Лепестки Белладонны

На Элизабет кремовая рубашка из шелка и синие джинсы. На Мире – светлые джинсы, и Мира вспомнила, что хотела надеть похожую рубашку, но Франк настоятельно рекомендовал сменить «нежнятину» на футболку с порезами и черную оверсайз джинсовку.

Элизабет светилась изнутри, будто вернулась с прогулки или из спа-салона. Изящная красота, что с возрастом приобретает благородство.

– Привет! – И голос у нее как пение ангелов. – Белладонна, верно?

«Ожидала кого-то другого?» – мысленно спросила Мира, но вслух сказала нейтральное и не особо приветливое:

– Угу. Это я.

– Приятно познакомиться! – Элизабет вышла на крыльцо и наклонилась, чтобы создать доверительную атмосферу или уравновесить разницу в росте – рост миссис Льюис недалек от модельного. Она протянула Мире руку, и маникюр, конечно же, оказался идеален: овальная форма, светло-розовый лак.

– Добрый вечер! – за спиной Мира услышала мужской голос. Обернувшись, хмыкнула.

Телохранитель Кит улыбался хозяйке дома, будто это он желанный гость. За несколько вечеров сотрудничества с Белладонной Кит мало говорил, даже Саре не удалось его развеселить, а сейчас он очарован Элизабет. А он знает ее всего-то пять минут!«Сара бы повыдирала Лиззи все волосы», – ухмыльнулась Мира, представив реакцию подруги.

– Здравствуйте! – И для персонала у Лиззи нашлась улыбка. – Зайдете?

– Он уходит, – бесцветным тоном сообщила Мира.

«Джек. Ты здесь ради Джека. И его сына, твоего фаната».

– Жаль, – весьма искренне вздохнула Элизабет.

Мира вновь глянула на телохранителя: бугай состроил унылую гримасу и опустил плечи. Может, Кит отвлек бы Элизабет, раз она ему так понравилась? А Мира провела бы больше времени с Джеком. Но она не успела осуществить коварный план и попросить телохранителя остаться.

На порог вышел Джек:

– Чего стоим?! Курица в духовке!

Он обнял жену за плечи.

Глядя на это зрелище, Мира захотела исчезнуть, а идея стать свидетелем семейной идиллии показалась до смешного глупой. «Ну, убедилась, что он счастлив? Идиотка. Надеешься, он променяет свою жизнь на тебя? Всего лишь на тебя…»

– Белладонна, добрый вечер.

Джек говорил медленно, словно подбирал слова. Он кивнул в ее сторону, и внутри Эльмиры птицей забился трепет. Когда Джек смотрел на нее, Мира теряла способность думать. Но, выдохнув, вспомнила, что сегодня она – Белладонна. По крайней мере, внешне. Уверенная девушка с прямыми белыми волосами и ярким макияжем.

Собрав по кирпичикам самообладание, она ответила:

– Добрый, добрый. Как и вчерашнее утро.

Они молча уставились друг на друга, позабыв о присутствующих. Мире хотелось, чтобы Джек смутился, начал оправдываться, но нет. Вероятно, Элизабет в курсе встречи звезды и боксера. Безупречные отношения! Подавив желание выругаться, Мира впилась глазами в Джека. Говорят, кто первый отводит взгляд, тот покоряется. И Мира всегда смотрела на собеседника до тех пор, пока он не сдавался. Льюис же оказался крепким орешком – зрительный контакт прервался из-за звонкого голоса мальчишки:

– Белладонна!!! Пришла-а-а-а!!! – зазвучало из глубины дома.

А следом за возгласом Джонни крик-плач Питера.

– Извините, – смущенно улыбнулась Элизабет и, выпутавшись из объятий мужа, добавила: – Проходи, Белладонна. – Миссис Льюис вернулась в дом, чтобы успокоить ревущего сына.

«Старшего или младшего?» – с доброй усмешкой подумала Мира.

– Проходи, – вторил Джек. – А ты? – обратился к Киту.

– Нет, я ухожу, – сказал телохранитель. – Хорошо вам провести время! – Будто он для певицы брат: привез-увез, удивительно, что в макушку не поцеловал.

Мира усмехнулась:

– Пока-пока!

