Мэй vs Хорн

– «Спеши любить»? Какие ещё глупые романтические фильмы ты знаешь? Небось в дорогой ресторан предложишь сходить? [5] – он улыбается, по-настоящему, и ничего не остаётся, как сделать это в ответ. Он кидает окурок в сторону магазина.

– Так, ладно… Действуем по плану Б.

– Можно узнать, в чём он состоит?

Лукас как-то хитро улыбается, и я не уверена готова ли на то, что он придумал, но повернуть назад, значит, проиграть, а такого удовольствия я ему не доставлю. Я что зря играла во все старые игры на катриджах, доводя навыки до совершенства? Это тоже игра, только приз тут другой – Тоби.

«На что ты готова ради Тоби?» – спрашивает внутренний голос. И я отвечаю: «На всё».

– Тогда сейчас мы переоденем тебя, а то ты наверняка чувствуешь себя не очень-то и уютно, – он оказывается довольно близко, и я забываю, как дышать. Он загораживает собой весь свет, и у меня такое чувство, что, кроме нас, вокруг никого и нет, настолько его сейчас много рядом. Я хочу его оттолкнуть, но не хватает на это сил. А он, как и обещал, не трогает меня, проводя рукой очень близко с лицом, но не соприкасаясь с кожей.

Я поднимаю взгляд на него и замечаю, что за всей этой хитростью и показным движением кроется и что-то ещё. Только всё равно непонятно, зачем он всё это делает, спустя столько времени вернулся в мою жизнь, чтобы снова её обосрать?

– Ты долго будешь тут делать свои неумелые попытки, Казанова?

Лукас отступает на шаг, зарываясь рукой в шевелюру, пока я обхожу машину и встаю у пассажирской двери. Перед тем как сесть в машину, я замечаю, как он смотрит на свои руки, шевеля пальцами и задумавшись. Слишком он много думает для того, кто заставляет меня поступать так, как ему хочется. Что за двойную игру он ведёт?

Я залезаю в машину и выкручиваю печку на максимум, чтобы согреться. Меня снова трясёт так, что даже зубы стучат, когда Лукас садится в машину, заводит мотор и даже не смотрит на меня. Стоя на перекрестке, он достаёт из пачки сигарету, и, собираясь уже её подкурить, зажигалка падает куда-то в ноги. Я нагибаюсь вниз и достаю её, зажигая, чтобы он затянулся воздухом, создавая тлеющий кончик.

Он смотрит на меня через огонь, уже подкурив, и не спешит оторваться от лица. Отводит взгляд, когда машина сзади сигналит, чтобы мы уже ехали. Я чувствую, как мурашки пробегают по коже. И вот на что я так отреагировала, называется? Стоило только этому блондину на меня посмотреть, и я снова ему поверю? Вот уж хренас два!

Через пять минут мы подъезжаем к самому большому торговому центру в городе, Лукас заезжает на подземную парковку и останавливается там. Когда он глушит мотор, я пулей вылетаю из машины, только чтобы не оставаться с ним в такой спокойной атмосфере. Я боюсь, что он начнёт разговор, который меня не устроит – пусть уж лучше я буду его тихо ненавидеть. Рядом паркуются и другие люди или наоборот уезжают, загружая в машину покупки, детские голоса ударяются о стены и потолки, создавая какофония. Лукас быстро догоняет меня, проезжая на тележке, кружа вокруг меня, пока мы идём к лифту.

– Лукас, ты нормальный? Тебе сколько лет? Одиннадцать?

– А тебе бы хотелось, чтобы между нами такая разница была? – ехидно спрашивает он, и я вспоминаю о том, что младше на четыре года. Я резко делаю шаг вперёд, и он поворачивает тележку, отклоняясь, так, чтобы не столкнуться со мной, и врезается в столб.

– Придурок! – говорю я и нажимаю на кнопку вызова лифта. Двери сразу открываются, оказавшись внутри, вдавливаю цифру на первый этаж, он слышит звук закрывающейся двери, быстро проскакивает между створок и на скорости припечатывает меня к стене. Я чувствую его дыхание на себе и отталкиваю в обратную сторону.

