Кто убил нашу консьержку? Детективный роман

– А он не хотел?

– Он даже не знал, наверное… Может, догадывался.

– Вы что же, даже не открылись ему?

– Нет, не было смысла.

– Но почему? А после него никого так и не встретили? А как же дети? Вы их не хотели? – Кира понимала, что зашла в своих вопросах слишком далеко, и разговор все больше походил на допрос. Только она не могла удержаться. Видимо, от стресса в лифте она окончательно не оправилась, вот и вела себя с несвойственной ей несдержанностью.

– Я чувствовала себя недостойной иметь семью, рожать детей, а потом уже стало поздновато мне заводить потомство.

– Недостойной? Какое странное слово… – Кира попыталась поддержать разговор, чтобы тетя Рая продолжила, но она молчала.

Тишина на кухне прерывалась только приглушенными звуками сверху над ними. Соседи громко разговаривали, слышался топот мелких ножек, шум телевизора. Кира выразительно посмотрела на потолок, в центре которой висела симпатичная крохотная люстра.

– Это мои соседи, – облегченно переводя дух от того, что сменилась тема беседы, ответила тетя Рая на непроизнесенный вопрос. – Ты видела, это та рыжеволосая молодая женщина со двора, у нее двое детей еще.

– Вот они крикливые!

– Слава богу, на кухне только слышно, – Раиса Семеновна принялась убирать со стола.

Кира тоже вскочила, стала помогать. После того, как тетя Рая назвала себя почему-то недостойной для семьи, Кире показалось необходимым проявить к женщине доброту и ласку. Внезапно она напомнила ей мать. Кира ощутила тоску по своему городу, по близким, по Владу. Она обняла пожилую женщину:

– Как я рада, что приехала к вам! Мне у вас так уютно.

– Ну-ну, не подлизывайся, – тетя Рая улыбнулась, – я не возражаю, если ты будешь спать на балконе.

Недосказанность слов больше не давила на женщин, и они отправились в комнату смотреть телевизор.

Сто процентов, что это была она! Столько лет прошло, а она почти не изменилась! Такая же лёгкая и светлая! Будто и не испытывает в жизни никаких трудностей! А скорее всего и не испытывает. Не мучают ее воспоминания, не волнуют угрызения совести. Она была тогда уверена в своей правоте! Откуда ей знать, что с ним сталось? Откуда ей знать, что с ней сталось? Сколько ей пришлось пережить? Нет, она не жалуется на это. Ей даже нравилось ездить к нему, переговариваться сначала по телефону. А потом, о чудо, они целых три дня были в той комнате, вдвоем, одни в целом мире!

С какой радостью и волнением она проходила все эти процедуры, которые проводили такие серьезные, строгие мужчины. И какое горе и опустошение было в ее душе, когда она уезжала. Мужчины те уже не были просто строгими, они становились безжалостными, в глазах ни капли сочувствия. Только осуждение и холодное любопытство, будто она собака или подопытная мышь.

Она бы вернула те дни, если бы только могла. Опять и опять она бы смотрела в его лицо, кидалась к нему, впитывала его запах, чтобы не забыть и увести с собой.

Он был груб чаще, но зато, когда ласков, то это еще сильнее ценилось ею. Такие моменты она хранила в памяти, перебирала, не хотела забывать.

Когда она сегодня увидела ее, сердце на секунду остановилось, а потом бешено продолжило свою работу, даже грудь будто заболела от злости.

Утром Киру разбудил лучик солнца, вольготно путешествующий по ее лицу. Солнечный посланник погладил ее веки, всегда приподнятые в удивлении брови, скользнул по впалым щекам, чуть задержался на длинноватом носу, кончик которого, по словам Влада, временами просто шевелился от любопытства, и коснулся поцелуем полных губ.

Именно вопреки своему любопытству Кира не стала тогда выспрашивать Влада, куда это он вдруг стал пропадать, что это за документы он готовит. Кира старалась не давить на молодого человека. А Влад, вот чудак, готовил ей сюрприз, думал, что она обрадуется переезду в другой город. Надеялся, что невеста поедет за ним.

Кира разозлилась на то, что даже за тридевять земель Влад вторгся в ее мысли, в ее блаженное расслабленное утро! Откинув тонкую простыню, которой она ночью укрывалась, девушка решила вставать.

Кира потянулась, сделала парочку приседаний и махов руками больше для самоуспокоения, что она не забывает о физической форме, чем для реальной пользы. Повернула регулятор жалюзи, чтобы без помех посмотреть в окно.

На улице яркое солнце, прекрасный летний день. Интересно, в этих краях бывает неудачная погода, подумала Кира.

