Железная королева

Желудок скрутило в тугой узел, когда Грималкин грациозно спрыгнул со стены и бесшумно приземлился в траву.

– Следуйте за мной, – приказал он, его глаза превратились в блуждающие в темноте золотые шары. – Я покажу вам тропу, ведущую в Междумирье. И, человек, ходят слухи, что на тебя охотятся железные фейри, так что рекомендую поторопиться.

Я сглотнула.

– Нет, – заупрямилась я, и глаза удивленно моргнули. – Я еще не закончила. Леананши хочет со мной поговорить? Хорошо, мне тоже есть что с ней обсудить. Но я не переступлю порога ее дома, зная, что мой отец там, а я ничего о нем не помню. Я собираюсь вернуть себе воспоминания. А до тех пор ей придется подождать.

Эш молча коснулся моей руки в знак одобрения, а Грималкин уставился на меня, как будто у меня выросло три головы.

– Вызов самой Леананши. Я понятия не имел, насколько все будет интересно. – Он заурчал, жмуря глаза. – Очень хорошо, человек. Я составлю вам компанию, хотя бы для того, чтобы увидеть лицо Королевы-Изгнанницы, когда ты объяснишь ей причину, по которой ей пришлось ждать.

Прозвучало немного зловеще, но мне было все равно. Леананши придется о многом мне рассказать, и я получу свои ответы. Но для начала мне стоит знать, о чем спрашиваю.

Двери музея все еще были не заперты, когда я осторожно вошла внутрь, сопровождаемая Эшем и непрерывно мурлыкающим Грималкиным, исчезнувшим сразу, как только переступил порог. Кот не отполз в сторону и не спрятался в тени; а попросту исчез. Меня это нисколько не удивило. Я уже привыкла.

Иссохшая фигура ждала нас у задней стены, прислонившись к стеклянной витрине и вертя в руках череп. Когда я приблизилась, она обнажила в улыбке тонкие острые зубы и провела ногтями по скулам черепа.

– Ты принесла, – прошелестела она, не сводя с меня пустого взгляда. – Даже отсюда чую его запах. Покажи мне его, человек. Что ты принесла старой Анне?

Я вытащила кольцо из кармана и показала. В темноте затхлой комнаты оно мерцало, как светлячок. Улыбка оракула стала шире.

– О да. Обреченные любовники, разделенные возрастом и временем, и надежда, которая поддерживала их жизнь. Хотя, в конце концов, все оказалось напрасным. – Она закашлялась от смеха, и из ее рта вырвалось облачко пыли. – Вы ходили на кладбище, да? Какая наглость. Неудивительно, что я все время видела в твоем будущем пса. Вы случайно не забрали пару этого кольца?

– Эм… нет.

– А, ну ладно. – Она протянула иссохшую руку, походившую на когтистую птичью лапу – Думаю, мне придется довольствоваться одним. А теперь, Меган Чейз, отдай мне Токен.

– Ты обещала, – напомнила я ей, делая шаг вперед. – Токен за воспоминания. Я хочу их вернуть.

– Конечно, дитя мое. – Оракул казалась раздраженной. – Я восстановлю память о твоем отце – от которой ты добровольно отказалась, смею заметить – в обмен на Токен. Это условия нашей сделки, и они будут выполнены. – Она нетерпеливо сжала когти. – А теперь, прошу тебя. Отдай его мне.

Я поколебалась еще мгновение, а затем уронила кольцо ей на ладонь.

Ее пальцы сомкнулись с такой скоростью, что я отпрянула. Оракул вздохнула, прижимая кольцо к впалой груди.

– Какая тоска, – протянула она, словно в трансе. – Какие эмоции. Я их помню. До того, как все растеряла. Я помню, каково это – чувствовать. – Она шмыгнула носом, выходя из транса, и поплыла обратно, за витрину, ее голос внезапно стал ломким и кислым. – Не понимаю, как вы, смертные, с этим живете, все эти чувства, которые вы вынуждены терпеть. В конце концов они вас губят. Не так ли, принц?