Кит направился к машине, и Мира перестала смотреть в его сторону. Взгляд серых глаз был прикован к Джеку, их зрительный контакт прервали, поэтому она без стыда любовалась его профилем. Джек смотрел, как телохранитель Белладонны уезжает, и зеленые глаза сверкали в свете уличных фонарей. Гул мотора становился дальше, вскоре спальный район погрузился в тишину, останавливая миг, когда они вновь остались наедине. Согреваясь присутствием Джека, Эльмира наблюдала: ветер пробирался под его рубашку, слегка приподнимая ткань, показывая загорелую кожу ключиц у воротника и полоску темных волос у нижнего края рубашки, над ремнем. Приятно и больно смотреть, но не сметь коснуться. Чувствовать тепло благодарности и горечь невозможности.

Мира протиснулась в дверной проем, задев Льюиса плечом. Кожу обожгло сквозь джинсовую ткань. Вот бы прильнуть, обнять… Горло сжалось от невысказанной любви. Но безразличие к ней Джека закинуло подобные мысли вглубь сознания – там им и место.

Он прикрыл входную дверь:

– Без глупостей, пожалуйста.

– Если хотите повторять при мне одну и ту же фразу, выберите что-нибудь из комплиментов, – сострила Мира. – Я здесь не ради вас, а ради поклонника. – Ей хотелось верить, что ложь звучала правдиво.

– Белладонна-а-а-а! – из комнаты со всех ног несся подросток.

Джонни был вылитым Джеком в юности, только глаза карие, будто в зеленый цвет подмешали темную краску. У Джонни такая же кривоватая улыбка и густые брови. Но после встречи с Элизабет Мира не могла не отметить, сколько в Джонни от матери: темные волосы кудрявились сильнее, чем у Джека, а черты лица обладали миловидной аккуратностью. Вряд ли бы Джонни повторил судьбу отца и стал боксером, а моделью или кинозвездой – вполне.

– Привет. – Мира улыбнулась. – Я рада прийти к тебе в гости. Покажешь свою комнату? – Она предложила это вовсе не из любопытства. Сердце больно ударялось о ребра, а легкие сдавило от нехватки воздуха. Мире явно требовалась передышка.

Джонни оторопело закивал и потащил рок-звезду на второй этаж. Пальцы подростка были тонкими, холодными, липкими. Мира ненавидела чужие прикосновения (если не давала на них согласие), но в данном случае готова терпеть, лишь бы скорее оказаться за закрытой дверью.

В комнате пахло чипсами с беконом и кондиционером для белья. Кровать застелена, на столе ни пылинки – видно, ждали гостей. Мира улыбнулась, готовая поспорить, что обычно помещение выглядело не столь аккуратно. Она прошлась по комнате, рассматривая свои портреты: плакаты на стенах, журналы на тумбочке, обложки дисков на полке. Внутри Миры трепетала благодарность, а на фоне мелькала жалость. Сколько сил и времени он тратит на чувства… чувства, которые никогда не обретут взаимность. Наверное, узнай Джек десять лет назад о Мире, в его глазах она выглядела бы так же. Помешанная. Наивная.

Остановившись напротив постера над кроватью, Эльмира долго всматривалась в свои глаза и наконец пробормотала:

– Не растворяйся в людях, Джонни, они всегда уходят.

– Что? – переспросил он. – Я не услышал.

– Ты чудесный мальчик, Джонни, – добавила Мира громче.

«Что бы я ни сделала, какое бы решение ни приняла, не разочаровывайся во мне. Я – человек. Я – этап в твоей жизни. Не позволяй мне затмить все остальное. Так когда-то поступил со мной Джек Льюис».

Мира закрыла глаза, прогоняя слезы, открыла их и повернулась к Джонни, одарив фаната улыбкой. Он приоткрыл рот, хлопая глазами, но не успел ничего сказать. С первого этажа послышался крик Элизабет:

– Джонни, Белладонна, еда на столе!

– Пойдем. – Джонни потянул Миру прочь.

В кухне витал аромат запеченной курицы, а на скатерти стояли гарнир, овощи, белоснежная посуда и свечи в позолоченном подсвечнике. Мира словно оказалась в рождественском фильме или на Дне благодарения, только вместо индейки – курица, вместо своей семьи – чужая.

– Не стоило… – Певица улыбнулась, скрывая за улыбкой желание расплакаться, и села на стул, который ей заботливо отодвинул Джонни.

Элизабет крутилась у плиты, маленький Питер подпрыгивал на месте, а Джек раскладывал столовые приборы. Когда приготовления закончились и все сели ужинать, Элизабет воскликнула:

– Ох, Белладонна! Надеюсь, ты ешь мясо? Мы не подумали…

Мира удивленно кивнула:

– Конечно.