– Лорин, ты прекрасна! – он смотрит на меня с другой стены, зная, что это всё сбивает с толку.

***

После того, как я выбрала одежду и обувь, в которой не чувствую себя ободранкой с улицы, перемерив, наверно, большую часть магазина. Лукас умудрялся раскритиковать всё и сейчас, оплачивая покупки, опять втирает продавщицам о том, что я его девушка. И я испытываю неудобство, когда они переводят взгляд с него на меня и обратно, не понимая, что он нашёл во мне, кроме ненавистного взгляда и неидеальной фигуры, которую они успели заметить, когда невовремя открыли кабинку, передавая очередные вешалки с рубашками, блузками, платьями и джинсами.

Это настолько сейчас раздражает, что я кричу на полмагазина:

– Вспомнила, милый, нам надо зайти за таблетками в аптеку. Доктор там выписал какие-то новые для эрекции, – я подхожу ближе к кассе, к оторопевшему Лукасу и девушкам, которые сначала смущены, а потом выпускают воздух словно лёгкий смешок. Я беру его под руку и заговорщицким шепотом произношу:

– Беда так беда! Мучаюсь с этим – вечно вялый, – пока никто не успевает ничего сказать. Я веду его на выход, и он с силой сжимает моё запястье – знаю, что эти шутки самое низкое, что я могла придумать, но он первый начал войну, а язык – это моё единственное оружие.

Когда мы выходим из магазина, он притягивает к себе слишком сильно и тесно. Я упираюсь руками в его грудь, но он сильнее меня – я это понимаю. Он хватает одну руку за запястье и медленно ведёт вниз по телу так, что прощупываются все мышцы под футболкой, которая, блин, тонкая как пергамент – на кой-чёрт такие делать? – пряжка ремня оказывается под пальцами, и он с силой толкает руку ещё ниже.

– Лорин, не шути со мной больше так, – строго говорит он и легко разрывает наш контакт, отпуская запястье, на котором наверняка остались следы от его лапищи. Сердце в груди бьётся так, и я не сразу понимаю, что вообще только что было. Нас обходят какие-то подростки, посмеиваясь над тем, что они видели. Лукас сжимает ручки пакетов несколько раз, стараясь успокоиться, и уже порывается снова достать пачку сигарет.

Рука пульсирует даже не из-за хватки, а из-за того, что я слишком хорошо запоминаю то, что находится под его одеждой, и это чертовски не вовремя заставляет задуматься о том, что он красив. Я смотрю на него, на его гуляющие желваки на лице и выдавливаю жалкое:

– Извини.

Он удостаивает меня беглого взгляда, а после кивает, говоря тем самым, что принимает извинения, но говорить об этом он не намерен – я задела его за мужскую гордость. Унизила тогда, когда он всего лишь втирал о том, что я его девушка. Он же не виноват в том, что стереотипы слишком глубоко въелись в нашу жизнь, и они не последние, кто скажет, что я ему не пара – он слишком сильно похож на короля любой вечеринки, в то время как я – это та самая странная девочка, которой на всё наплевать и на себя в том числе.

– Ладно, забили, я постараюсь больше не называть тебя своей девушкой, – я выдыхаю от облегчения, пока он не продолжает: – Ты всё же моя невеста.

Выговорив это, он молниеносно убегает в сторону лифта, а я, не раздумывая, гонюсь за ним с криками:

– Лукас! Я тебя придушу! – вот неужели ему доставляет такое удовольствие издеваться надо мной? Но я сама не сразу замечаю то, что бегу за ним с улыбкой; с одной из тех улыбок, которые говорят о том, что жизнь доставляет радость.

– Поймай меня, если сможешь! – он оббегает тех подростков, поднимая пакеты над головой.

– Ну, погоди, Фрэнк Эбегнейл! [6] – мы петляем между людьми, пробегая так приличное расстояние по этажу, мышцы приятно реагируют на нагрузку. Он резко разворачивается, и я, не успев затормозить, влетаю в его раскрытые объятья, в которых чертовски, блин, уютно.

