Плохие мужчины

– Почему выбросили мешок?

– Ну, я решил, что орудовал любитель по-легкому избавляться от хлама. Кроме того, мне было неприятно, что мусор лежит на пороге.

– Почему вы вернулись заглянуть в пакет?

– Мне пришло в голову – там вовсе не мусор, а кое-что другое.

– Например, труп?

– Да нет. Допустим, мои вещи. Мы с женой крупно поссорились.

– Ах вот как? Новые подробности?

Джон стиснул зубы и промолчал.

– Раньше на крыльце находили что-нибудь в этом роде?

– Вы имеете в виду – части тела? Нет.

– Может, что-то необычное?

Джон на секунду задумался.

– Вроде бы нет. Разве что порой подбрасывают радикальные политические брошюрки.

– Ваши фанаты не выкидывают странных фокусов? Они ведь не меньше вашего одержимы убийствами.

– Я не сообщаю им, где живу.

– Сейчас у всех есть интернет. Вы удивитесь, узнав, как легко вычислить домашний адрес.

– Я стараюсь не давать лишней информации в сети. Впрочем, все может быть.

– Есть ли у вас враги?

– Холостяк Тимоти, но он в тюрьме.

– Ну да. Благодаря вам. – Голос инспектора сочился сарказмом. – Великий детектив, ведущий подкаста… Бьюсь о заклад: обнаружив останки, вы первым делом подумали, что разжились отличным материалом для слушателей.

– Первым делом я решил вызвать полицию. Убит человек – вот что важно. Подкаст вполне может подождать.

– Вы не должны публично обсуждать это происшествие, – потребовал Атертон. – Дело в стадии расследования, и я не дам вам все испортить.

– А вдруг Мусорщик хочет, чтобы я сказал о новом трупе в эфире? – предположил Джон. – Вот и подбросил останки жертвы именно к моему дому. Возможно, желает славы? Вам не кажется, что убийца – один из моих слушателей?

Сказал – и сам содрогнулся от собственной гипотезы.

– В том-то и дело, Джонатан. Если вы делаете из убийства гламурный продукт, рано или поздно получаете труп на своем крыльце.

Атертон захлопнул блокнот.

– Я могу идти?

– Мы дадим вам знать, когда расследование подойдет к концу. Я на вашем месте пожил бы несколько следующих дней в каком-нибудь отеле. Возможно, занялся бы поисками жены, – усмехнулся инспектор. – Кстати, с ней мы тоже хотим поговорить. Да, и не вздумайте покидать страну.

– Погодите… Вы считаете меня подозреваемым? Полагаете, я с самого Рождества разбрасываю по Лондону трупы в мусорных мешках?

– Следствие на начальной стадии – сейчас ничего нельзя исключать.

– Стало быть, пока у вас нет ни одной зацепки…

– Кстати, где вы были двадцать второго октября? А пятнадцатого декабря, семнадцатого февраля, одиннадцатого и двадцатого апреля?

– Навскидку сказать не могу. Надо заглянуть в ежедневник.

– Из города не уезжайте, – вставая, повторил Атертон. – Будем на связи.

Джон задержал инспектора:

– Понимаю, что вы не испытываете ко мне симпатии, однако могу я попросить вас об одолжении?

– Смотря о каком.

– Когда установите личность жертвы и свяжетесь с ее семьей – сможете сказать им, что я сожалею? Передайте им… – Он тяжело сглотнул. – Передайте мои слова: их любимый человек не заслуживал подобной участи. Я надеюсь, они смогут обрести покой.

Атертон фыркнул и распахнул дверь:

– Хм. Сердечный вы парень, а?

* * *

В отель Джон не поехал. Пошел пешком куда глаза глядят, стремясь поскорее удалиться от полицейского участка, пропахшего плохим кофе, пластиковой мебелью и дурными испарениями человеческих тел. Он всегда отличался тонким обонянием: в детстве с отвращением зажимал нос, почуяв чужой пот, вонь подгоревшей пищи или сильный аромат духов. Отец частенько его дразнил: «Если не выносишь запах крови – детектива из тебя не выйдет».

Вот только запах крови сейчас был ни при чем.

Джон завернул за угол, прислонился к стене паба «Уэзерспун» и тяжело задышал. Прикрыв глаза, снова увидел отрубленную ногу.

Шесть убийств, двенадцать отрезанных ног. Кто это сделал и как? Прикончить человека, а потом разделать его, словно барана?

Джона вырвало, и остатки утреннего кофе выплеснулись на тротуар. Случайный прохожий равнодушно обошел его стороной.

Вот так и убийцы… Они просто не видят в своей жертве человека. Мусор, кусок плоти, не более. В Лондоне никто не смотрит друг другу в глаза. Отводят взгляд в подземке, стараются не общаться с соседями, если позволяет ситуация. Город полон черствых, замкнутых на себе эгоистов. Если ты одинок и безразличен, то другие для тебя – просто бездушный человеческий материал, скользящие рядом тени.

Удивительно еще, что людей в Лондоне не убивают на каждом шагу.

Джон вытащил телефон и набрал номер Эми – наверное, уже двадцатый раз за утро. Та вновь не ответила, и он позвонил теще.

– Джонни, прости, но я же сказала, что… – со вздохом начала Моника.