– Круто! Я знал, что ты не вегетарианка. – Джонни увлеченно накладывал в тарелку жареный картофель. – А родители сомневались, потому что, ну, – он пожал плечами, – ты из Европы.

– Там не все вегетарианцы, – рассмеялась Мира. – Как же баварские колбаски? Я отдам за них душу!

– Видел я один рецепт бургеров…

– Джек! Будь твоя воля, ты бы питался лишь бургерами! – со смехом перебила Элизабет.

– А мне стало интересно, – вставила реплику Мира.

Беседа текла легко и непринужденно. Мире было хорошо здесь. Уютно. Вот… как выглядит дом. Но веселую болтовню прервал звонок в дверь.

– Это, наверное, фотограф. – Вскочив, Элизабет направилась к двери.

Мира оглядела Льюисов и на мгновение представила, что Элизабет здесь не было. Только Мира, Джек и его непоседливые сыновья, которые в отсутствие матери принялись кидаться горошком. Джек шикнул на ребят и посуровел, до побелевших пальцев сжимая вилку. Присутствие фотографа его явно не обрадовало. И воздух от напряжения стал удушающим.

– Я ничего не могла сделать… – Мира начала оправдываться, но не успела закончить фразу.

Следом за миссис Льюис в кухню пришел пухлый парень лет двадцати пяти. На его шее висел шнур с зеркальной камерой, а в левой руке он держал небольшой софтбокс для правильного света.

– Я не опоздал? – Фотограф наставил на Белладонну объектив.

«Лучше бы ты вообще не приходил», – подумала она.

Парень щелкнул затвором и перевел объектив на Джека и Джонни.

Льюис-старший среагировал молниеносно:

– Так, стоп. – Джек выставил руку вперед, закрывая лицо от фотокамеры. – Ты здесь ради Белладонны, верно? Вот и фотографируй ее.

– Но… победитель… – замямлил парень.

– Пойдем. – Мира потянула Джонни в гостиную. Тот соскочил со стула и побежал. Спиной Мира чувствовала осуждающий взгляд. А следом – скрип стула. Обернулась: Джек подхватил Питера, и вместе с Элизабет они пошли в гостиную. Взгляд зеленых глаз мог резать бумагу. Мира сказала Джеку: – Таковы правила конкурса.

Фотосессия не заняла много времени. Певица и фанат позировали в центре комнаты. Обнимались, смеялись. Как бы Мира ни старалась не смотреть на Джека, она чувствовала его хмурый и недовольный взгляд.

– Мы закончили. Сейчас, я только проверю снимки, – сообщил фотограф и отошел в сторону.

Джонни побежал к родителям, сбивчиво рассказывая впечатления. Мира улыбалась, когда до нее доносились «Круто! Супер!». Она решила сходить в ванную комнату, чтобы перевести дух. От жаркого искусственного света пекло щеки. Мира сняла куртку и брызнула водой на голые плечи. Хотелось умыться, но макияж не позволил бы такой вольности, а потекшая тушь и размазанная помада явно не лучший образ на вечер. Сердце ухало в груди, напоминая о чувстве, которое Мира ненавидела. О чувстве вины. Эльмира знала, как Джек ненавидел фотографов, но не стала спорить, когда ей поставили в условие фотосъемку. Она была слишком рада за себя.

Мира давно научилась управлять эмоциями, иначе те захлестнули бы ее и унесли бы в страну сумасшествия. Главное сейчас: она рядом с Джеком. Возможно, в последний раз. Она приоткрыла губы и выдохнула, образовав на квадратном зеркале запотевшее пятно.«Я буду скучать по тебе», – написала на зеркале. Это правда. Ей всегда будет мало Джека, она не насытится им, как не насытится воздухом. Покачав головой, Мира стерла надпись и накинула на плечи куртку. Переживания она оставит до момента, когда самолет «Лос-Анджелес – Берлин» взлетит в небо.

Мира шла в гостиную, но остановилась посреди коридора. Фотограф, убрав вспышку, тайно фотографировал Джека и его семью.

– Сукин сын, – процедила Мира сквозь зубы.

«Видимо, собирается продать снимки желтой газетке!»

Прокашлявшись, Белладонна вернулась в гостиную: фотограф тут же опустил фотоаппарат и сделал вид, что разглядывает снимки.

– Ну… – Парень оставил фотоаппарат болтаться на шее и взял софтбокс. – Рад знакомству. Всего хорошего!

Льюисы попрощались: Элизабет – вежливо, Джек – облегченно, Джонни – радостно. А Мира, с трудом скрывая коварную улыбку, сказала:

– Я провожу. Ты просил автограф для младшей сестры.

– У меня нет сестры…

– Идешь или что? – поиграла бровями певица.

В коридоре Эльмира прижала фотографа к стене:

– Знай свое место, ублюдок. Если бы ты попросил совместное фото или автограф даже для вымышленной, но сестры, поверь, ни я, ни тем более Джек не отказали бы тебе. Но то, что ты фотографируешь без разрешения, – она стукнула ногтями по экрану фотоаппарата, – мерзко. И, клянусь, если фото попадут в таблоиды, я предоставлю Льюису лучших адвокатов.

– Л-ладно, – заикаясь, отозвался парень, удаляя фотографии. На его лице выступили крупные капли пота. – А между вами… правда что-то есть?

– Отвращение к тебе. Вали отсюда!

Гордая собой, Мира вернулась в гостиную. Там она подпрыгнула, объятая радостью, и не сразу услышала звон. Секундой позже ее внимание привлекло то, что Джек и его сыновья смотрели на пол. Их лица побелели, и когда Мира бросила взгляд вниз, то почувствовала стыдливый жар на щеках: из кармана джинсовки выпал нож; раскрытый из-за удара, он лежал на паркете. Лезвие насмешливо блестело в свете теплых ламп.

– Не трогай, Джонни! – рявкнул Джек, прижимая к груди помрачневшего Питера. Младший сын не понимал происходящего, но почувствовал отцовскую смену настроения. Старший сын не слушал: Джонни наклонился и поднял нож, чудом не обрезавшись об острое лезвие.

– Я не… – В горле пересохло, Мира почти физически ощутила, как стены гостиной уменьшились и давили со всех сторон. Испуганный взгляд Джека выбил из легких весь воздух, а мысль – Льюис подумал, она способна убить кого-то? – ошпарила Миру циничным «способна». Бегая глазами по помещению, она неловко закончила: – Это талисман.

– Triste. – Джонни, запинаясь, прочитал французское слово. Посмотрел на Миру. – Так ты назвала дебютный альбом.

– Ага… Молодец! – Одно из качеств, приобретенных ей за время карьеры – умение ориентироваться в стрессовых ситуациях. Уверенная улыбка освободила зажатую в тиски грудную клетку, чтобы Мира смогла произнести: – Не многие знают о моем дебютном альбоме, я тогда не была известной. Вернешь? – Она дружелюбно протянула к Джонни руку.

– Отдай Белладонне нож, сынок. – Джек выглядел как сторожевой пес, готовый в любой момент броситься на защиту детей.

Когда Джонни вернул нож, певица быстро сложилаTriste и сунула в карман. Неловкая тишина повисла в недавней гармонии.

Положение спасли мягкие шаги и теплый женский голос:

– Белладонна! Может, споешь нам? У Джека есть гитара. – К идеальности Элизабет Льюис добавилось умение развеивать тучи в комнате (а может, и на небе, кто ее знает).

Все в гостиной занялись делом: Мира активно закивала, Джонни захлопал в ладоши, Джек отдал Питера жене и вышел из комнаты – вероятно, за гитарой, – а Лиз подхватила младшего сына на руки и устроилась на подушках у дивана.

Через пару минут Джек принес акустическую гитару и протянул Белладонне. Певица растерялась, словно впервые видела музыкальный инструмент, а не стирала до крови пальцы, изучая всевозможные аккорды.

– Я не… – «Не в состоянии сейчас перебирать струны». – Я бы хотела, чтобы ты сыграл.

Голос предательски дрогнул, и последние слова Мира произнесла шепотом. Очередная ее мечта из раздела «невозможное» стала реальной, когда Джек дернул плечами и спокойно ответил:

– Конечно. Подскажи аккорды.

Эльмира и Джек сели на диван, Джонни плюхнулся на ковер, Элизабет и Питер остались на подушке. Пульс отдавался барабанной дробью в висках, и пару мгновений Мира не слышала Джонни, который громко перечислял свои любимые песни из репертуара Белладонны.

– Споешь? Споешь эту?!

– Да, – сказала Мира невпопад.

Лотереей выпала песня из раннего творчества, написанная как ответ на боль от невысказанных чувств. Джек Льюис ушел, и нужно было его отпустить. Пусть Мира и знала, что часть ее сердца всегда будет отдана мужчине с телеэкрана.

