Булочка для хулигана

– Что тебе нужно? – она разворачивается, смахивая мокрые пряди с лица и ожидая ответа.

– Просто помочь, – Карл делает ещё один шаг навстречу.

– Не нужно, иди по своим делам, оставь меня в покое!

Карл что-то отвечает, но его слова перекрывает раскат грома. Они ей и не нужны, она и прошлые-то забыть не может. Линн не слышит за собой шагов Карла и выдыхает от радости, чувствуя, как где-то глубоко внутри прошлую Линн это обижает – Карл снова сдаётся. Но через минуту он уже ровняется с ней.

– Тогда я тоже пойду с тобой домой.

Линн ускоряет шаг, торопясь в свою квартиру – в тепло и под защиту, но это получается неуклюже и неудачно. Карл пару раз придерживает её, когда она оступается – у неё нет сил даже сопротивляться или отстраниться. Поэтому она позволяет накинуть на себя куртку и снова почувствовать его запах, как раньше. У Линн краснеют щеки, которые она прячет за воротом кожаной куртки. Карл не пытается с ней заговорить, только продолжает поддерживать под локоть, даже когда они оказываются в лифте.

Линн позволяет себе повернуться и рассмотреть Карла только там – в свете слабой лампы. По его лицу стекает вода с волос, как и по рукам – его футболка насквозь промокла, но он даже не дрожит, в то время как Линн не может до конца согреться.

Карл нажимает только на кнопку её этажа и снова опирается на стенку. Кажется, он вот-вот заговорит, и это страшит Линн. Она на грани того, чтобы из неё обидными словами вырвались все те эмоции, что она уже так долго сдерживает внутри. И если это случится, ему не поздоровится – Линн выскажет ему всё, а заодно, спросит, зачем он так бесцеремонно вновь врывается в её жизнь, когда она почти его отпустила? Отпустила? У Линн почти вырывается смешок.

Боль такая сильная, что Линн хочется присесть – прогулка явно не пошла на пользу. Переминается с ноги на ногу, не зная, что делать. Лифт, достигнув четвёртого этажа, снова останавливается, и Линн сдаётся – сползает по стене вниз, касаясь пола сырой одеждой и чувствуя, как напряжение отпускает.

– Ты что, решила ещё и простудиться? – Карл опускается на пол и, перехватив её за талию, усаживает к себе на ноги. Линн не находит сил сопротивляться: слишком устала, еще немного и глаза просто закроются. Карл осторожно поглаживает её по спине. Линн утыкается в его шею носом и губами, в то время как одна его рука лежит на её талии, а вторая на бедре, придерживая. – Линн, ну как мы так измени…

Карл не успевает договорить, лифт трогается, и в голове у Линн что-то щёлкает. Она встаёт на ноги, поправляя толстовку, желая как можно скорее выйти из этого злосчастного лифта. Карл следует за ней. Уже на площадке перехватывает её, останавливая и раздражённо выговаривая:

– Линн, прекрати! Нам придётся поговорить рано или поздно, сама же это понимаешь.

– Всегда есть третий вариант. Поэтому я выбираю: никогда, – Линн отстраняется и разворачивается к нему лицом. – Я не могу с тобой разговаривать, да мне и не о чем с тобой говорить. Прошло полтора года, Карл! Полтора! Что ты хочешь выяснить?

– Много чего, Линн, – Карл хватает её за запястья, догадываясь, что она снова собирается уйти. – Во-первых, почему ты перестала со мной разговаривать, во-вторых…

– Стой, Карл, этого достаточно! Потому что с толстухами никто не трахается, представляешь? – Линн толкает его в грудь, сильно, насколько способна.

– Ты…

– …подслушивала? Да? Какая разница, Карл? Ты разбил мне сердце, и твоя помощь сейчас встаёт поперёк горла, заставляет только сильнее тебя ненавидеть. Ты мне неприятен, Карл! От одного твоего лица я хочу блевать, снова и снова, пока не станет легче, – Линн не знает, откуда такие слова возникают в её голове, но с каждым словом Карл становится всё темнее и темнее – они его задевают, и Линн хочется сказать что-то ещё, но она через силу останавливается. – Проваливай! Ну давай, у тебя это здорово получается!

Линн снова пытается толкнуть его. Карл перехватывает её руки в воздухе, задерживая их в ладонях, но почти сразу отпускает и исчезает на лестнице.

