Входящий в Свет. Роман-лабиринт

Я ликовал, братья мои!.. Я нашёл глубоко родственную душу, брата, которого у меня никогда не было, родного по духу, – мастера мастеров! Кого-то, кто наверняка способен дать мне абсолютно новую величайшую возможность взлёта и саморазвития в жизни.

О, спасибо, спасибо, спасибо, ГОСПОДИ!!!

Глава 34

Главной «фишкой» Виктора Соловья было то, что даже самые опасные и чреватые смертельными ранениями задержания он проводил практически сам.

Выстрелив точным попаданием в замок два раза и крикнув: «Ну, налетай, сволочи!», он пнул видавшую виды, обшитую дерматином дверь, которая слегка помедлив, ввалилась внутрь квартиры…

Кто-то рванул навстречу, вскидывая коротким движением руку с пистолетом, но более проворные пальцы Соловья уже нажали на курок и его «пушка» моментально изрыгнула свои 9 мм убойного свинца, попав, судя по всему строго по назначению. Наркоман охнул и присел, зажав живот обеими руками, а Виктор, резко отпрянув от выскочившей второй фигуры, снова выстрелил и снова попал, но метился уже в ногу чуть выше колена и тоже удачно…

Валентин Семафоров, забежавший вслед за ним, только успевал «копировать» своё начальство в лице опытнейшего «сыскаря». Поэтому, когда всё довольно быстро и однозначно закончилось в пользу правоохранительных органов (ещё двое из банды отпетых наркоманов-налётчиков на квартиры мирных богатых граждан были задержаны минимумом крови и патронов, а также благополучно связаны бойцами «ОМОНа»), он со «смыслом» хмыкнул в сторону Соловья:

– Да, товарищ, полковник! Слава Вас сразу находит, аж завидно, с каким постоянством Вы её за гриву дёргаете…

На что тот парировал:

– А ты, Валя, вместо того, чтобы за начальством зыркать, свою задницу под пули не суй, раз такая возможность у тебя имеется!.. А службу добротно неси, учись у старших, радуйся любому делу, и будет, будет у тебя, Валя, своя опасная тропка к славе… В общем, не пропустишь! – Выдал Виктор заключение, похлопав по плечу своего молодого помощника. – Давай, лейтенант! Собери заодно свидетельские показания у соседей… Да поживей… Доложишь потом подробненько, что, кто и когда видал-слыхивал, ну, так сказать, по протоколу, всё об этих квартирантах, мать их за ногу, в общем… Понятно, да? А я тут схожу пока звякну жене да в управление сгоняю… Добро? Ну, давай, давай, лейтенант, давай, Валёк…

Соловей вышел из квартиры и бодро сбежал до подъездной двери на первый этаж. Выскочил на улицу, под проливным дождём добежал до припаркованного за поворотом «газона».

– Чё, Виталя? Едем в управление, дорогой? Давай, поторопись! – сказал отрывисто и подмигнул дружелюбно водителю-сержанту. Машина лихо устремилась во весь опор, как настоящий боевой конь, управляемый уверенной рукой бывшего десантника. Соловей набрал домашний номер на мобильнике, постукивая пальцами по коленке и напевая любимую «сердце красавицы склонно…»

В трубке длинно и монотонно тянулись вереницей гудки, даже не собираясь прерываться долгожданным голосом супруги…

– Да, где же ты… – разочарованно буркнул Виктор и отключил дозвон.

В «Управлении» ничего нового ему никто не сказал. Он только время зря потерял, ожидая генерала Осипенко, своего вышестоящего начальника. Пробежавший мимо Юрка Булыжников, друг и сокурсник ещё по академии, куда-то торопясь, только бросил:

– Как там твой маньяк? Живой? Здоровый?

Потом подмигнув, исчез за поворотом лестницы на следующий второй этаж. А Соловей, уже было собравшийся ответить, и, поняв, что и в десяти словах не расскажешь товарищу-погодку обо всех головняках сегодняшней ситуации, о которой разве что последний лентяй не знал все подробности, так и остался стоять с приоткрытым ртом, будто собираясь начать первые звуки любимой арии…

Потом, спохватившись, опять вытащил мобильник и позвонил домой, жене Славке. Гудки прорезали неприятно и нудно тишину мембраны, посигналили в пространство около уха Виктора и растворились с прежним результатом в окружающем кромешном одиночестве начавшегося обеденного перерыва.

