Точно как на небесах

– Кого мы пригласим? – спросила Сара, не обратив ни малейшего внимания на слова Гонории. – Джентльменов должно быть четверо.

– Но вместе с лордом Чаттерисом их будет пятеро, – резонно заметила Сесили. – Получается, что джентльмены окажутся в большинстве.

– Тем лучше для нас, – твердо заявила Сара. – Не можем же мы пригласить троих. Тогда в отсутствие графа кто-то из нас останется без пары.

Гонория вздохнула. У ее кузины была бульдожья хватка. Если Сара что-то вбила себе в голову, спорить бесполезно.

– Я поговорю с мамой. Нам нужно действовать без промедления, – сказала Сесили и, словно облако шелестящего розового муслина, вылетела из гостиной.

Гонория с надеждой повернулась к Айрис. Быть может, хотя бы младшая кузина сохранила рассудок посреди этого безумия?

Но Айрис только пожала плечами:

– Не такая уж плохая идея.

– Мы для того и приехали в Кембридж, – напомнила Сара. – Чтобы поближе познакомиться с джентльменами.

Так оно и было. Конечно, миссис Ройл нравилось говорить о приобщении юных леди к культуре и образованию, но факт оставался фактом – они прибыли, чтобы «приобщиться» к мужскому обществу. Ведь та же миссис Ройл, обсуждая свой план с матерью Гонории, быстро забыла о лекциях и перешла к горьким сетованиям. Ее совершенно не удовлетворял существующий порядок вещей. Почему в начале сезона молодые джентльмены остаются в Оксфорде и Кембридже, когда им надлежало бы находиться в Лондоне и ухаживать за барышнями?

С целью расширения круга знакомств миссис Ройл запланировала званый ужин, но загородный прием мог оказаться гораздо эффективнее.

Лучше всего заманить джентльменов туда, откуда они не смогут сбежать.

Раз так, значит, Гонории оставалось только написать письмо матери и задержаться в Кембридже еще на несколько дней. Ей страшно не нравилась идея использовать Маркуса в качестве приманки для остальных гостей, но она просто-напросто не могла упустить шанс устроить свое будущее. Конечно, студенты университета – ровесники Гонории и ее подруг – были слишком молоды, однако это не имело значения. В конце концов, если они не созрели для женитьбы, у них наверняка есть старшие братья. Или кузены. Или друзья.

Гонория вздохнула. Все это выглядело крайне неромантично и расчетливо, но тут уж ничего не поделаешь.

– Грегори Бриджертон, – объявила Сара, победно сияя глазами. – Подходит по всем статьям. Превосходные семейные связи. Одна из его сестер замужем за герцогом, а другая – за графом. Кроме того, в этом году он оканчивает университет, следовательно, скоро сможет свободно жениться.

Гонория без труда вспомнила мистера Бриджертона. Он несколько раз сопровождал свою мать (очевидно, не по доброй воле) на печально знаменитые выступления музыкального квартета барышень Смайт-Смит.

Гонория поморщилась. Пресловутое ежегодное действо никак не способствовало знакомству с джентльменами. Ну разве что с глухими. Кто именно заложил основы семейной традиции – история умалчивает, однако в 1807 году от Рождества Христова четыре кузины Смайт-Смит поднялись на сцену и на глазах у изумленной публики жестоко надругались над ни в чем не повинной мелодией. Почему они (или, скорее, их матери) сочли нужным повторить кошмарную экзекуцию на следующий год, Гонория понять не могла. Так или иначе, они это сделали. А потом еще раз, и еще… Снова и снова, из года в год.

Дело не ограничилось одним поколением. Каждую девочку, родившуюся в семействе Смайт-Смит, с малолетства приучали к музыкальному инструменту и внушали, что она обязана, когда настанет черед, занять свое место в квартете. И не покидать это место, пока не обзаведется законным супругом. Неплохой стимул для раннего замужества… Во всяком случае, по мнению Гонории.