Линн бессильно опускается на пол прямо у двери в свою квартиру, с трудом достаёт телефон из толстовки, чтобы позвонить Дереку. Но это лишь секундный порыв. Знает, ему плевать, и он не приедет. Поэтому телефон кладёт обратно, смотрит на створки лифта, пока не засыпает под дверью.

Просыпается Линн в своей постели, укутанная в несколько одеял. Она уже собирается встать с кровати, когда замечает Карла на полу, свернувшегося на ковре. Он спит, подложив кофту под голову. Линн смотрит на него, оставаясь на кровати. Догадывается, что с утра его не будет ни в её комнате, ни в её квартире – так пусть у них будет хотя бы эта ночь. Он не оставил её, не бросил, когда она вылила на него всё скопившиеся. Карл переборол боль и спустился, чтобы проверить, как она. Почему же Линн не в силах отпустить прошлое и поговорить с ним не как ребенок, а как взрослая?

Глава 3

Наутро Карл и правда ушёл, не оставив после себя и следа. Можно было даже подумать, что его и вовсе не было в комнате – ей всё это привиделось. Только Линн не хочет, чтобы это было сном или галлюцинацией, ей очень хочется думать, что рядом с ней был человек, а особенно Карл. Конечно, это не стирает другие его слова и не меняет прошлое, но Линн глупо улыбается в потолок, пока живот не сводит спазм – не мешало бы поесть.

Линн проходит мимо весов, останавливаясь всего на секунду и понимая, что не взвешивалась уже пару суток, но вряд ли скажет, что ей от этого стало хуже. Впервые за долгое время Линн думает: проблема была не в желании похудеть, она пыталась переделать себя, стать другой. Той, у кого не будет ёкать от слов Карла, той, кто сама будет решать, что сказать и кому. И ей пора бы справиться со своими страхами и проблемами. Не то чтобы она готова поговорить с Карлом, но хотя бы понимает – пора остановиться.

Линн делает яичницу, а не ограничивается зерновым хлебцем и водой как обычно. Наливает кофе, намазывает толстым слоем джем на хлеб, оставленный тётей. Это в её квартире последние пару недель живёт Линн. Тётя уехала в длительную командировку, попросив присмотреть за жильём. И Линн порывалась выбросить из холодильника всё лишнее, но забыла. Теперь же с удовольствием надкусывает тост, смакуя почти забытый вкус клубничного джема.

Линн успевает съесть немного яичницы, как раздаётся звонок. Она вцепляется в столешницу и хочет остаться на месте. Но всё же аккуратно встаёт, прижимая руки к животу и чувствуя, как он слегка надулся от еды. Но это вызывает лишь лёгкую улыбку, пока в дверь не начинают стучать.

Линн не хочет сейчас видеть Карла, она знает, что им придётся поговорить и всё станет по-другому. А ей хочется оставить всё как есть.

– Линн, открывай! Я знаю, ты дома!

Линн замирает от неожиданности, хватаясь за тумбочку у двери – это Дерек. Вот его она точно не ожидала увидеть, вряд ли он пришёл, чтобы спросить про её здоровье. Поэтому Линн хочет оставить его там, за дверью, и вернуться к еде, почувствовать себя живой.

– Линн! – Дерек сердится, она это слышит. И если сейчас не откроет, потом будет только хуже. Потому Линн делает два оставшихся шага до двери, поворачивает замок, отступает назад, стараясь сохранять невозмутимый вид. На лице Дерека играет широкая улыбка. – Привет!

– Привет, Дерек, – устало произносит Линн, мечтая, чтобы он развернулся и ушёл. Сейчас ей совсем не хочется слушать об очередном матче, а улыбка на его лице говорит о победе в игре.

– Ты что, не рада меня видеть?

Дерек проходит внутрь и ставит пакет на тумбочку, притягивая за талию Линн к себе. От такого рывка она наступает на больную ногу и прикусывает щеку, чтобы не вскрикнуть. Пальцы на её талии сжимают футболку, приподнимая край и касаясь кожи. Дерек обхватывает подборок Линн и целует. От его толчка закрывается входная дверь, отрезая их от внешнего мира. В который раз Линн хочется убежать, скрыться от Дерека – наедине с ней он совсем другой, но больше всего её пугает то, чего он добивается.