Соловей в сердцах плюнул на пол, вытер носком нового модного ботинка ковровую дорожку под ногой и поплёлся назад к машине, думая: «Вот б…, оно, начальство, сроду, когда надо, не отыщешь на месте… А когда, видеть бы не видел, – тут как тут, здрасьте, жопа, Новый год, э-эх, твою-то маму…»

Подходя к машине, увидел, как Виталя, радостно кивая, видимо, «забивал стрелку» очередной девахе, перед тем как устроить чуть погодя, судя по наглой, светящейся от улыбки рожи, нехилый перепихон…

«Вот, молодёжь… – опять подумал «следак». – Лишь бы урвать максимум, лишь бы вздрючиться да оторваться, а там и трава не расти!.. Вот же…»

Затем посмеиваясь собственному немирному досадливому настрою, сам же себя и оборвал: «Да, что ты, Витёк, молодёжь, дело такое… Пусть уж сичас и оторвутся, а то доживут до твоего и уже по фигу и дырки девчячьи, и радость поросячья… В общем, ладно, чё ты… Звони Славке! Старый ты мудила…»

Трубку опять никто не снял.

Глава 35

– Привет, Иван! Я к тебе! Не ждал? – лукаво спрашивала Виктория и понимала, что если я кого и мог ждать, желать и предчувствовать в своём однокомнатном «храме любви» могла быть только одна «жрица», – она.

– Как твоё настроение после вчерашнего? Я зашла узнать, как… – продолжила девушка, но тут я не стал даже отвечать, чтобы не терять драгоценное время с этим божественным подарком существования, впиваясь в её невообразимо сочные и зовущие губы.

Я не мог и не хотел тратить ни одной секунды после той вечности, которую я провёл до неё, даже не подозревая, какого величайшего восторга лишала меня судьба, обделяя самой главной ценностью для живого и здорового мужчины – да!!!!!!!!!!!!!!!!!! живой прекрасной и желанной женщиной!!!!!!!!!!!!!!!

«Какое странное ощущение невесомости рождает послевкусие от этого!.. Какая тонкость разлитого по телу кайфа и прозрачной бесконечности… какая… какая нега, и какое желание жить дальше!!!» – моё недоумение разрасталось и расширялось подобно мгновению мистического созерцания рождения вселенной после недавнего покушения на Игоря Плешака.

В каком же невежестве, в каком неизбывном «беспросветье» живёт порой человек!.. В какой глухой и никчемной реальности прозябали мы с Гриней когда-то!..

Я перевернулся на другой бок и посмотрел на роскошное и такое магическое в своей первозданности великолепие в лице и теле моей возлюбленной!.. Сама музыка во плоти… Само совершенство, как оно есть!

Что было бы, если бы не провидение Божье!!! О, Ужас! О, безумие неведения!!!

Что было бы, если… Если бы я не встретился с миром Зазеркалья, со своими священными друзьями-наставниками, не осознал под их руководством всей глубины неординарной суперконструкции Жизни, не приник, словно к Граалю, к первоисточнику знаний! Я был бы, как миллионы других людских особей, всего лишь странной и глупой марионеткой в руках Сансары, круговорота обыденных полусомнамбулических передвижений по одному и тому же кругу навязанной Игры в никчемность: обычное пьянство, обычный маразм себепотакания и безразличия, – где находился буквально с самого своего рождения…

Мне повезло!!! Но сейчас я был вынужден тащить на себе почти неподъёмную ношу, – понимание, что от меня практически ничего не зависит перед реальной угрозой со стороны Тьмы!!!

Я поднялся с кровати, двинулся в кухню, поставил чайник на плиту и присел на краешек деревянного в стиле традиционного убранства русской избы табурета…

Сны, которые когда-то просто одолевали меня нескончаемой чередой встреч со Светлозарией, вдруг резко прервали свой нарастающий поток, и… я будто бы оказался в полном вакууме… в какой– то странной и непонятной изоляции наедине со своими отчаянными попытками разобраться во всём самому.