Я вздрогнула, но Эш, казалось, не удивился.

– Оно того стоит, – тихо отозвался он.

– Да, это ты сейчас так говоришь. – Оракул надела кольцо на коготь и подняла руку, любуясь им. – Но посмотрим, что ты скажешь через несколько десятилетий, когда девушка станет увядать, слабеть и с каждым днем ускользать от тебя, а ты останешься все таким же нестареющим, как само время. Или, возможно, – теперь она повернулась ко мне, – твой любимый принц однажды поймет, что больше не может оставаться в царстве смертных, существовать и растворится в небытии. Однажды ты проснешься, а он просто исчезнет, останется только воспоминание, и ты никогда больше не найдешь свою любовь, потому что как может простой смертный конкурировать с прекрасными фейри? – Оракул зашипела, насмешливо скривив губы. – Вот тогда ты и пожелаешь заполнить сердце пустотой. Как я.

Эш сохранял видимость спокойствия и безразличия, но у меня от страха скрутило желудок.

– Это… твое предсказание? – прошептала я, и сердце сдавило стальным обручем. – Ты увидела наше будущее?

– Всполохами, – оракул пренебрежительно махнула рукой. – Далекое будущее – непостоянные волны, всегда в движении, его невозможно предвосхитить. История меняется с каждым вздохом. Каждое принятое нами решение направляет судьбу в другое русло. Но. – Она прищурила свои пустые глазницы, глядя на меня. – В твоем будущем есть одна константа, дитя, и это боль. Боль и пустота, потому что твоих друзей, тех, кого ты любишь больше всего на свете, в будущем не видно.

Обруч в груди сжался еще сильнее. Оракул улыбнулась горькой, пустой улыбкой и прервала зрительный контакт.

– Но, возможно, ты это изменишь, – размышляла она вслух, указывая на что-то, чего я не могла видеть за витриной. – Возможно, ты найдешь счастливый конец этой истории, которого я не разглядела. Ведь все-таки, – она подняла длинный палец, на котором ярко сияло на фоне сумрака кольцо, – что бы с нами сейчас было без надежды? – Она гоготнула и протянула руку.

Из-за витрины выплыл маленький стеклянный шар, завис в воздухе, а затем опустился на ладонь оракула. Она провела по нему ногтями и поманила меня другой рукой.

– Вот то, что ты ищешь, – прохрипела она, бросая мне шар. Я удивленно моргнула. Стекло оказалось легким и нежным, как мыльный пузырь, опустившийся на ладонь. Казалось, мне достаточно просто согнуть пальцы, и он лопнет. – Как будешь готова, разбей шар и высвободи воспоминания.

– А теперь, – продолжила она, отступая назад, – я думаю, это все, что тебе нужно, Меган Чейз. Когда мы снова встретимся, неважно, какой ты сделаешь выбор, прежней ты уже не будешь.

– Что вы хотите этим сказать?

Оракул улыбнулась. По комнате пронесся порыв ветра, и старуха растворилась в поднявшемся вихре обжигающей глаза и горло пыли. Я закашлялась и отвернулась, а когда снова смогла видеть, ее уже не было.

Дрожа, я посмотрела на шар в своей руке. В мерцающем магическом свете я видела слабые очертания на блестящей поверхности, скользящие по стеклу изображения. Отражения вещей, которых здесь нет.

– Ну? – раздался голос Грималкина. Кот внезапно объявился на другом столе среди банок с мертвыми змеями в янтарной жидкости. – Ты собираешься его разбить или нет?

– Ты уверен, что они ко мне вернутся? – спросила я, наблюдая, как по стеклу скользит лицо мужчины, за которым следует девочка на велосипеде. Образов было гораздо больше, они походили на миражи, искаженные и так быстро сменяющие друг друга, что разглядеть было невозможно. – Оракул сказала, что они высвободятся, но не сказала, что вернутся. Где гарантия, что, если я сейчас разобью шар, воспоминания не растворятся в воздухе или не впитаются каким-нибудь скрытым волшебным впитывателем воспоминаний, а?

