Притяжение крови

Дэйзи крепко обнимает его, стараясь посильнее прижаться. Мартин поглаживает её по спине, но всхлипы так и не появляются. Дэйзи расстроена, но она держится. Держится, потому что пора прекратить быть слабой.

***

– Олли! Ты меня слышишь? – орёт в трубку Ноэл, стараясь перекричать уличный шум. Он уже успел отойти от своего дома на приличное расстояние.

– Да, слышу, говнюк, слышу! Чего надо? Я уж не помню, когда ты мне днём звонил. Небось натворил чего?

– Надо убить время до вечера или боюсь, что я натворю дел.

Кулаки Ноэла сжимаются от одной только мысли, что он оставил Дэйзи наедине с этим Мартином. И кто знает, что у него на уме. Ноэл надеется на сознательность сестры и на её обещание. Он верит ей, а, чтобы она ему вновь поверила, придётся постараться.

– Понял! У Стэна? – спрашивает Олли.

В трубке на фоне раздаётся женское ворчливое «Ты чего?» И звон пряжки от штанов, которые он, видимо, застёгивает.

– Да.

Самерс больше ничего не отвечает и отключается. У Ноэла и мысли не возникало о том, что у друга кто-то есть, хотя что-то подсказывало Ханту, что это очередная шлюха. Но кто знает, люди иногда меняются.

Ноэл предпочитает подождать друга на улице, выкуривая несколько сигарет из пачки. Никотин позволяет ему прийти в себя хоть немного и забыть о том, что творилось дома, – чертовщина. Сначала потеря сознания, помощь сестры, совместный сон в его кровати, и в итоге – Мартин. И это сулит дополнительные проблемы и нервы для Ханта. Каждый день убеждает его в том, что он задержался в городе – пора исчезнуть, но после того, как поговорит с Дэйзи и объяснит ей то, что произошло.

Ноэл кидает окурок под ноги, когда появляется Олли собственной персоной. Немного взъерошенные короткие волосы, мятая белая футболка и засос рядом с воротом говорят о том, что в отличии от Ноэла он провёл весёлую ночь.

– И что случилось у тебя, раз я должен вставать в такую рань в воскресенье?

Для Самерса ранним было любое время до того момента, пока он сам не откроет глаза. Хоть девять часов утра, хоть четыре часа дня.

– Давай поговорим внутри – без алкоголя ты это вряд ли сможешь принять.

Олли наклоняет голову: видно, что он прокручивает в голове несколько вариантов, и ни один ему не нравится.

– В любом случае я уже понимаю, что ты пидор!

И он позволяет себе еле заметную ухмылку прежде, чем зайти в бар.

Подойдя к стойке, они заказывают у Стэна по стакану виски.

– Ты что-то зачастил сюда, Ноэл! Я снова в твоём вкусе?

Самерс непонимающе смотрит то на друга, то на бармена, ожидая продолжения.

– Просто поговорить надо.

Только вот Ноэл забывает о том, что Стэн может легко рассказать, с кем он говорил вчера, а у Олли это только посеет сомнение и множество вопросов. Что бармен и делает:

– Сначала Люк, теперь этот красавчик, – Стэн протягивает свою руку, чтобы коснуться ладони Олли на стойке.

Тот молниеносно выставляет указательный палец, угрожая им.

– Только, блять, попробуй меня тронуть. Знаешь, куда я засуну твою нежную руку?

– Ноэл, почему ты якшаешься с этими грубиянами?

Олли хватает друга за руку и отводит к свободному столу.

– Так, дружок, какого хуя с тобой Люк беседовал? Боюсь, что другие разговоры раньше мы не начнём.

Ноэл боится врать Олли, но и говорить правду он тоже сейчас не может. Он обещал Люку, а он ему как отец. Как ему выбрать кого-то одного, если он не может подставить никого из них? Ноэл знает, что Олли не крыса, просто не может ею быть. Но если есть хоть мизерный шанс, что он ошибается: убьёт ли он Олли? Ведь по-другому с такими людьми в бандах не поступают.

Ноэл делает максимально расслабленное лицо, выкладывая пачку сигарет из кармана джинс на стол, чтобы не помять.

– Да пиздел о том, что ещё раз распущу свою пасть не по делу, и выгонит из банды.

– А вот это правильно! Ты реально в последний раз расслабился, и меня под удар подставляешь. Я люблю тебя, брат, но иногда убить готов.

Олли откидывается на спинку стула, не замечая, как Хант переводит дыхание, благодаря судьбу, что сейчас не нужно разбираться хотя бы с этим.

– Ну, где этот хуесос застрял? Небось отсасывает кому в подсобке, – высматривая в зале Стэна, усмехается Олли своей шутке, и прежде, чем он успевает еще что-то сказать, Ноэл произносит:

– Я поцеловал Дэйзи.

Самерс поворачивает голову, а для Ноэла время словно замирает. Он знает, как Олли относится ко всей этой теме, но ему надо поговорить. Высказаться, или же он вернётся домой и разобьёт морду тому фиалочному мальчику.

Желваки Олли напрягаются под кожей, а взгляд немного мутнеет. Он не говорит ни слова. Ноэл не замечает, как Стэн оказывается у стола. Олли берёт один стакан, быстро выпивает его и принимается за второй.

– Давай, гомик, повтори ещё раз. И если ты плюнешь в один из них, я узнаю!

Олли поворачивается к другу и говорит:

– За выпивку платишь ты. И эта исповедь будет тебе дорогого стоить.

Олли отпивает ещё глоток янтарной жидкости прежде, чем Ноэл рассказывает то, что случилось между ним и Дэйзи.

– Так, чувак, – подытоживает Самерс после монолога Ноэла. – Ты больной, но это я говорил множество раз. Вы, конечно, поговорите, хоть я и считаю это лишним, а потом ты съебёшься из города. И так уж и быть, я поеду с тобой.

– Ты бросишь банду?

– Люк подыщет нам что-нибудь, у него же связи: укажет на проверенных ребят.

Хант понимает, что Олли скрывает под словами истинные чувства: он не хочет покидать этих ребят, но ради Ноэла сделает всё. Он поможет ему ценой ухода из банды, из-под контроля Люка. Они братья. Разве братья не пойдут на всё, чтобы помочь друг другу?

Они проводят ещё несколько часов, обсуждая детали того, как всё объяснят, и решая, куда лучше податься. Люк не станет их останавливать при всех, но они нанесут ему глубокую рану. Сыновья, предавшие отца. Лишь бы предательство не обернулось большой кровью.

– Ладно, пошли проветримся. Надоело дышать пидорскими феромонами.

– Боишься перейти на другую сторону? – шутит Ноэл, пытаясь хоть как-то разбавить напряжённую обстановку.

Олли не сразу, но улыбается.