Я не мог ни вообразить, ни представить хотя бы в общих чертах всей сложнейшей «машинерии» выхода из образовавшейся ситуации. Какими такими действиями в нашей обычной реальности можно бы было «спасти мир»? Я находился в замешательстве, как Адам, неожиданно извещённый о «драме с яблоком», о выселении из райских условий, о дальнейших нуждах и тяготах, и, самое главное, о личной (личной!!!) ответственности за судьбы многих, многих и многих сыновей и дочерей человеческих, которых он никогда даже не удосужится знать и увидеть в жизни.

Меня вывел из безраздельного транса весёлый и настойчивый свист разрывающегося в клочки от пара и «возмущения» металлический, с глянцевой поверхностью, чайник. Я дёрнулся к плите, в одно касание отключил конфорку, переставил его на другую, холодную, но обжёгшись, запрыгал от боли и неожиданности по небольшой, уютной своей кухоньке. Попрыгав в своё «удовольствие» ещё пару минут, я, предельно раздосадованный свалившейся на мою голову лавиной обстоятельств, вдруг совершенно ясно и недвусмысленно осознал гениальную и до смеха элементарную аксиому случившегося. Буквально рухнув на пол от животного гогота, я принялся кататься в разные стороны и раз от разу взрываться новыми приступами яростных конвульсий.

Перед моим внутренним взором со световой скоростью проносились картины моей крышесносной биографии от первых неуверенных шагов в сиротском приюте до теперешних «вселенских» событий.

Передо мной проплывали и наши с Гриней «боевые» будни в столярке и дома с неразлучными и преданными «поллитровками» и «чекушками», с отупляющей мешаниной обычных до одури разговоров о погоде и мелких пересудов про коммунальные дела. Мелькали постоянные, регулярно же повторяющиеся смутные мечтания о каком-то полумифическом будущем, в случае ещё более мифического поворота «нашенской» с Шайкиным несудьбоносной обыденности. Ретиво неслись мимо мои нередкие всплески непонятной до конца ностальгии, манящей в «иные» миры, а также депрессии на почве душевного разброда после очередной пирушки вдвоём.

А то, например, «надирались» командой ближайших соседей-собутыльников по поводу новогодних, либо других общероссийских дат.

Вырос и тут же сник в ничтожестве своего позора даже эпизод с одноногой Веркой… Соседка по коммуналке, однажды в порыве нежности после очередной попойки, долго и неумело тыкала мне в лицо свою полновесную, внушительных размеров титьку, когда мы, уединившись, в попытке проводить друг дружку каждый до своей «конуры», застряли, наконец, где-то между моей кроватью и моим же старым-престарым шифоньером…

Со всей очевидностью недавних воспоминаний, словно скорый фирменный поезд, летели цветные сны моего знакомства с тайным королевством субъядерной реальности и обучения под руководством могущественного Дракона Светломудра. Мягким и трепетным дуновением волшебного бриза улыбнулось общение с волшебницей Застрой…

Благоговейная и превышающая всякое разумение действительность моей невероятной истории взбудоражила мою душу до самого основания.

Я лежал на спине, на полу кухни, разбросав руки и блаженно улыбаясь самому себе, глядя снизу вверх на заспанное, в сильнейшем недоумении, личико Вики. Она секунду назад возникла в дверях, закутанная подобно древнегреческой статуи в эффектную, как тога, простыню…

Её потрясающе проникновенные, завораживающие очи с отблеском лазури над сияющим в ярко-небесный день морем изливали на меня всю доступную на этой земле ласку, душевную чистоту и безбрежную человечность.

– Что случилось, малыш? Мы идём спать? – томно проворковали её припухшие, как у ребёнка, губки…

Я неуверенно взглянул на безразлично затихший чайник, перевёл счастливый взгляд на возлюбленную свою, и уже с непоколебимой определённостью в голосе, тихо и с любовью прошептал:

– Всенепременно, моя ненаглядная, моя добрая звёздочка…

Глава 36

Игорь заботливо выслеживал её практически два месяца… Отслеживал все перемещения, встречи с подругами и походы по магазинам. Иногда по вечерам отпускал охрану и сам за рулём, незамечаемым и добросовестным провожатым следовал за её машиной.