– Том Хэнкс из тебя никудышный, – говорит он в самое ухо, вызывая новый приступ мурашек. – Ладно, у нас ещё есть дела!

***

– Я не стану это делать, Лукас! – говорю я уже в десятый раз, сидя в кустах перед домом братства колледжа Alpha Delta Pi.

– Да ладно тебе, у них там вечеринка в самом разгаре – нас и не заметят!

– Да ну прям! – шиплю на него я, тыкая в бок, чтобы он перестал ко мне прижиматься. А я-то думала, он отвезёт меня домой или в парк – ну куда угодно, но не обратно в этот рассадник разврата и алкоголя. – Посмотри на меня внимательнее, не думаешь ли ты, что я уже не в том возрасте, чтобы сойти за студентку?

– Да забей, и тридцатилетки имеют право погулять! – он словно даёт мне в солнечное сплетение. – Ты наверняка не отрывалась в своё время, я прям вижу страх в твоих глазах, Лорин! А я хочу повеселиться, тем более у меня ещё есть время до конца дня, так что сожми там свои стальные яйца и погнали.

Он встаёт и хватает меня за руку, поднимая, пока я пытаюсь вырвать запястье и оказаться на свободе, шепча «нет-нет-нет». Мне кажется, я даже немного отключаюсь от реальности, потому что следующий кадр – мы появляемся на вечеринке, и нас легко пропускают какие-то парни-бугаи, когда видят на Лукасе куртку их братства, а на мне соседнего сестринства – я вообще боюсь представить, откуда он их взял.

Всегда казалось, что это шутка, но оказывается, что все фильмы – правда, и мы проходим испытания, как в «21 и больше», стараясь дойти до последнего задания и получить никудышный приз и желание умереть от количества выпитого дешёвого пойла. И если в самом начале я пытаюсь как-то избежать всего, то после нескольких стаканчиков пунша я чувствую, как запреты слетают подобно пробки с шампанского, и я уже бегу вперёд Лукаса до нового куратора задания.

Я запоминаю смех Лукаса, его объятья и тёплые ладони, в которых легко теряется моя, когда мы справляемся с новым заданием. Остальное находится в тумане «Забудь и никогда не вспоминай», и кажется я совсем забываю о том, что Лукас мне не друг, он даже не мой приятель; он тот, кто бросил меня однажды. Почему тогда я так легко могу оторваться с ним, не испытывая угрызения совести за то, что я всё ещё не знаю, что там с Тоби?

Кажется, я немного теряю связь с реальностью и оказываюсь на мягком диване. Через пелену я слышу, как Лукас говорит:

– Посиди здесь, я принесу воды. Можешь присмотреть за ней? – обращается он к кому-то.

– Да, конечно!

С трудом поворачиваю голову в сторону, чтобы рассмотреть того, на кого меня оставил Лукас и этим кем-то оказывается рыжая и очень красивая девушка, с веснушками на лице. Она отставляет стакан на столик перед нами и разглядывает меня:

– Я Эшли, не бойся – скоро должно полегчать. Ты первый раз на таких вечеринках? Хотя у меня такое чувство, что ты здесь по ошибке, – а девушка оказывается наблюдательнее, чем бугаи на входе.

– А я Лорин и притащил сюда меня тот говнюк, – выговариваю я, подавляя рвотный позыв и садясь прямо.

– Говнюк? А по-моему, ты с ним проводила очень даже охуенно время, – она улыбается, указывая вперёд, где несколько пар обтираются друг о друга, напоминая о конкурсе, где надо было изобразить несколько видов танцев.

– А вот и я, – появляясь рядом, говорит Лукас, подавая воду. – Нам, наверно, стоит пойти на воздух. Спасибо, что присмотрела.

– Да без проблем! – говорит Эшли, не сводя с меня глаз.

Я встаю медленно с дивана, чувствуя, как мир кружится, и пока не отключилась, я слышу, как кто-то кричит: