару раз, но все равно оно было до жути знакомым. – Учитель Исао презирал тебя, лисичка. Он прекрасно знал, на что способен ёкай и даже наполовину ёкай. И обучил тебя контролю и дисциплине, потому что опасался, что ты можешь навлечь на нас беду, если тебе дать волю. Он понимал, что ёкаю доверять нельзя.

– Нет! – воскликнула я и отвернулась от Дэнги к учителю Исао, стоявшему в тумане в нескольких футах от нас. Его глаза прятались в тени широкополой шляпы, а улыбка стерлась с лица.

– Лисичка, – прошептал он и покачал головой. Этот печальный, укоряющий голос хлестнул точно плеть. Учитель вскинул голову и посмотрел на меня. Невозмутимый взгляд черных глаз пронзил насквозь, точно мне в сердце всадили нож. – Как я разочарован, – ледяным шепотом проговорил он. – А ведь у меня было столько надежд. Мы тебя воспитали, обучили всему необходимому, обеспечили всем, а ты бросила нас умирать. Хороша благодарность.

Меня точно под дых ударили. Насмешки и злобу Дэнги я еще могла вытерпеть – его слова были жестокими, но ожидаемыми. А вот услышать такое от учителя Исао… Он словно увидел мой самый главный и потаенный страх и вытащил его наружу, чтобы швырнуть мне в лицо. Я опустилась на колени. Внутри меня разверзлась бездна, а глаза наполнились слезами. Дэнга встал позади главного монаха, а по бокам появились Дзин и Нитору, буравя меня тяжелыми взглядами, полными осуждения. Впрочем, все это было не так страшно, как беспощадность в глазах учителя.

– Простите, – прошептала я. В памяти стали стремительно разворачиваться картины той ночи. Пламя, демоны, кровь, безжизненные тела монахов, распростертые на полу храма. По щекам потекли слезы и закапали на одежду. – Я хотела вас спасти…

– Ты бросила нас умирать, – повторил учитель Исао. – Мы пожертвовали собой, чтобы защитить свиток, и нас разорвали демоны, а что сделала ты? Ты должна быть здесь, рядом с нами. Почему же мы погибли, а ты выжила? Иди к нам, Юмеко-тян. – Он поднял руку ладонью вверх и поманил меня к себе. – Иди к нам, – приказал он, – и тебе все простится. Ты начнешь с начала. Все станет как прежде, не будет ни страха, ни боли. Я понимаю, как тебе одиноко, ведь ты единственная лиса-полукровка на свете. Позабудь о своих бедах и о долге. Не думай больше о свитке, Юмеко-тян. Твое место – здесь, с нами.

Не думать больше о свитке?

Я удивленно подняла глаза на учителя Исао. Он смотрел на меня с ласковой, всепрощающей улыбкой и протягивал мне руку. Позади него стояли Дэнга, Дзин и Нитору, но теперь на их лицах была написана надежда, нетерпение…

…и что-то, похожее на голод.

По спине пробежал холодок, и я отпрянула. Улыбка на губах монаха сменилась озадаченным выражением.

– Учитель Исао… – заговорила я. Мой разум словно затянуло паутиной, и теперь он медленно освобождался. – …никогда не велел бы мне позабыть о свитке. Он должен был его защищать и погиб, чтобы свиток не попал в злые руки. Учитель и другие монахи пожертвовали собой, чтобы я смогла сбежать, потому что ничего важнее свитка для них не существовало.