Мира выдохнула, вспоминая текст. Сначала хотелось отказаться – незачем тревожить старые воспоминания, поднимать их, словно мокрый песок со дна моря, тем самым делая воду мутной. Но восторг в глазах преданного поклонника и готовность Джека разделить с ней эти мгновения придали Эльмире уверенности. Она показала Джеку нужные аккорды, и Льюис наиграл их, словно всю жизнь был ее гитаристом.

Она пела, стараясь, чтобы голос не дрожал, и поглядывала на Джека: он ловко перебирал струны, склонившись над гитарой. Сердце Миры, давно заледеневшее сердце, билось неестественно быстро, когда она замечала прядь темных волос, упавшую Джеку на лоб, или край полуулыбки – радость от любимого хобби. На секунду Мира сбилась, сфальшивила. Оглядела зрителей: Джонни смотрел с восторгом; взглянул бы Джек на нее так… хоть раз. Мира глянула на Элизабет – та мягко улыбалась, покачиваясь в такт композиции, и обнимала Питера, который выглядел словно маленький ангел. Ангел в объятиях другого ангела.

Мира отвернулась, стиснула зубы. Зря пришла.

Она сосредоточилась на песне, отдаваясь эмоциям. Зрители думают, что Белладонна безмерно талантлива, и поэтому исполнение доводит их до мурашек. Но никто не догадывается: ей знакомы безответные чувства, и теперь она делилась ими.

Последний аккорд. Джек ударил по струнам и похлопал по гитаре. Поднял голову, оглядел комнату и встретился взглядом с исполнительницей.

Эльмира смотрела на Джека, забывая дышать, забывая думать. Ей хотелось обнять его сейчас, поблагодарить за музыкальное сопровождение. И обругать последними словами за то, что он упустил шанс стать великим музыкантом. Но кто она такая, верно? Любимая певица его сына, не более. Поэтому Мира вежливо улыбнулась.

– Это было офиги-и-и-и-ительно! – закричал Джонни.

– Да, прекрасное выступление, – согласилась Элизабет.

От ее приторного тона Мира скривилась, но тут же придала лицу счастливое выражение. Она и правда испытывала счастье – Джек рядом! Правда, он давно не смотрел на нее: Джек встал и унес гитару. Для него эта песня, да и сама Мира ничего не значили.

– Спасибо. Давай в следующий раз споем дуэтом? – обратилась она к Джонни, и тот восхищенно закивал. Ах, милый…

– Ты отлично поешь. Тебе не нужны скандалы, чтобы покорять сердца.

Его голос заставил пульс участиться. Закружилась голова, и Мира обрадовалась, что сидит, – иначе бы упала. Несмело кивнула. Дура.Дура.

Она помедлила, наблюдая: Джек вернулся в гостиную и сел… рядом с женой и вторым сыном. Они идеально смотрелись, хоть сейчас отправляй фотографию на упаковку тюбика зубной пасты. Мира вновь испытала отвратительное чувство зависти, а следом – злость на себя за скверные мысли. Она ведь почти смирилась с идеальностью Элизабет…

– Приятно слышать такие слова от музыканта.

Джек напрягся. Мало кто помнил, что у него – спортсмена – был музыкальный альбом и мечты о карьере рок-звезды.

– Я загуглила, – быстро добавила Мира. – Прежде чем прийти. И на шоу это упоминали. «Красные орлы», верно?

– Верно, – расслабился Джек. – Было дело.

– Что ж, мы могли бы записать дуэт.

«Откуда желание записать дуэт со всеми Льюисами мужского пола?!»

– Хм…

Джек задумался, и Мире это польстило. Ей хотелось забыть, что в комнате был кто-то еще – молчаливые свидетели, им нечего сказать, они бездарные люди, которые ни черта не понимают в создании музыки.

– Мне нравится идея. – Джек поднялся с пола и сел на диван,к ней.

– Вот и начались рабочие вопросы, – подала голос Элизабет.

Мира нехотя посмотрела на миссис Льюис и не заметила в ее карих глазах ничего, кроме мягкого восхищения мужем. Она не ревнует его! Харизматичного, красивого, талантливого, сексуального… Почему она не хочет выцарапать Мире глаза? Даже гадость не скажет?! Как можно не видеть в Белладонне – юной и близкой ему по духу – конкурентку?

– Джонни, Питер, помогите мне на кухне. Пусть папа общается. – Элизабет махнула сыновьям, а потом послала Мире вежливую улыбку, от которой все внутри Миры раскрошилось вдребезги.

Дело в том, что Джеку никого, кроме Элизабет, и не надо.

– Мы скоро вернемся, – кивнул Джек.