По дорожке, что расположилась вдоль огороженного забором футбольного поля медленно, опираясь на костыль шел мужчина. Рядом с ним двигалась женщина. Наверное, жена, решила Кира. Они были одного возраста, лет по пятьдесят с хвостиком. Женщина – крепкая на вид, энергичная, одной рукой она поддерживала мужа под руку, а другой катила сумку на колёсиках. На повороте они расстались. Мужчина продолжил свой путь вокруг футбольного поля, а женщина поспешила к выходу со двора.

Запах кофе прервал наблюдения Киры.

– Тетя Рая, вы еще не ушли? – девушка направилась в кухню.

– Разбудила? – Раиса Семеновна достала из шкафа вторую чашку.

– Нет, наверное, просто выспалась… – Кира неожиданно широко зевнула и тут же рассмеялась. – Тяжело хандрить, когда солнце светит.

– Это верно! Вроде иной раз бывает скверно на душе, а потом посмотришь в окошко и, как рукой! Птицы поют, бабочки летают, вот она жизнь! И другой не будет!

– Вы оптимистка! А я сейчас инвалида на прогулке видела. Бедный, без опоры тяжело ему ходить.

– Это с первого этажа. Они специально внизу квартиру купили, чтобы с лифтами не связываться.

– А что с ним?

– После инсульта. Тамара, жена его, говорит, он большой начальник был до болезни. А теперь капризничает от беспомощности. Его частично парализовало. Она его выхаживает.

– Да я видела ее. С сумкой большой со двора вышла.

– Сегодня выходной. Тамара на ярмарку пошла. Может и тебе сходить? – Раиса Семеновна допила свой кофе и встала, собираясь уходить.

– Я думаю, мне пора на море! Расскажите-ка, как бедной студентке туда добраться. – Кира приготовилась слушать.

– Дело это тяжелое, сразу тебя предупреждаю. Лет пять назад, – Раиса Семеновна снова села за стол, – когда вы с мамой последний раз сюда приезжали, дорога на море была гораздо свободнее. Час на обычном автобусе, и вы у цели.

– Я понимаю, пробки… Ну часа за два хоть доберусь? – Кира с надеждой смотрела на тетю Раю.

– Кирочка, рассчитывай на три часа. И поезжай не сегодня, а в будни, и не на обычном городском автобусе, а на том, что едет прямиком на море. Он собирает сразу много человек рано утром и везет всех и туда, и обратно.

– М-м-м, ну, тогда сегодня я, правда, пойду на ярмарку. Может, что-то надо купить из продуктов? Вы скажите…

– Кира, дорогая, да все есть, я даже не знаю, – Раиса Семеновна замялась, – ты посмотри, может, что приглянется тебе, там бывает неплохие вещи из льна привозят, сарафаны, платья, пляжные шляпы… Просто прогуляйся. Я бы пошла с тобой, но выходной у меня – завтра.

– Тогда, тетя Рая, я завтра приглашаю вас в кафе, на мороженое! А сегодня присмотрю достойное заведение в городе! – Кире хотелось порадовать тетю Раю.

– Ты меня балуешь, деточка моя, – Раиса Семеновна подмигнула Кире, и лицо женщины на миг стало, как у озорного подростка.

Сегодня она опять видела этого хромого мужчину. Несмотря на свою медленную походку и явные ощущения телесного дискомфорта, а может быть, и боли, тот упрямо продолжал свой путь. Он обошел футбольное поле три раза! А потом ещё пошел на тренажеры, чтобы крутить одной рукой колесо. Инвалид заслуживал уважение своими действиями. Но один бог, наверное, знает, что приходится терпеть его жене.

У мужчины угрюмое и недовольное выражение лица. Он с утра успел отчитать мальчишек, что гоняли в футбол. Пока жара не замедлился их движения, ребята старались набегаться вдоволь, позабивать голы, покричать на бедолагу в воротах.

Инвалид предупредил, что следующий мяч, вылетевший сверху из-за высокого забора, он лично порежет. Услышав это, ее охватила жалость к мужчине. Сам-то он, конечно, понимает, что нет у него возможности не только поймать мяч, но тем более испортить его…

Она, вообще, жалела мужчин. Как когда-то давно, в другой жизни, одного из них так любила и сопереживала, что чувствовала на расстоянии, когда тому плохо, холодно или тоскливо. Раскаялся ли он тогда? Жалел ли о чем? Только она точно знала, что нет.

Кира придирчиво рассмотрела содержимое своего чемодана. Лишними были куртка, пиджак, ветровка, кроссовки, джинсы, джемпер – половина чемодана. Хоть отправляй назад бандеролью.