Михаил Ефремов. Последняя роль

– Да, или не снимут, или сорвется что-нибудь, или по срокам не сойдется, или, не дай, Бог, по деньгам.

Еще мы очень все любим такой вопрос: а расскажите какие-нибудь интересные случаи на съемочной площадке?

Так что эти два вопроса, считай, отыграли.

Нет, я могу сказать, я сейчас (напомню, лето 2019 года. – Е.Д.) снимаюсь в фильме у Петра Валерьевича Тодоровского – продолжателя великих традиций великой семьи Тодоровских – в интересном сериале «Полет».

Год назад (то есть в 2018 году. – Е.Д.) мы снимали как бы пилот. Вот сейчас немножко артисты там поменялись, и мы заново все снимаем. Это интересная работа. Там замечательная группа, замечательные партнеры. Но, правда, очень тяжело. Там вот есть режиссер, которого мы называем «Mister But». Потому что после каждого дубля он говорит: «Гениально! Это было замечательно! But… (по-английски «но». – Е.Д.)».

По атмосфере на съемочной площадке, конечно, все устают, все раздражаются. Но вроде дело двигается.

Про спортсменов прозвучало. И я сразу вспомнил, что немногие знают, что актер Ефремов – «мясной» человек.

– Ну, как не многие знают? Наоборот, знают все.

Спартаковские болельщики знают, «кони» знают, «бомжи»», знают, «паровозы» знают, все знают.

Вот это странно, потому что спорт и Михаил Ефремов – это в сознании массового потребителя (зрителя, слушателя), все-таки вещи очень далекие. Мне сложно представить Михаила Ефремова на поле.

– Я не думаю, что это спорт. Я думаю, что это боление, давно я не гонял мячик. Уже года два. Сейчас в основном смотрю телевизор, футбольные матчи.

На меня произвел неизгладимое впечатление Чемпионат мира в России. И с тех пор мы стараемся не пропускать никаких матчей по телевизору. Потому что в пабе хорошие телевизоры и неплохое пиво.

В этом смысле? А как ты, кстати, человек, который, опять же в представлении массового зрителя, достаточно сильно политизирован, воспринимаешь трактовку, что Чемпионат был этаким пропагандистским ходом на самом деле?

– Побольше бы такой пропаганды.

Талантливая пропаганда, она тоже замечательная. Понимаешь, когда раньше пропаганду делали Маяковский и Родченко, это немножко другое было, чем Соловьёв и Киселёв.

Из интервью Михаила Ефремова «Новому времени» (2015):

Стране я желаю нового времени. Но не того нового времени, в которое мы и так, к сожалению, пришли, а совсем другого. Сейчас я вижу, что прежде всего поменялась этика. Вот раньше был этический кодекс: чужое брать нехорошо, слабых обижать плохо. А в этом году власти нам показали, что слабых обижать – хорошо и чужое брать – тоже хорошо. Если очень нужно. Мы имеем дело с возникновением новой этики, и совершенно неизвестно, как ее появление отзовется на всей нашей жизни. Хотя, чего там – конечно, известно. Очень плохо отзовется. Думаю, что вслед за этикой изменится эстетика, стиль жизни или, если хотите, ее жанр. Мы уже видим арт-подготовку по телевидению. Многие так называемые аналитики искренне и упорно говорят по «ящику»: война, война, война. Нагнетаются предвоенные настроения, вот что ужасно. А ведь варианты спасения есть. Например, в старое брежневское время был очень популярен такой анекдот: объявить войну Финляндии и сдаться. Так вот: тут тоже можно начать – и сразу сдаться.

Если говорить про телевизионную арт-подготовку, то ведь такой паранойи даже в советское время не было. Волосы дыбом встают, когда ведущий на федеральном канале, руководитель крупнейшего информационного агентства, говорит, что надо бы превратить США в ядерный пепел. Само появление ведущих с такими манерами и с такими склизкими интонациями свидетельствует о том, что у нас теперь новая этика. Раньше такие люди играли Дуремаров в театре Карабаса-Барабаса.

Я когда смотрю на это на все, то вспоминаю о театре. Думаю: может быть, это все не на самом деле? Может быть, это не в реальности происходит? Настолько это странно, что не верится. Но ведь кровь льется. И более трех тысяч человек уже погибло…

Андрей Васильев меня называет «политическое животное». Я не смотрю телевизор днем, потому что, как правило, занят. А вот вечером я его включаю и смотрю, смотрю, все подряд смотрю.

Иногда это просто круто – посмотреть отвратительные фильмы, полюбоваться на отвратительных людей. Смотрю на всю эту лабуду и думаю: вон сколько уродов, а я хороший. Все дураки, а я умный.

