Виноградные грезы. Обрести и сохранить

Асоль подскочила, выронив бутылку. Мое волнение было приятным, но подруга… бывшая подруга на грани истерики. Я подняла бутылку и поставила на капот «Порше».

– Асоль, успокойся. – Секунду помедлив, я обняла ее. Аромат ягод, мягкость пышной груди. Я ненавидела Джерада Андерсона за то, что мне больно обнимать Асоль. Ее злые слова звучали эхом: «Мир не крутится вокруг тебя, избалованная девчонка!» Сглотнув горечь, я сказала: – Они вернулись. Все хорошо.

Когда я разжала объятия, Асоль выглядела так, словно я вылила на нее холодную воду. Растерянная. Смущенная. Она покрутила шарик пирсинга над верхней губой, и ее лицо стало непроницаемой маской. Стена между нами так же реальна, как стена в аэропорту между мной и Стивеном. И единственная общая тема – отъезд музыкантов – только что иссякла.

Но предать меня было ее выбором! Я сосредоточусь на хорошем: Стивен вернулся. Через стекло я видела Рэтбоуна в кольце толпы: он раздавал автографы. Вернее, я видела его шляпу, темные волнистые волосы, солнечные очки и ослепительную улыбку.

Он счастлив… Со мной тоже счастлив. Он никогда не узнает, как трудно мне было в его отсутствие и в жизни до него.

– Идут, Ари! – взвизгнула Асоль.

Мои ладони предательски намокли. Я вытерла их о джинсы. Что сказать? Как встретить? Я нормально оделась? А накрасилась? Надо было остаться дома? Десятки вопросов за минуту пронеслись в голове.

Закончив общение с фанатами, Стивен, Джерад, Бен и Логан направились к запасному выходу. Стив увидел меня на парковке: снял очки, подмигнул. Улыбка тут же приклеилась к моему лицу. Будь он простым уборщиком, я все равно бы с восторгом смотрела на него – харизма!

Автоматические двери открылись.

– Привет. – Он поставил чемодан и сгреб меня в охапку.

– П-привет, – промямлила я. Стивен не успел покурить и окутал меня ароматом: древесный парфюм, недавно выпитый кофе.

Я отстранилась, чтобы рассмотреть его. Сильно небритый и уставший, Рэтбоун выглядел как истинная рок-звезда в клетчатой рубашке и потертых джинсах. Снял шляпу и надел мне на макушку: знал, я бы сама украла головной убор. И тоже высматривал изменения.

Мое тело перестало быть слишком худым, изнуренным и жилистым, оно приобрело мягкость и плавные изгибы, а кожа – золотистый оттенок благодаря калифорнийскому солнцу, а не автозагару. Волосы стали короче сантиметров на десять, я хотела отрастить их здоровыми.

– Прекрасно выглядишь, – прокомментировал Стивен.

Я собиралась ответить, но слова застряли в горле.

Двери открылись, и на улицу вышел Джерад Андерсон. Он спрятал глаза за стеклами очков-авиаторов Ray-Ban, но все равно жег взглядом. Темно-русые пряди блеснули бронзой, а тонкие губы изогнулись в ухмылке. Он расстегнул верхнюю пуговицу шелковой белой рубашки. Шелк…

Я содрогнулась. Незнакомец из темной комнаты. Даже если то был не гитарист Grape Dreams, он все равно напоминал о загадочном искусителе. Фарфоровая белая маска, черная шелковая рубашка, длинные, музыкальные пальцы… И пожар, что разгорался во мне.

Я отвернулась. Мерзко. Джерад того и добивался провокацией: влезть мне в голову, поселить сомнения и, как следствие, сломать все хорошее, что удалось построить. Не выйдет. Моя любовь к Стивену сильнее. И его любовь ко мне. Но, признаю, в Рэтбоуне не хватало подобной чертовщины. Или он ее скрывал?

– К тебе или ко мне? – будничным тоном спросил Стивен.

Провел ладонью по моей спине. Я отвлеклась на холодное касание, и Джерад прошел мимо, к Асоль. Он больше не смотрел на меня. Или не смотрел вовсе? Наверное, показалось.

Я стиснула зубы. Джерад любит мою подругу! Вот доказательство: Асоль повисла на его шее, а он положил руки на ее задницу и запихнул язык ей в рот. Мне легче. Я ему неинтересна.

Люди покидали аэропорт, с парковки уезжали автомобили, остальные участники группы помахали нам и сели в такси.

– Ари? Ко мне?

В ответ я выдавила бессвязное: «Э-э, ну-у-у».

Стивен усмехнулся и повел меня к черному авто. По асфальту стучали колесики чемодана. Я в последний раз оглянулась на Джерада: он открыл перед Асоль дверцу «Порше». М-да, признак настоящих чувств! Я фыркнула, а Стивен посчитал это недовольством по другой причине. Он прошептал:

– Потерпи немного.