Грималкин чихнул, вторя тихому смешку Эша в углу.

– Ты слишком много времени провела рядом с нами, – пробормотал Эш, и мне показалось, что я услышала в его голосе нотку грусти. Не знаю, имел ли он в виду, что я слишком подозрительная, ища лазейки в сделке с фейри, или считал, что именно так и полагается делать.

Грималкин фыркнул, бросив на меня презрительный взгляд.

– Не все фейри пытаются обмануть тебя, человек, – выдал он скучающим голосом. – Насколько я могу судить, оракул была с тобой честной. – Он снова фыркнул и постучал хвостом по столу. – Вздумай она заманить тебя в ловушку, то ее предложение прозвучало бы так туманно и запутанно, что ты бы ни за что не разгадала его истинный смысл.

Я взглянула на Эша, и тот кивнул.

– Тогда ладно, – согласилась я, глубоко вздохнув. Я подняла шар над головой. – Других вариантов нет. – И изо всех сил швырнул его на пол.

Хрупкое стекло разбилось о ковер с почти музыкальным звоном, осколки закрутились спиралью и обернулись всполохами света, закружившимися по комнате. Они слились и приняли очертания тысяч образов, порхающих в воздухе, словно голуби. Затаив дыхание, я наблюдала, как они кружились и опускались ниже, словно стая птиц в фильме ужасов. На меня обрушился бесконечный поток воспоминаний и эмоций, все они пытались одновременно ворваться в мою голову.

Я закрыла лицо руками, пытаясь помешать им, но это не помогло. Видения продолжали наводнять голову, мелькая перед глазами, как свет стробоскопа. О мужчине с гладкими каштановыми волосами, длинными нежными пальцами и с добрыми, смеющимися глазами. Все воспоминания были о нем. Как он… катает меня на качелях в парке. Крепко придерживает мой первый велосипед, пока я, вихляя, еду по тротуару. Сидит за нашим старым пианино, его длинные пальцы летают по клавишам, а я сижу на диване и наблюдаю за его игрой. Входит в крошечный зеленый пруд, вода смыкается над его головой, а я кричу и кричу, пока не приезжает полиция.

Когда все закончилось, я стояла на коленях на полу, а Эш обнимал меня и прижимал к своей груди. Я задыхалась и всхлипывала, цепляясь пальцами за его рубашку, чувствуя защиту и поддержку сильного тела. Казалось, что моя голова вот-вот лопнет по швам от переизбытка пульсирующих воспоминаний.

Но я вспомнила. Всё. Вспомнила человека, который шесть лет заботился обо мне. Который вырастил меня, считая своей единственной дочерью, не зная моего настоящего происхождения. Оберон назвал его незнакомцем, но к черту все. Для меня Пол был моим отцом во всем, кроме крови. Оберон пусть и участвовал в моем рождении, но его никогда не было рядом. Это он был незнакомцем, который не интересовался моей жизнью, называл меня дочерью, но совершенно не знал меня. Человек, который нараспев читал мне сказки на ночь, клеил на ободранные локти лейкопластыри с единорогами и держал меня на коленях, пока играл на пианино – вот кто мой настоящий отец. И я всегда буду думать о нем именно так.

– Ты в порядке? – Прохладное дыхание Эша щекотало щеку.

Я кивнула и выпрямилась. Голова все еще болела, и мне предстояло провести долгие часы в попытках разобрать мучительные воспоминания и эмоции, но я наконец понимала, что должна делать.

– Ладно, Грим, – сказал я, глядя на него с новообретенной решимостью. – Я получила то, за чем приходила. Теперь я готова встретиться с Леананши.

Но ответа не последовало. Грималкин исчез.

Глава 4