Но как ни странно, большая часть обширного семейства, кажется, пребывала в полном неведении относительно того, насколько ужасно они играли. Кузина Виола состояла в квартете шесть лет и до сих пор тосковала по тем временам. Полгода назад, когда Виола выходила замуж, Гонория всерьез опасалась, что она покинет жениха у алтаря единственно из желания сохранить за собой партию первой скрипки.

Уму непостижимо.

Гонория и Сара впервые приняли участие в концерте год назад. Гонория играла на скрипке, а Сара – на фортепиано. Бедняжка Сара так до конца и не оправилась от полученной душевной травмы. Она обладала некоторой музыкальностью и вполне сносно справилась со своей партией. Во всяком случае, Гонории так говорили. А уж как оно было на самом деле, она судить не могла. Вой скрипок и ропот аудитории заглушали звуки фортепиано.

Сара поклялась больше никогда не играть с кузинами, но Гонория отнеслась к проблеме более философски. В сущности, музыкальные выступления не слишком угнетали ее. Она относилась к ним как к неизбежному злу и даже находила немного забавными. В конце концов, такова семейная традиция, а для Гонории не было ничего важнее семьи. Ничего на свете.

Однако сейчас она всерьез занялась поисками мужа. А взять ее в жены мог только джентльмен с отдавленными медведем ушами. Или с отменным чувством юмора.

Грегори Бриджертон казался ей очень подходящим кандидатом. Гонория понятия не имела, встречался ли он с вышеупомянутым медведем, но всего двумя днями раньше сама случайно встретилась с Грегори во время прогулки по городу и с восхищением отметила про себя, какая у него чудесная улыбка.

Очень приятный молодой человек. Удивительно дружелюбный и общительный… Он отлично вписался бы в круг ее домочадцев. Не сейчас, а в прежние времена, когда они собирались в Уиппл-Хилле – шумные, говорливые, всегда готовые посмеяться.

Кстати, он действительно происходил из весьма многочисленного семейства, седьмой из восьми детей. А Гонория – шестая из шести. Они оба младшие, а значит, легко найдут общий язык.

Грегори Бриджертон. Хм…

И как это она не подумала о нем раньше?

Гонория Бриджертон.

Уинифред Бриджертон. (Гонория всегда хотела назвать своего ребенка этим именем и полагала вполне разумным проверить, хорошо ли оно сочетается с фамилией.)

Мистер Грегори и леди Гоно…

– Гонория? Гонория! Она растерянно моргнула. Сара взирала на нее с нескрываемым раздражением:

– Грегори Бриджертон. Твое мнение?

– Э-э, полагаю, это было бы очень мило, – ответила Гонория в самой что ни на есть скромной манере.

– Кто еще? – Сара встала с дивана. – Мне нужно составить список.

– Из четырех имен? – не удержалась Гонория.

– Ты настроена чрезвычайно решительно, – добавила Айрис.

– Иначе ничего не получится, – сверкнув глазами, отрезала Сара.

– Неужели ты и впрямь рассчитываешь найти жениха и обвенчаться с ним в ближайшие две недели? – поинтересовалась Гонория.

– Не понимаю, о чем ты, – холодно промолвила Сара.

Гонория взглянула на открытую дверь и, убедившись в том, что в холле никого нет, вновь посмотрела на Сару:

– Мы здесь втроем, без посторонних.

– А помолвка освобождает от обязанности участвовать в музыкальном представлении? – осведомилась Айрис.

– Нет, – ответила Гонория.

– Да, – твердо произнесла Сара.

– Нет, не освобождает, – повторила Гонория.

Айрис вздохнула.

– Тебе не на что жаловаться! – Сара повернулась к ней, сощурив глаза. – Ты не играла в прошлом году.

– И не устаю этому радоваться, – сообщила Айрис, которой предстояло в наступающем сезоне занять освободившееся место виолончелистки.

– Ты хочешь выйти замуж не меньше, чем я, – обратилась Сара к Гонории.