NBВозможно, это лишнее, но я все-таки артикулирую – Михаил таким инструментом, как самоирония, владеет в совершенстве. Ну так, на всякий случай, для особо одаренных читателей. Ни разу не видевших ТВ-интервью Михал-Олегыча, например, и не рисующих в своем воображении печальную полуулыбку, с коей обычно произносятся им подобные вещи.

Ну, а насчет политизированности. Это заблуждение или действительно очень глубоко?

– Я не политизирован, я просто слежу за процессами.

Но с определенного холма?

– Да нет. Раньше газетки читал или телевизор смотрел, программы, сейчас, слава Богу, телефон появился, где можно – тын-тын-тын – и почитать, что там происходит.

А многочисленные чада являются единомышленниками в этом смысле?

– Ох! В этом смысле мы с ними не разговаривали, слава Богу.

Я и с друзьями по этому поводу не разговариваю. Только если «Гражданин-поэт» или «Господин хороший», это работа. Тогда мы политизированы. А так – нет.

Про спорт мы говорили. Я знаю, что дети некоторые увлекаются…

– Да, Борька играет в футбол. И здесь играет, и в Латвии. Там есть такая команда «Спартак-Юрмала». У них есть детские школы, где играют местные и дачники. Вот он ходит в команду дачников.

NBМладший сын Борис Михайлович родился в 2010 году, шестой ребенок Михаила и третий, рожденный Софьей Кругликовой, последней (пятой по счету) женой актера.

А видишь в них себя? Это хулиганы, если коротко? Я про мальчиков.

– Ну, как сказать, хулиган? Когда-то хулиган, когда нет. Я тоже не был все время хулиганом. Просто если хулиганишь, это больше отпечатывается в памяти общества.

Армия

Нет, ну, был и криминал. Я насколько понимаю, поход в армию был связан с тем, что 88-я статья (статья 88 Уголовного кодекса РСФСР 1960 года, на сленге валютчиков «бабочка», «Нарушение правил о валютных операциях») светила?

– Да нет, ну какая 88-я. Там на самом деле была «хулиганка», но из-за этой хулиганки пришли к Олегу Николаевичу люди из органов, которые сейчас руководят нашей страной, и сказали, либо тюрьма, либо армия.

Но доказательств у них не было. Поэтому они взяли на понт, как обычно они это и делают.

NBПо версии ресурса Захара Прилепина «Свободная пресса» однажды «Михаил в присутствии окружающих повел себя неподобающим образом. И пожилой ветеран сделал ему замечание. В отместку за это звездный отпрыск жестоко избил ветерана-фронтовика, решив, видимо, покрасоваться перед друзьями. Дело запахло судом и тюремным сроком. Именно тогда, чтобы Мишу не посадили, Олег Николаевич, по словам Татьяны Бронзовой, и вынужден был срочно отправить молодого оболтуса в армию».

У Ивана Охлобыстина иная трактовка: «Что-то не поделил с замдиректора. Удивительно, Миша самый добрый человек на свете. Как он умудряется влезть в драки, для меня загадка. Я 30 лет его знаю, ни разу не видел агрессивным. Когда все случилось, Миша ушел, сняли и спектакли, я не переживал. У меня есть принцип, что счастлив только благодарный. Я и детей учу, что мгновения, когда ты жив-здоров, у тебя две руки, две ноги, два глаза и два уха, вполне достаточно для счастья. Все остальное уже надуманное, от демонов».

А почему сыновья всех наших кинематографистов, вот если мы берем твою возрастную группу, прошли через армию, и именно в контексте того, что ставился вопрос – либо тюрьма, либо армия?

– Это, понимаешь, тренд, мы когда-то собрались, нам было по 14, и сказали: ну, вот пойдем в армию. Потом будем говорить: либо тюрьма, либо армия. Красиво, во-первых, да. О! Практически лидер протеста.

NBМихаил с 1982 по 1984 год проходил срочную службу в войсках военно-воздушных сил после «учебки» в Вышнем Волочке (в школе младших авиационных специалистов – в/ч 74326).

Дедовщина была?

– Да, была. Но я же в советской армии служил. Нет, я не могу сказать, что дедовщина в той части, в которой я прослужил, была все два года. Это была большая учебная часть. То есть там полгода была такая, ах, какая дедовщина. А потом меня-то оставили в постоянном составе. И я там уже валял дурака.

А вообще мне отсюда, из театральной семьи, попасть в армию? Я помню, я первый раз это осознал, когда я услышал в 6 утра – «Рота, подъем». И все это началось.

Письма маме. Будут опубликованы?

– Нет, они не опубликованы. Что ты? Мне стыдно.

А за многое вообще по жизни стыдно?

– Да, жизнь вообще вся состоит из греха и стыда.