Мира незаметно скосила глаза.

– Итак, – Джек потер ладони – с непривычки его пальцы покраснели от струн – и заправил прядь темных волос за ухо. – Что насчет кантри? Скажу честно, не хочу колесить по миру, но есть у меня одна идея…

– Кантри? – Мира поморщилась, будто съела лимон.

– Что не так с кантри? – Джек рассмеялся, и Мира задержала дыхание. Бархатный смех, обаятельная улыбка – это вызвало приятное волнение. Захотелось подсесть ближе, или коснуться руки, или поцеловать… Но она помнила идеальную семью за стеной. Его семью. – Мира?

– Прости, я из Германии, – пояснила она, – и американская национальная музыка кажется мне… деревенской. Не хочу обидеть, но… – Мира осеклась и развела руками.

Она помнила, как выглядит Джек Льюис, когда злится. А когда обижается? Расстраивается? Грустит? Доволен? Она хотела изучить его, пока есть возможность. Ловить каждое его слово и запоминать каждую эмоцию.

Но Джек не изменился в лице. Он улыбался и слегка качал головой.

– Хм, я бы послушал музыку Германии в твоем исполнении! – Он всего-то вежлив, но Мире хотелось, чтобы он флиртовал.

– Можно устроить. – Она определенно флиртовала. – Но тебе придется слушать национальную музыку Саксонии![28] Я из пригорода Дрездена.

– Дрзд… – Он мило запнулся, пытаясь выговорить название города.

Мира захохотала. Джек рассмеялся в ответ.

– Мы жили в небольшой деревне. – Приятно говорить о родине. Ему интересна ее жизнь! – Это самая восточная земля. Д-р-е-з-д-е-н. Сможешь выговорить? – подтрунивала, будто они вмиг стали друзьями.

– Д-д-д-р-р-р-з-д-н, – прорычал Джек и засмеялся. – Я безнадежен!

Мира вновь залилась смехом, подавшись вперед. Ее захлестнули эмоции, и она коснулась пальцев Джека. Отпрянула, будто ударившись током, но Джек, к ее радости и смущению, не обратил внимания на жест. Он задумчиво поднял взгляд к потолку, повторяя, словно пробуя на вкус экзотическое блюдо:

– Дрезден, Дрезден, Дрезден.

Мира представила, как научит Джека немецким словам – с его южным акцентом не проглотить согласные будет трудно, – а потом продемонстрирует ему что-нибудь еще, например французский поцелуй…

– Весело у вас. – В дверях появилась Элизабет. Она поправила светлую челку и улыбнулась, будто ей понятны их шутки. – Десерт готов, идете?

Джек вскочил. На полпути до кухни он обернулся:

– Обсудим песню позже, ладно? Идея хорошая.

– Да-а, конечно, – протянула Мира, тоже поднявшись с дивана. – Тем более мне пора, я и так задержалась. Пойду попрощаюсь с Джонни.

– Он расстроится, – вздохнула Элизабет.

Миру передернуло. Не расстроишьсяты.

Джек, услышав о планах, вернулся и крепко стиснул ее ладонь в рукопожатии. Теплый, но формальный жест.

– Приятно было узнать тебя, Белладонна.

– Угу. – Она не могла без боли думать о том, что разговоры о совместной песне, о Германии, а также шутки и флирт не более чем светская беседа. Он возвращается в семейную жизнь, а она… Что делать ей? – Всего хорошего, Джек… Элизабет. – Мира сдержанно кивнула его жене.

Та в ответ улыбнулась. Заметила ли Элизабет стеклянный от зависти взгляд Миры? Если и заметила, то учтиво проигнорировала. Наверняка Мира не первая и не последняя, кто так смотрит на возлюбленную Джека Льюиса.

Белладонна попрощалась с Джонни: обняла и сделала совместное фото, а потом водитель повез певицу в отель. Во время поездки, наблюдая за огнями города в затемненном окне, Мира крутила в руках телефон. Не может все так закончиться. Не теперь. Она узнала Джека, у них случилось взаимопонимание, судьба подкидывала им возможности для общения.

Если чему и научилась Эльмира Кассиль, то тому, что за все в мире нужно бороться. Поэтому, не думая более ни секунды, Мира набрала номер менеджера. Когда после третьего гудка Франк гаркнул в трубку «алло», она без долгих приветствий сказала:

– Я хочу снять клип в Дрездене. И мне нужен боксер Джек Льюис на главную роль. Мне плевать, как ты это устроишь. Он полетит со мной.