Внизу живота запульсировало. Ох… Правда, к черту Джерада!

Стив поздоровался с водителем, убрал чемодан в багажник и открыл заднюю дверцу, приглашая меня сесть. Когда я устроилась на кожаном сиденье, Рэтбоун сел рядом и спросил:

– Глянем на новый ремонт в моей квартире?

Помнил, я боялась приезжать в место, где когда-то была счастлива. Но теперь мне все равно. Главное, с ним. Я нетерпеливо кивнула, и тогда его губы коснулись моих: легкий поцелуй, намекающий на долгое продолжение. Как же мне мало! Я посмотрела на водителя, увлеченного дорогой, и тихо застонала. А Рэтбоун, поддразнив, поцеловал меня в висок.

Левая бровь Стива игриво дернулась вверх вместе с уголком губ. Чтобы скрыть явное смущение, я задиристо взъерошила его темные волосы – кажется, они стали длиннее, но такие же мягкие и волнистые. Стивен в долгу не остался – принялся щекотать. Виртуозно пересчитал мои ребра!

– Хватит, пожалуйста! – сквозь смех умоляла я, извиваясь на сиденье.

– «Хватит» ты простонешь через пару часов, – ответил самодовольно.

Водитель громко включил музыку.

Звон ключей. Попадание ими в замочную скважину – с третьей попытки. Входная дверь едва не слетела с петель. Коридор темный, прохладный. И мы одни. Поездка длиною в двадцать девять этажей оказалась сладкой пыткой. Могли начать в лифте, но, боюсь, не остановились бы… как три года назад. Тогда Стивен взял меня на полу, был груб и напорист. Вот бы увидеть его таким снова.

Провоцируя, я толкнула Стивена к стене и едва не сорвала пуговицы на его рубашке. Начнем здесь, повторим безумие. А финал – другой. Счастливый.

Цепляясь друг за друга, мы споткнулись о чемодан. Рэтбоун придержал меня за талию. Секунду смотрел… и отпустил.

– Медленнее.

Хриплый голос, южный акцент и горящие пламенем изумруды твердили: «Быстрее». Я поперхнулась возмущением. Шутит?

Но Стивен зачесал волосы назад, стер со лба пот, а с лица – всякое выражение. Сбросил ботинки, повесил на крючок шляпу, достал мобильный. Набрал менеджера и отчитался о приземлении. Засмеялся, а я вздрогнула. Что пошло не так?

Закончив разговор, Стив глянул на меня через зеркало. Дернул уголком губ, и мои бедра свело от возбуждения. Играет? Девчонка не в силах устоять перед знаменитым рок-музыкантом! Набросилась, отчаянная фанатка! Пф…

Я откинула волосы за спину и ровным тоном сказала:

– Ты прав. Спешить не стоит.

Рэтбоун кивнул и направился вдоль коридора, насвистывая какую-то мелодию. Он в своем уме?! Абсолютно озадаченная, я отвернулась от зеркала. Липкое белье, пылающее лицо… Не знаю, в чем дело, но так я это не оставлю. Посмотрим, кто кого.

Взмахнув локонами, я освободилась от одежды: водолазка, майка, бюстгальтер – все полетело на паркет, а голое тело обдало прохладой. Цвета в спальне теперь светлее, мебели меньше. Я села на кровать и занялась ремешком босоножки. Надеюсь, челюсть Рэтбоуна встретится с полом! Злорадствуя, я поправляла волосы, касалась ключиц, прикусывала губы – делала прочие хитрости, использованные мной миллион раз. Мужчины забывают обо всем, кроме своего желания.

Стивен замер у дверного проема. Зрачки расширились, кадык дернулся, пот блеснул на висках. Рукой Стивен потянулся к горлу, чтобы расстегнуть верхнюю пуговицу. Шумно сглотнул. Проучить рок-звезду оказалось приятно. Не скрывая победной улыбки, я выгнула спину: грудь подскочила, кончики волос ударили по лопаткам. От сквозняка соски стояли, а лучи полуденного солнца играли бликами на загорелой коже. У Стивена просто не было шансов. Он пересек комнату. Наши взгляды встретились. Он снял с запястья часы, кинул на тумбочку. М-м-м… Наши губы…

Но Стивен отвернулся и провел пальцами по стене. А должен был – по моему телу! Я скрипнула зубами. Внутри клокотал гнев. Тело требовало разрядки. А Рэтбоун… оценивал ремонт! Я, мать его, часть интерьера?!

Запах новой мебели, холодное постельное белье, тесные джинсы – бесило все. Пару минут я вновь мучила застежку обуви, а заодно и себя. Хотела же помучить кое-кого другого!

Выругавшись, я разулась и подошла.

– Ари…